Жнецы ветра - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 1

• 1/83
• Следующая

– Опять! Лопни твоя жаба… – простонал Лук из-под надвинутого на лицо капюшона.

– Что «опять»? – не понял Га-нор, отжимая стянутые в хвост волосы.

– Дождь! Треклятый дождь льет уже вторую неделю. Или ты этого просто не желаешь замечать?

Северянин пробурчал нечто нечленораздельное.

– Тебе что?! Все равно? – возмутился Лук.

– Пока дождь меня не убивает – да.

В ответ раздался громкий чих, и нытье продолжилось. Стражник безостановочно ворчал вот уже четвертый день. Он ненавидел затяжные путешествия, особенно если они происходят неуютной осенью.

– Сто раз предлагал – давай переждем непогоду где-нибудь под крышей. Не верю, что поблизости нет таверн. Там, по крайней мере, сухо. Вкусная еда, горячий шаф, – с удовольствием начал перечислять солдат, и его живот тут же жалобно заурчал в ответ. – К тому же за шиворот никакая дрянь не льется. Каждый день дождь, дождь, дождь… Посмотри на мою лошадь. Да-да. На эту. Что, не видно, как она тоже превращается в воду? Хватит смеяться! У меня скоро отрастут жабры, если я, конечно, не околею от холода. Ты этого хочешь?

– Нам некогда рассиживать по тавернам. И ты это прекрасно знаешь. – Га-нор наконец соизволил натянуть капюшон на мокрые волосы. – Не думай, что я в восторге от происходящего. Но нам нельзя задерживаться. Первый месяц осени на исходе. Когда подойдет к концу третий – перевалы в Катугских горах завалит снегом, и мы застрянем на юге до поздней весны. Тебе нравится находиться по соседству с Белыми?

Для немногословного сына Ирбиса это была необычайно длинная речь. Лук вновь чихнул, смачно высморкался и наконец произнес:

– Я говорил и еще раз скажу – Лестницей Висельника пройти невозможно. Набаторцы, конечно, идиоты, но не слепые. Перевал слишком узок, чтобы мы там разминулись.

– Предложи другой вариант, – невозмутимо промолвил Га-нор.

Лук знал, что друг прав. Лестница для них – единственный способ пробраться на север. Второй перевал, Клык Грома, слишком далеко на западе. Дорога до него займет больше трех месяцев. К тому же миновать территории, лежащие между Слепым кряжем и побережьем Устричного моря, будет трудновато. Особенно в окрестностях Гаш-шаку или Альса. Там от набаторцев должно пестреть в глазах.

– Единственный выход, если тебя пугают горы, – залезть в какую-нибудь дыру и переждать.

– Ну уж нет! Я не хочу, чтобы в один из дней за нами пришли мертвецы или Сжегшие душу. Все время сидеть и стучать зубами в ожидании гостей – это не по мне, лопни твоя жаба. Вот только прорываться к Лестнице не менее глупо. Насколько далеко мы от нее?

Га-нор привстал на стременах, небрежно огляделся, пожал плечами. В последнее время это был его самый частый ответ на все вопросы.

– Мы хоть в правильном направлении едем?

– В правильном.

Лук вздохнул. Порой немногословность товарища его раздражала. Иногда хотелось нормально поговорить. А общение с Га-нором очень часто напоминало монолог. С таким же успехом стражник мог бы беседовать с самим собой.

Окружающий пейзаж не вызывал у спутников воодушевления. Пожелтевшее редколесье, давно потерявшие большую часть листвы деревья, серое небо, тусклый солнечный свет, едва пробивающийся сквозь тучи. И дождь, заставляющий воду в лужах вскипать.

– Два дня назад оно тоже было правильным. Но западных отрогов Слепого кряжа я так и не увидел, – вновь попытался завязать разговор Лук.

Молчание.

– Послушай, лопни твоя жаба! Это просто невыносимо! – взорвался стражник.

– Ты про свое занудство говоришь? – усмехнулся следопыт, даже не посмотрев на него.

– Нет, разумеется! Про наши скитания, лопни твоя жаба! Ты помнишь, когда мы в последний раз нормально жрали? Я – нет, а мой живот и подавно. Все время давимся какой-то дрянью. Скоро начнем крыс ловить.

– Уже.

– Что уже? – не понял Лук.

– Вчера мы ели крыс, – последовало невозмутимое пояснение. – Точнее, сусликов.

