Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейств - Бизли Патрик - Страница 32

Черчилль был, конечно, уведомлен о недавнем раскрытии нами шифров германских ВВС и, видимо, потребовал, чтобы расшифрованные материалы радиоперехвата докладывались ему лично в необработанном виде. В бытность первым лордом Адмиралтейства он часто посещал ОРЦ, но, когда стал премьер-министром, этого не случалось ни разу. Ввиду большого количества и сложности депеш по военно-морским вопросам они становились понятными и интересными только в контексте с другой информацией, находившей отражение в одном месте — на засекреченных оперативных картах ОРЦ. Обо всем, что имело существенное значение, Черчилля, несомненно, держал в курсе первый морской лорд. Но иногда он и сам звонил ночью дежурному кептену ВМС и спрашивал у него, что нового. К сожалению, в обязанности разведцентра не входило снабжение премьер-министра пикантными сплетнями и сенсационными подробностями, которые он привык получать в армии и авиации.

В Адмиралтействе в списке на рассылку материалов ОРЦ значились: заместитель и помощники начальника Главного морского штаба (по флоту метрополии, внешним связям и торговому судоходству), начальники оперативного и планового управлений, начальник управления по торговому судоходству, управления по борьбе с подводными лодками, торпедного и минного управления и их заместители, дежурные кептены ВМС и коммандеры, офицер, отвечающий за ведение карты-планшета передвижения торговых судов, и его заместитель, но ни один из их подчиненных. В целом к этим материалам ОРЦ было допущено гораздо больше людей, чем в прошлом к секретным бумагам Комнаты 40. Но все же допущенные офицеры составляли лишь незначительную часть аппарата Адмиралтейства. Кроме них, допуск имели командующие флотом метрополии и заморских ВМС (только в части, их касающейся), их начальники штабов и иногда два или самое большее три штабных офицера. Аналогичный порядок был установлен и для командующих трех компонентов ВВС — Берегового, Бомбардировочного и Истребительного командований, а также для их некоторых старших офицеров.

При передаче специфической информации ОРЦ по радио приходилось, разумеется, прибегать к наиболее надежному способу: применению шифрблокнота одноразового пользования [50]. Обычная процедура сводилась к тому, что оригинал расшифрованного текста передавался полностью, но в перефразированном виде. Ниже под заголовком «Комментарии» приводилось заключение ОРЦ по данной немецкой радиограмме. Таким образом, факты и их оценка четко разграничивались. Ведь получатель мог располагать своей информацией, которой не было у разведцентра. Поэтому за ним сохранялась полная возможность прийти к иным выводам, если они представлялись более обоснованными. Указанные выше радиограммы передавались с грифом наивысшей секретности: «Не подлежит никакому разглашению. Чрезвычайно секретно». Вскоре, однако, в ОРЦ пришли к выводу, что нужен был другой способ, который обеспечивал бы ознакомление с радиограммами, содержавшими дешифрированные материалы, только небольшого числа допущенных к ним офицеров. Сотрудник ОРЦ коммандер Колпойз предложил присваивать таким материалам гриф «Ультра» — наверное, это было почти единственное латинское слово, которое он мог припомнить, но предложение прошло. Словом «Ультра» стала называться вся известная англичанам информация, которую они получали во время второй мировой войны при помощи дешифрования, независимо от того, каким государством или ведомством и в какой конкретно форме она передавалась [51]. Но здесь есть одна неточность. Во всяком случае, в ВМС с таким грифом передавались только исходящие радиограммы и документы, в то время как актуальная информация шла с грифом «Особая разведка» или «Z» — этой буквой предварялись передачи по телексу из БП.

Приведенный порядок позволил принимать подавляющее большинство важных оперативных решений не в главном зале оперативного управления Адмиралтейства и не в тех штабах, на чьих картах-планшетах обстановки не могло быть подробно показано размещение противника, а в стенах ОРЦ, в небольших специальных служебных помещениях штабов Берегового командования и командующего Западного ВМО, в штурманских рубках флагманских кораблей, находящихся в открытом море, то есть там, где с поступавшей специальной развединформацией могли, соблюдая секретность, ознакомиться имевшие к ней допуск немногие старшие офицеры.

Ввиду необходимости сохранять в тайне источник этой информации и учитывая то обстоятельство, что печатать и рассылать в достаточном количестве одноразовые шифрблокноты — дело явно невозможное, особые разведматериалы не могли передаваться капитанам частных судов и командирам групп кораблей из состава эскорта конвоев. Отдававшиеся им указания должны были базироваться, скорее всего, на данных обычных видов разведки, таких, как радиопеленгаторная служба и фоторазведка, а в экстренных случаях — на оценках Адмиралтейства. Бывали, конечно, случаи, когда вернувшийся на флот офицер, ранее служивший в Адмиралтействе и допущенный в то время к секретам ОРЦ, мог прочитать, что стояло между строк такой с виду безобидной радиограммы, и догадаться, что она фактически составлена по данным особого вида разведки.

