Подруга для мага - Чиркова Вера Андреевна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/70
• Следующая

Проклятая пентаграмма, похолодел я, добравшись в своих рассуждениях до этого факта, и мигом выпустил на волю драконью шкуру. Выходит, оборотни уже на пределе своих возможностей, ведь у них вид шкуры, как у маглора мантия, точно отражает состояние здоровья и энергии.

И следовательно, на них все-таки уже напали… только не так, как обычно, с мечами и боевыми заклинаниями, а исподтишка, подло и коварно.

Лишь благодаря снятой шапочке я своевременно ощутил изменившиеся чувства моего коллеги и успел поднять щиты. Против атаки маглора, управляющего магией металла, драконья шкура, несомненно, выстоит, но у них любимое заклинание — запирающие цепи, а вот их я смогу распутать далеко не сразу.

И потому, не сомневаясь ни секунды, я выхватил заряженный сном камень и запустил в своего спутника. Он даже руку опустить не успел, так и уснул с посверкивающим в пальцах амулетом.

Когда я приматывал маглора к сиденью воздушной лианой и превращал ее в обычную веревку, откуда-то из середины обоза просочилась ядовитая радость, подтверждая мою самую худшую догадку. Но спешить я не собирался.

Теперь, когда мне больше не на кого было надеяться, требовалось сделать все возможное, чтобы избежать ошибок и спасти своих домочадцев!

Можно уже ни капли не сомневаться в том, куда подлый враг ведет торопливо приближающийся и по-прежнему не обращающий на меня внимания отряд. Как и в том, когда именно сидящие в Палере маги выполнят требование правителя оставить деревню.

Как только у них в руках будут мои парни, изможденные к тому времени настолько, что даже протестовать не смогут. Да и не даст им сопротивляться едущий с обозом ментал. И это тоже ясно как день, больше никто не смог бы заставить оборотней в такую жару париться в коконах и тратить жизненную энергию.

Первым делом я отправил Лангорису тревожного вестника, затем бросил на своего шарга полное повиновение. Оно защищает от любых ментальных заклинаний, ведь у существа не остается больше собственных желаний. Разумеется, после этого он больше не сможет жить вольной птицей, но не стоит жалеть ворона, когда гибнут люди. Затем я повесил на шарга полную защиту от боевых заклинаний и направил его прямиком к поравнявшемуся со мной обозу.

И, не обращая никакого внимания на долетавшие до моего сознания отголоски и обрывки атакующих ментальных заклятий, рвущихся о мои щиты, кастовал сразу на весь обоз глубокий сон второй ступени. Самый мощный из тех, что разрешается бросать на мыслящих существ. Против него не действуют заклинания других менталов, и от этого сна не спасают обычные амулеты. Только тот, кто его кастовал, может снять свое заклинание, само оно не спадет, пока не иссякнет подпитывающая его магия. То есть с оборотня или мага не снимет никто, кроме меня. Хотя, возможно, Лангорис может попытаться, все же он мой учитель и выше меня по званию.

Обоз встал так резко, словно наткнулся на невидимую стену, упали запыленные шарги и непривычно безразличные оборотни, замерли повозки, наткнувшись на их тела, и над дорогой повис звук тяжелого дыхания да звяканье высыпающихся из какой-то перевернутой корзины ложек и вилок.

В меня ударило сразу два боевых заклинания различных стихий, оповестив, что враг не только не уснул, но и не собирается сдаваться. И что он ментал высокого класса, только мы можем поставить на себя щиты против сильного ментального заклинания, подобного брошенному мною сну.

Стараясь не обращать внимания на осыпающиеся льдом и пеплом щиты, я торопливо кастовал новое заклинание, привычную и безотказную воздушную плеть. Но на этот раз создал не одну, а несколько и вложил в них максимальную мощность. Уверенность в бесчестности ментала прожигала мне разум страшной догадкой, кем он будет прикрываться, когда придет моя очередь бросать боевые заклинания. А воспоминание о том, что у мага есть портальный амулет, заставляло отчаянно торопиться. Мысль, что, уходя, негодяй назло мне может прихватить с собой кого-то из оборотней, была нестерпимо горька, словно хина.