Стражник поперхнулся, ошалело посмотрел на приятеля, понял, что тот и не думает шутить, и голосом человека, которому очень плохо, произнес:

– Меня, кажется, сейчас вывернет.

– Не думал, что это тебя так расстроит. Ужин ты уплетал за обе щеки. И нахваливал.

– Я не знал, что это гадская кры…

Северянин резко вскинул руку, заставив друга замолкнуть на полуслове. Лук нахмурился, взялся за кистень. Повисла тишина, лишь дождь барабанил по капюшонам да фыркали переступающие с ноги на ногу лошади. Рыжевато-коричневый тракт скрывался в дождливой пелене, и видимость была не больше чем на сто ярдов.

Прошла минка. За ней – другая.

– С дороги! Живо!

Толку от этого было мало, спрятаться в редколесье с лошадьми не представлялось возможным. Тонкие осины – слабое подобие укрытия, а редкий кустарник не способен спрятать следы животных. И все же это было лучше, чем ничего.

В рощице Лук отцепил притороченный к седлу арбалет, снял с оружия кожаный чехол, придирчиво изучил тетиву, натянул, достал из переметной сумы болт, аккуратно пристроил его в ложе. Миновало пять минок томительного ожидания, прежде чем Га-нор произнес:

– Никого.

– Слава Мелоту, – выдохнул Лук. За время знакомства с северянином он привык доверять его чутью. Поэтому поспешно разрядил арбалет и спрятал его от влаги в провощенную кожу.

Не разговаривая, они взяли лошадей под уздцы, вывели их обратно на дорогу и забрались в седла.

– Значит, тебе вновь показалось? – Лук не выглядел недовольным. Понимал, что осторожность полностью оправдана. При малейшем подозрении северянина они искали укрытие, и дважды это спасло товарищей от набаторских патрулей. Но в последние дни все более часто тревога оказывалась ложной.

– Я слышал лошадиное ржание, – неохотно ответил сын Ирбиса.

– Думаешь, в здешней глуши кроме нас есть кто-то еще?

– Не стал бы я называть эти места глушью. Клянусь Угом, близко деревня.

– Да ну?!

– Дым. Чуешь?

Лук втянул носом воздух, но запах мокрой лошади забивал все остальные.

– Может, ты услышал звуки из деревни? – неуверенно протянул солдат.

– Не мели ерунды. До нее с четверть лиги.

Га-нор, в который раз за день, снял капюшон, подставляя лицо под холодные струи дождя. Последнее время он почти не спал. Еще пара дней – и северянин начнет совершать ошибки. А они приведут прямиком в ледяные чертоги Уга.

– Кажется, нам все-таки придется найти тебе горячего шафа, а мне соломенную подстилку. Следует выспаться, – принял решение следопыт.

– Первая хорошая новость за неделю! – обрадовался Лук. – Сам посуди, холода не за горами, а у нас кроме плащей никакой теплой одежды. Может, что-нибудь купим…

Сын Ирбиса скорчил мину. Денег было мало. Вряд ли кто-нибудь продаст зимнюю одежду за медь и мелкое серебро.

Лошади, словно почувствовав скорый отдых, пошли быстрее.

Прошло не так много времени, когда Га-нор вдруг резко остановился, спрыгнул с седла и стал пристально изучать землю.

– Что там? – нетерпеливо поерзал стражник.

– Следы. Много конных.

– Уверен? – Лук не представлял, как в такой жиже можно что-нибудь разобрать.

– Проехали чуть больше нара назад.

– Наверное, это крестьяне, – солдату не хотелось расставаться с мыслью об отдыхе.

– Крестьяне ходят пешком. Или, если повезет, едут на разбитой телеге, запряженной старой клячей. – Га-нор вскочил в седло и развернул лошадь. – Вернемся назад. К лесу. Пойдем по нему. Если не будем мешкать, через несколько дней увидим Слепой кряж.

Но возвратиться друзья не успели.

Стук копыт пришел с той стороны, откуда они приехали. И сейчас уйти с дороги стало невозможно – местность здесь была открытая, к тому же придорожные канавы переполнены водой, а голые поля с редким кустарником превратились в настоящее болото. Животные увязнут, не пройдя и двадцати ярдов. Конные к этому времени уже будут рядом, и если среди них есть арбалетчики – придется худо.

• 1/83
• Следующая