Открывающий двери - Чалова Елена - Страница 21

• Предыдущая
• 21/48
• Следующая

— Оно вообще-то не положено. Но раз вы вроде как свой… И в Америке таких же изучаете… Идите сюда.

Райтвелл послушно сделал несколько шагов за сторожем. Он решил, что тот отопрет какую-нибудь часть решетки, и он сможет прикоснуться к горгулье. Возможно, удастся все же что-то сфотографировать. Сторожу надо дать долларов 50 в благодарность.

Но он ошибся. Сторож не стал доставать ключи и отпирать решетки. Он повернулся к американцу, распахнул куртку и рясу. Райтвелл, щурясь от ветра и снега, увидел на груди монаха тусклый блеск металла — какой-то медальон. Сторож схватил его за руку и, прежде чем американец смог вырваться или хоть осознать происходящее, монах прижал его ладонь к медальону.

Потом, много позже, Райтвелл находил какие-то слова, пытаясь объяснить случившееся. Сдвиг реальности, взаимопроникновение миров… Но на самом деле мир вокруг просто изменился.

Исчезли решетки, замыкавшие галерею на крыше. Воздух уплотнился и стал холоднее, хотя снег уже не летел в лицо. Сгустки тьмы и тени, обладающие плотностью, запахами и голосами, окружили его. Все вокруг наполнилось едкими и странными запахами: шерсть, кожа, пот людей и животных, гарь, дым, что-то еще совершенно незнакомое, но от него болезненно першило в горле. А еще вокруг оказалось слишком много ужасных и очень живых существ. Частично создания, которыми кишела галерея, были настолько чужды разуму человека, что Райтвелл мог воспринять их лишь как тени. Но некоторых он смог рассмотреть, о чем сильно пожалел впоследствии.

Камень галереи стал темнее и обрел блеск и плотность, темные тени скользили вокруг, пятная его странными силуэтами. Фигура, скорчившаяся на карнизе великого собора и веками печально взиравшая на город, повернулась. Райтвелл попятился, не в силах даже выдохнуть. Где серое тело со сложенными крыльями? Где тощая лапка, подпиравшая щеку уродливого лица? Тварь влажно отблескивала грубой кожей, ее крылья подрагивали, словно в нетерпении.

Райтвелл вдруг осознал, что, несмотря на худобу, горгулья невероятно сильна, ее уродливое тело состояло из жгутов мышц, а глаза взирали на него с насмешливой жестокостью. Чье-то влажное и гадкое дыхание согрело его щеку, и совсем близко блеснули желтые клыки в оскаленной пасти.

Монах крикнул что-то гортанное, оттолкнул от себя Райтвелла, и тот всем телом ударился в камень парапета. Его ладонь рассталась с медальоном, и в тот же миг он почувствовал, как холодный воздух лавиной хлынул в сдавленные легкие. Некоторое время он просто дышал, слыша, как рядом сопит монах, и с невыразимым облегчением созерцая оказавшуюся перед его лицом металлическую решетку.

— Эй, вы чего? — бормотал монах. — Не готов был, да? Забыл не дышать? Э-э, видать там у вас, в Америке, демоны не такие шустрые?

— Не такие… — просипел Райтвелл, с трудом поднимаясь на ноги. Он не помнил, как спустился по лестнице, как добрел до отеля. Ночью он выпил все содержимое мини-бара в номере, но так и не смог заставить себя погасить свет.

С тех пор он твердо решил, что верит в существование потусторонних сил, и старался быть очень осторожным, чтобы никоем образом с силами этими не соприкоснуться.

Итак, решено, надо продумать цену занятий с цыганом и начать с техники медитации.

Поразмыслив, профессор Райтвелл пришел к выводу, что самым простым способом устроить клиенту встречу с демоном будет ввести его в транс и убедить в том, что сознание его таким образом отправляется в сферу обитания демонических сущностей. Некоторое время профессор пытался научить Ромиля впадать в транс при помощи медитации, основанной на определенной технике дыхания и сосредоточенности на буддийской мандале. Но у цыгана болела голова от вида повторяющегося узора на керамической пластинке, а от дыхательных упражнений начинался неудержимый кашель.