Сколько секунд или минут он швырял в меня ледяные сосульки, огненные шары и молнии, определить я не смог, да и не до того мне было. Как можно надежнее обмотав лианами своих домочадцев, я наконец бросил на них последнее из приготовленных для этой цепочки заклинаний, полную невидимость. А затем разом выдернул из-под повозок и шаргов всех оборотней, перенес их под защиту своего создания и накрыл всеми щитами, на какие хватило сил, лишь в этот момент обнаружив, что резерв почти истрачен.

Проклятая пентаграмма, — резко убирая когти с одной руки, я дотянулся до коробочки и попытался вставить накопитель в личный амулет, упорно не желающий вылезать из-под шкуры. И в этот момент со стороны врага пришел сумасшедший порыв неприкрытой ярости. Но не успел я злорадно ухмыльнуться, сообразив, что враг только сейчас обнаружил исчезновение оборотней, которых определенно уже считал своей законной добычей, как в моего огромного шарга ударил мощный порыв огненного смерча третьей ступени.

Вот против него мои потрепанные щиты уже не выстояли, посыпались с дымом и искрами, и первым удар смерча принял шарг. Хрипло взвыл, задыхаясь от опалившего медвежью морду жара, и упал на колени. Лишь в этот момент я с досадой вспомнил, что так и не успел привязаться, но было уже поздно. Порывом раскаленного ветра меня выкинуло с диванчика в придорожную пыль, выбило из руки коробочку, и бесценные накопители брызнули звездочками в разные стороны.

— Придурковатая пентаграмма хромоногого гоблина, привязанного к хвосту кулядского ишака! — неистовое возмущение звучало в давно знакомом голосе, а эмоции полнились виной и расстройством — Иридос, открывай наконец глаза! Я же чувствую, что ты очнулся.

— Когда еще удастся послушать про кулядского ишака, — разочарованно пробормотал я, спешно проверяя поисковичком, все ли в порядке с моим телом.

Потому что начинаю догадываться, что последнее мое воспоминание вовсе не относится к тому периоду, во время которого тут появился Лангорис.

— Специально для тебя позже повторю, — заверил он и закрыл щитом свои эмоции, — а проверять чувства учителя некрасиво.

— Не лукавь, — хмыкнул я и открыл глаза, не забыв проверить свой резерв, — ты же знаешь, что я просто не успел закрыться.

Ого, резерв почти наполовину полон, это сколько же я валялся? Однако солнце еще пока не село окончательно, в приоткрытый полог походного шатра магов, где я лежу на удобной лежанке, хорошо видно румяное закатное небо.

— Вы его поймали? — Как я ни волновался за домочадцев, не спросить первым делом про ментала не мог.

— Ушел, кулядский ишак, — с ненавистью рыкнул обычно невозмутимый Лангорис, — действительно у него есть портальный браслет или амулет. По следу найти не смогли, хитрый, как хорек. Три раза подряд успел прыгнуть. Видимо, накопители вовремя менял.

— А моих людей нашли? — Слушать про свои ошибки я вовсе не желал, сам еще сто раз успею себя отругать.

— Нашли, потому и бужу тебя, щиты и невидимость мы сняли, а сон — никак. Вот выпей зелье, и идем, они в соседних шатрах.

— Никуда идти не надо, — выпив восстанавливающее снадобье, сваренное на плато, судя по особой насыщенности магией, я прикрыл глаза и кастовал отмену сна, — а вот повиновение, что на них было, вам придется самим снимать. Лангорис, а почему он меня не уволок?

Учитель поспешно ринулся к выходу, но задать последний мучивший меня вопрос я все же успел.

— Потому что в тот момент пришли мы, — донеслось с улицы.

Вот как. Ну, значит, хоть что-то сделал правильно, похвалил я себя и потихоньку, чтоб не рухнуть, поднялся с лежанки. И сразу же увидел на маленьком столике свой контейнер, полный кристаллов. Я немедленно убрал драконью шкуру, вызвал амулет и, решительно достав накопитель, совсем уже собрался вставить его в гнездо, как в голову пришла новая и очень привлекательная идея.

Святая пентаграмма, торопливо пряча на место и коробочку, и амулет, ворчал я на себя, снова опускаясь на лежанку, что-то я стал медленно соображать. Ведь теперь я больной, а больным полагаются сиделки. И я знаю одну очень подходящую… и законный способ заполучить ее в свой дом.

• Предыдущая
• 37/70
• Следующая