Несмотря на катастрофические события на Дальнем Востоке и на отчаянную битву Англии в Средиземном море, 1941 г. закончился для ОРЦ на более оптимистической ноте, чем 1940-й. Все источники обычных видов разведки функционировали теперь быстрее и эффективнее. Это продемонстрировала операция с «Бисмарком». Специальная разведка стала давать нам почти полную картину жизни и деятельности германского военно-морского флота в Балтийском и Северном морях, в Арктике, Средиземном море и Атлантическом океане. Теперь уже миновало то время, когда мы неделями не знали о том, что крупные корабли противника вышли из германских вод в открытое море и что немецкие подводные лодки приступили к операциям в районах, до этого считавшихся безопасными. Наша информация могла быть не всегда своевременной, но она не являлась полностью устаревшей, так как если один источник не давал ответа в тот или иной момент, то почти всегда находился другой способ или совокупность источников, по которым давался ответ. Теперь командующему флотом метрополии не приходилось жаловаться на то, что противник знал все его перемещения и намерения, а он оставался в неведении о действиях противника. Каковы бы ни были возможные оперативные трудности, разведка, в конце концов, была поставлена неплохо. К сожалению, 1942 г. покажет, что ОРЦ преодолел далеко не все проблемы и что он столкнется с неприятными рецидивами прошлого. Впереди предстояло преодолеть сложные препятствия.

ЯНВАРЬ-ИЮЛЬ 1942 г. ОПЕРАЦИЯ «ПАУКЕНШЛАГ» [52] И ЕЕ ТЩАТЕЛЬНАЯ МАСКИРОВКА

Деница всегда очень сильно раздражал запрет Гитлера вести боевые действия в американской «нейтральной зоне». Но спустя два дня после Пёрл-Харбора он получил уведомление, что запрет полностью снят. Не теряя времени, адмирал приступил к подготовке как можно более мощных ударов по судоходству у восточных берегов Соединенных Штатов, где, как он правильно предполагал, не имевшая опыта противолодочная оборона была плохо организована. Чтобы приблизиться к сборным пунктам конвоев в портах Галифакс, Сидни и на о-ве Кейп-Бретон, немецким подводным лодкам, базировавшимся в Бискайском заливе, требовалось пройти в оба конца почти четыре с половиной тысячи миль, а до Нью-Йорка — не менее шести тысяч, не говоря уже о более отдаленных местах, расположенных южнее, куда путь еще длиннее. Первые подводные танкеры должны были вступить в строй лишь через несколько месяцев. О заправке топливом с надводных кораблей в Северной Атлантике в то время не могло быть и речи. Необходимой дальностью действия обладали только крупные 740-тонные подводные лодки. Вначале ставка Гитлера разрешила отвлечь от выполнения текущих заданий не больше шести лодок для реализации планов Деница, но приготовления к операции под кодовым названием «Паукеншлаг» пошли полным ходом, и к концу декабря пять лодок покинули свои базы во Франции. Их район действия простирался от залива Св. Лаврентия до мыса Гаттераса. Чтобы создать эффект полной неожиданности, они получили приказ атаковать только крупные суда, причем в открытом море; тогда подводным лодкам не придется приближаться к североамериканскому побережью, где они могли быть обнаружены. Им предписывалось ждать сигнала от главного командования подводными силами, чтобы начать операцию одновременно и решительно ошеломить противника. 7 января подводные лодки получили информацию о том, что 13 января избрано днем, когда первый раз можно будет «ударить в литавры». Но Деница это не удовлетворило. Он добился разрешения повернуть семь 500-тонных танкеров (оперировавших в районе Азорских островов или направлявшихся туда) в район Ньюфаундленд— Новая Шотландия, где, по его расчетам, они могли оставаться от двух до трех недель. К середине января ожидалось вступление в строй второго потока 740-тонных подводных лодок. Их предполагалось направить в район Аруба — Кюрасао — Тринидад, где пролегали маршруты исключительно ценных танкеров. Неизбежное снижение военной активности немцев в других районах Атлантики в результате указанных приготовлений могло возбудить определенные подозрения у англичан и американцев. Чтобы этого не случилось, одной подводной лодке был отдан приказ как можно чаще пользоваться ложными радиосигналами и создавать впечатление, будто на северо-западных подступах к Англии действует несколько подводных лодок. Задумано было неплохо, учитывая ограниченные ресурсы Деница.