Чисто семейное дело - Федотова Юлия Викторовна - Страница 14

— Неужели ты не понимаешь, что этот прохвост и не подумает пускать твое золото на ремонт памятника?! Прикарманит его — и дело с концом!

— Да наплевать! — отмахнулся рыцарь. — Пусть делает, что хочет, лишь бы отвязался!

Но гном не мог мириться с подобным легкомыслием:

— Ты, Рагнар, лицо государственное. Должен сознавать, что негоже потакать казнокрадам и вводить чиновников в искушение. Если уж ты такой не в меру щедрый, надо было оформлять пожертвование документально. А теперь председатель и твои денежки приберет, и еще из королевской казны получит компенсацию за наш постой. Может, вам и плевать, а лично я терпеть не могу, когда на мне наживаются.

— Сделанного не воротишь. Смирись с неизбежным, — велел гному Хельги. — Хватит отвлекаться, пора сосредоточиться на поисках улик.

— На поисках чего? — не поняла сильфида. Ей, чрезвычайно далекой от дела сыска, столь узкоспециальный термин показался незнакомым.

— Corpus delicti[3] — пояснила Меридит на языке латен. — Помнится, кто-то хвастал высоким баллом по юриспруденции!

— Юриспруденция — дело давнее! — огрызнулась Энка. — Не могу же я всю жизнь помнить подобную ерунду! Эдак никакой головы не хватит!

Друзья долго шарили вокруг памятника в надежде отыскать хоть какой-нибудь след, хоть самую малую зацепку. Но напрасно. Ни намека на улики, только козий помет!

— Подождите! Ведь мы, ослы сехальские, не там ищем! — сообразил Хельги.

— Почему? То самое место, Драконий Кряж. Вон они, те горы, что на портрете, я хорошо запомнил! — Рагнар простонародным жестом ткнул пальцем на восток. Там, шагах в пятистах, высились две огромные скалы, формой напоминающие окаменевших троллей.

— То, да не совсем! На картине в этой точке, — Хельги указал на обелиск, — находится рыцарь Леварт. А на местности — памятник. Изображение не совпадает с натурой. Значит, воспользоваться им нельзя. Похититель не мог переместиться именно сюда. Надо искать у подножия скал.

— А почему тогда не на самих скалах? Глянь, какие приметные!

— Потому что надо быть совершенно слабоумным, чтобы взгромоздиться на такую кручу, да еще вместе с похищенной принцессой! Как бы они оттуда спускались, по-твоему?

Путь до скал вышел втрое дольше, чем казалось издали. В горах видимость обманчива, трудно оценивать расстояния на глаз. Идти было нелегко — над обрывами, по коварным осыпям, через заросли гадкой колючки. «Дурные места! — ворчал гном, тщетно пытаясь привести в порядок бороду. — Только драконам и гнездиться. Нормальному смертному существу тут делать нечего!»

Орвуд ошибался. На самом подходе к западной скале им встретилось оно — нормальное смертное существо. Благообразного вида дедок, плотненький, седенький, опрятный. И дело у него имелось — он пас коз. При нем была большая собака совершено невиданной породы: длинная густая шерсть ее не лежала гладко, а свисала волнистыми прядками-сосульками. Хельги пришел в полный восторг при виде такого чуда природы, и собака ответила взаимностью. Положила передние лапы ему на плечи, лизнула в лицо, потом повалилась на спину, подставила упитанное брюхо, дескать, чеши. Демон с воодушевлением принялся чесать. Пожалуй, они еще долго наслаждались бы обществом друг друга, если бы Энка не призвала спутника к порядку:

— Вообще-то мы сюда за делом шли, а не с собаками лизаться!

— Ладно, — вздохнул Хельги, неохотно поднимаясь с колен, — приступим к допросу свидетеля.

Свидетель, видно, польщенный вниманием к его любимице, а может, просто от скуки, на все вопросы отвечал охотно и обстоятельно.

Давно ли тут коз пасет?

— Да почитай, всю жизнь.

— А в конце мая пас?

— Само собой! Они ведь, козочки, каждый день кушать просят.

— Не видал ли чего странного?

— Как не видать! Во-он тамочки, у камня, появились вдруг двое! Прямо из воздуха, ну чисто демоны!

— Как выглядели?

— Чудно, не по-нашенски. Важный господин с ног до головы в сером, плащ — не плащ на нем был, рубаха — не рубаха. Сам не молодой, не старый, человек, нелюдь ли, — не поймешь. При нем девица, хорошая такая, в теле. Одета богато, по-столичному.