Попытки отправить парня в астрал при помощи тщательно подобранного коктейля из психотропных препаратов тоже успехом не увенчались. Приняв наркотики, Ромиль каждый раз попадал в один и тот же кошмар: был жаркий летний день, и площадь Киевского вокзала плавилась под лучами беспощадного солнца…

Чувствуя нарастающее недовольство клиента, Райтвелл решил устроить вечеринку. Он пригласил некоторых студентов, кое-кого из аспирантов и жителей города. Купил травку и таблетки — ничего смертельного, но при правильной дозировке и сочетании ингредиентов улететь можно далеко. Также имелась выпивка в широком ассортименте и возможность заниматься сексом с любым из присутствующих. Ромиль поучаствовал в происходящем и вроде бы остался доволен, но все же профессор не мог не испытывать разочарования. Цыган вел себя так, словно это 125-я оргия за последний год, ничего нового он не увидел и впечатлений особых не получил. Ромиль упорно не желал упускать из виду свою основную цель: он требовал встречи с демоном.

Райтвелл даже попытался узнать у Синтии, нет ли в клинике ее деда кого-нибудь с диагнозом «одержимость». Синтия приподняла тонкие брови задала обоснованный вопрос:

— Зачем вам это, профессор?

Райтвелл заколебался. Ему не хотелось открывать карты и рассказывать про цыгана, который уже заплатил ему весьма приличную сумму и которого он надеялся окучивать еще некоторое время. К тому же он, сам не понимая почему, немного побаивался Синтии. Она тоже была на его вечеринке, только он узнал ее не сразу. Синтия Берк, дочь врачей и внучка профессора-психиатра, явилась затянутая в черную кожу, с пышными волосами и ярким макияжем. Она произвела на гостей неизгладимое впечатление и многие в тот вечер унесли на себе следы ее накладных ногтей и остро наточенных шипов на плети.

— Хотел бы своими глазами увидеть… трудно ориентироваться только на теоретические выкладки, — небрежно сказал Райтвелл.

Девушка бледно улыбнулась и обещала поразмыслить над его просьбой.

Патрисия ужасно удивилась, увидев его. А Ромиль обрадовался. Они стояли лицом к лицу на одной из многочисленных дорожек кампуса. Вымощенные разноцветными плитками дорожки петляли меж ровно стриженных газонов, высоких раскидистых кленов, учебных и жилых корпусов. Каких только легенд не придумывали студенты и местные жители про эти дорожки: если утром пройти по синей и встретить декана — то следующую сессию сдашь, даже если учить ничего не будешь. А если на темно-красной столкнуться с капитаном бейсбольной команды колледжа, то на следующем свидании надо быть очень осторожной, а то можно и залететь. Кто-то из китайских студентов назвал университетский городок «средоточием ста разноцветных путей» и тем породил местную идиому. Если дела шли из рук вон плохо, люди говорили: «Ты выбрал дорожку не того цвета».

Ромиль разглядывал девушку с удовольствием и улыбался, потому что улыбка — знак приязни и способ очаровать женщину. Патрисия же смотрела на молодого человека с удивлением.

— Я почему-то уверена была, что ты уже уехал, — она привычно заправила за ухо прядь волос.

— Я не уехал. И еще некоторое время поживу здесь.

— Правда? Надумал учиться?

— Я? — он даже засмеялся от такого нелепого предположения. — Мне ни к чему учиться. Я знаю все, что нужно знать.

— Везет тебе, — протянула Патрисия. Ее губы все никак не желали складываться в улыбку. — Значит, ты все же связался с Райтвеллом?

— Он может быть мне полезен.

— Смотри, как бы он не навредил!.. Райтвелл недобрый человек.

Ромиль передернул плечами, не зная, что на это сказать. Добрый — недобрый, ему все равно.

— Патрисия! — однокурсники махали ей со ступеней крыльца.

— Мне пора, — девушка поправила на плече сумку и сделала шаг в сторону.

— Подожди, — он схватил ее за руку и чуть потянул к себе. — Меня зовут Ромиль. А тебя? Я знаю, но хочу, чтобы ты сама сказала.

— Патрисия.

— Я хочу… — Он опомнился. Нельзя сказать девушке, которую видишь второй раз в жизни, «я хочу тебя». — Давай посидим где-нибудь вечером. Куда здесь можно пригласить девушку?

• Предыдущая
• 21/48
• Следующая