Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945 - Пири Антони - Страница 37

— У нас был ужасный воздушный налет, это просто невозможно представить. Все еще охвачены огнем целые районы города.

— Спросите о моем отце, — настойчиво попросила Ангелика.

С отцом девушки все оказалось в порядке, зато пострадали двое других сотрудников посольства.

— Есть какие-то данные об общем числе жертв? — спросил Мойзиш.

— Наверное, около четырех тысяч человек, а может быть, и больше. Сейчас невозможно точно сказать.

Когда Мойзиш, повесив трубку, посмотрел на Ангелику, девушка сидела, будто в трансе, повторяя: «Более четырех тысяч человек, а может, и больше… может быть, больше, более четырех тысяч человек, а может быть, и больше».

Он попытался немного успокоить ее:

— Но ведь с вашим отцом все в порядке.

Она повернулась к нему в ярости:

— Вы говорите, с ним все в порядке? В городе, который все еще горит, где убиты тысячи человек? И кто знает, может быть, бомбардировщики вернутся сегодня ночью, или завтра, или на следующей неделе. И тогда и его убьют. Вы и ваши коллеги-шпионы ничего не сделали, чтобы предупредить людей, чтобы их защитить. Сколько там было истребителей? Были ли заранее готовы зенитные орудия? Все это ужасно! Я не выдержу этого!

Все еще выкрикивая что-то истерическим тоном, она выбежала из кабинета.

Мойзиш оставался спокойным. У него появилось доказательство. В одном из документов, полученных от Цицерона, говорилось о запланированном авианалете союзников, и он действительно имел место. Этот факт позволил проверить информацию агента. Нужно было немедленно доложить об этом в Берлин, что Мойзиш и сделал. Когда на следующее утро Ангелика снова вышла на работу, он не заметил произошедших с ней перемен. Но перенесенные страдания сделали из ребенка женщину. Это было ясно написано у нее на лице. Однако Мойзиш отнес эти перемены на счет бессонной ночи.

В Берлине донесение-подтверждение от Мойзиша попало в руки офицера, отвечавшего за обстановку в Турции, невозмутимого основательного мужчины родом из Северной Германии, чуждого перепадам настроения и способного работать как безотказный механизм. Потом с рапортом ознакомился Шелленберг, который сразу же ухватил его суть и, в свою очередь, доложил об изложенном факте дальше по команде. Поэтому, в конце концов, этот материал дошел до самого Гитлера. Тот потребовал другие данные, полученные от Цицерона. Ему вручили отчет о конференции в Тегеране, на которой Черчилль, Рузвельт и Сталин координировали свои планы, согласно которым Германию предполагалось захватить в гигантские клещи, после чего ей останется лишь признать свою безоговорочную капитуляцию. Гитлер, который все еще пребывал в уверенности, что, несмотря на все реальные факты, отступление Германии на всех фронтах, он все равно рано или поздно добьется «окончательной победы», лишь посмеялся над тем, что и его противники уверены в своем будущем триумфе. Он коротко спросил:

— Есть ли какие-то факты, которые свидетельствовали бы, что эти данные являются фальсификацией?

Фон Риббентроп ответил отрицательно. Гитлер, который не любил сталкиваться с событиями, противоречащими его собственной интуиции, не задал следующего вопроса, на который Риббентроп мог бы дать утвердительный ответ, сославшись на предсказанный агентом авиарейд союзников, унесший более четырех тысяч жизней: «А есть ли факты, подтверждающие достоверность этой информации?»

Гитлер принял решение:

— Поскольку Цицерон ничего нам не стоит, пусть наша разведка продолжает работать с этим агентом.

Вскоре агент Цицерон не явился на очередную встречу с Мойзишем, а потом совсем исчез.