— Что делали, что говорили?

— Да ничего. Господин только зыркнул страшно, посохом замахнулся да прошипел: «Прочь с дороги, старик!» А дева и вовсе ни словечка не проронила. Вид у нее дурной был: глаза вроде смотрят, а сама будто спит.

— Зачарованная! — понимающе переглянулись Энка и Меридит. — Хельги, вычеркивай «Тайного возлюбленного».

— Не вычеркну. Тайный возлюбленный тоже мог увести принцессу против воли. Может, она сама никак не решалась на побег, поэтому ему пришлось применить чары?

— …А потом что было? Ушли они оба, во-он туда, по старой кудианской тропе. Да, дева сама шла, ножками перебирала, но опять как во сне. Господин ее за руку волок. Тропа куда ведет? А боги ее знают! Это ведь только говорится так — кудианская. На деле ее задолго до того проторили, как в эти места люди да кудиане пришли — в древности дремучей, позабытой, когда жил тут совсем другой народ. О нем ныне и преданий не осталось… Нехорошая это тропа, так я вам скажу. Не ходят по ней добрые твари. Козы и те стороной обойдут, ни одним копытцем не наступят. Козы — они хитры, умеют зло чуять. А Милочка моя иной раз, в непогоду, повернется в ту сторону, смотрит и воет, воет, словно по покойнику — аж жуть берет! И вам туда ходить не надобно, коли жизнь дорога!

— Как раз нам-то, дед, и надобно, — удрученно молвил Рагнар. — Долг, вишь, зовет! Не поминай лихом! — И он уверенно и размашисто зашагал по зловещей тропе, вот только на душе у него стало совсем муторно. Дело, казавшееся едва ли не забавным, вдруг начало оборачиваться какой-то иной, нехорошей стороной… «Во что я втянул своих друзей, — думал рыцарь. — Не грозит ли это бедой?»

Позади скорбно и тоскливо завыла Милочка. Старик глядел им вослед, сняв шапку с седой головы — будто провожал в последний путь. И как отклик на тяжкие мысли рыцаря, прозвучали слова сильфиды:

— Интересно, во что мы опять вляпались, да?

Но что же Аолен? Где был благородный эльф, когда родные и близкие его ступили на неизведанный и опасный путь? А был он далеко. В тот самый час как раз выезжал из ворот Буккена на скрипучей торговой телеге.

Эльфы — народ чувствительный, склонный к поэзии и прочим искусствам, но и рационализм вкупе со здравым смыслом им не чужды. Аолен рассудил логически: те, кому приходится разыскивать без вести пропавших, обычно прибегают к услугам хорошего колдуна — от классической магии в таком деле проку мало. Сильных колдунов в Оттоне нет. Нанимать со стороны — поскупится Орвуд. А может, и некого нанимать-то, после памятных событий минувшего года. Остается одно — звать на помощь Балдура Эрринорского, Значит, именно в Буккен должны отправиться друзья после Оттона. И он, Аолен, если не встретит их по дороге, то будет спокойно дожидаться у Балдура. Или они оба выйдут им навстречу — как уж получится. Конечно, есть опасность разминуться, но она, если подсчитать сроки, не столь уж велика…

Такой вот план был у Аолена. Очень разумный. Одного он только не учел: что друзья его далеко не всегда склонны следовать законам логики.

Кстати, Орвуд в свое время предлагал им то же самое. Но понимания не встретил. У Балдура, сказали ему, дом лежит едва не в руинах, куча хозяйственных проблем. Зачем беспокоить по пустякам? Ладно бы о спасении Мира речь шла. А то подумаешь — какая-то невеста. Чисто семейное предприятие. Не обойдутся разве своими силами? Тем более Хельги так хорошо разбирается в сыскном деле…

Так вот и получилось, что разошлись Аолен и друзья его в разные стороны — один на запад, другие на восток.

Балдура в Буккене, кстати, не оказалось. Ушел в Эрринор, как услужливо доложили соседи. Там, в Эрриноре, остались без присмотра чуть ли не десяток колдовских лабораторий — с ними надо было что-то делать, пока не вышло большой беды. Так что до собственных проблем у мага руки еще не дошли — занимался общественными. Отвлекать его от них ради одной-единственной девицы даже Аолен не решился. Переночевав в дрянном буккенском трактире, двинулся в обратный путь ни с чем.