Итак, оказалось, что Ангелика, как и Мойзиш, заранее знала о готовящемся авиарейде на Бухарест, хотя не удалось выяснить, откуда у нее появилась эта информация. Девушка была настолько поражена неспособностью немцев защитить гражданское население, что после того, как каким-то образом узнала о Цицероне, она передала эти данные англичанам. Те быстро приняли необходимые меры, в результате чего Цицерон исчез, а вместе с его исчезновением была похоронена и мечта Шелленберга возглавить могущественную объединенную разведывательную службу Германии. Что стало с выплаченными за пленки тремястами тысяч «фунтов Бернхарда», до сих пор остается неясным. В то время фальшивки расходились по территории Турции как горячие пирожки, поэтому агент мог легко перевести эти деньги в валюту других стран. Не исключено также, что агент превратил бумажные деньги в неподвластные времени алмазы и другие драгоценности.

К этому времени таинственный капитан N, один из агентов Швенда, создал густую сеть «меняльных контор» для «фунтов Бернхарда» по всему побережью Северной Африки. Его судно «Колумб» постоянно находилось в море, бороздя воды всего Средиземноморья. Часто для совершения сделок судно заходило в порты Испании. Встречи с целью передать агенту «фунты Бернхарда» и забрать прибыль почти всегда происходили в тихих кафе за выпивкой.

Однажды вечером в Тунисе агент, как это часто случалось с ним раньше, опоздал на встречу. N коротал время за выпивкой. Он не обратил никакого внимания на незнакомца, который сидел в плохо освещенном дальнем углу кафе и иногда отрывался от газеты, чтобы сделать глоток холодного кофе. Агент не приходил так долго, что капитан дошел до стадии, когда впору было начинать петь в перерывах между порцией шнапса. Незнакомец подался вперед и, услышав слова песни на немецком, снова скрылся за своей газетой. Через несколько минут, когда капитан громко требовал подать ему еще выпивки, незнакомец прошел в туалетную комнату, вернувшись откуда, не стал садиться в углу, а проследовал в бар.

Когда вернулся бармен, который обслуживал капитана N, незнакомец стал что-то быстро говорить ему тихим голосом. Сначала бармен отрицательно покачал головой, но когда незнакомец вынул и положил на стойку перед собой несколько золотых монет, он кивнул. Незнакомец положил на монеты небольшой пакетик из белой бумаги. Бармен быстро убрал монеты в карман фартука. Когда N попросил очередную порцию выпивки, он ответил «Одну минуту, господин» и высыпал в стакан содержимое пакетика. В это время незнакомец вернулся на место. N сделал глоток из стакана и сразу же проорал бармену:

— Заберите это и сделайте мне вместо этой бурды настоящую выпивку.

Бармен запротестовал. Он добавил в стакан немного льда и обратился к N:

— Попробуйте, я уверен, что теперь вкус будет лучше.

Капитан сделал большой глоток, выпив практически весь стакан, и тут же выплюнул содержимое на пол. Он что-то яростно прокричал, попытался встать и, казалось, собирался ударить бармена, когда вдруг рухнул обратно на стул. Казалось, жизненные силы внезапно покинули это огромное тело. Моряк сидел, как переполненный мешок, уронив голову на грудь, глаза остекленели, изо рта потекла слюна, руки подрагивали.

Незнакомец оторвался от газеты, быстро подошел к капитану и подал знак бармену. Вдвоем они попытались поднять тяжелое тело капитана. Попытки оторвать его от стула и сделать пару шагов в направлении двери отняли все их силы. По дороге к выходу двое мужчин дважды останавливались, чтобы перевести дыхание. Незнакомец все время повторял «Быстрее, быстрее», но тщедушному арабу явно не хватало сил. Когда парочка с грузом оказалась возле двери, вошел агент, которого дожидался N. Он посмотрел на двоих мужчин, потом на моряка и спросил:

— Что здесь происходит?

Незнакомец, видимо, растерялся, но бармен находчиво ответил:

— Похоже, ему стало плохо. Мы пытаемся вынести его на воздух. — После повисшего в воздухе молчания он добавил: — Вы ведь знаете его, не так ли? Может быть, вы сами позаботитесь об этом человеке?

— Дайте мне стакан воды, — попросил агент.

Принесенную барменом воду он вылил на своего компаньона, но N никак не отреагировал на это.

— Еще воды!

После того как на него вылили несколько кувшинов воды и похлопали по щекам, N, наконец, стал подавать признаки жизни.