Ветер полыни - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/80
• Следующая

Я обнял ее и почувствовал, что она едва заметно дрожит.

Мы долго сидели так. Молча. Ничего не говоря друг другу. Я слушал, как бьется ее сердце.

— Можно я спрошу?

— Что?

— Сколько тебе лет? — осторожно поинтересовался я. — Холера погибла в болотах Эрлики пять веков назад.

— Я младше тебя на год, — улыбнулась она.

— Тогда не понимаю… Как ты могла стать ее ученицей, если она умерла до твоего рождения?

— Это долгая история.

— Мы никуда не торопимся.

— Хорошо. Но следует рассказывать все с самого начала… Что ты знаешь о Проклятых?

— Ну… то, что всем известно. Раньше они были Ходящими. Встали на темный путь, предали заветы Башни. Хотели захватить власть. Устроили Темный мятеж. У них ничего не вышло, и год спустя началась Война Некромантов, в которой погибли Холера и Лихорадка. Отступники проиграли и ушли на юг. В Сдис и за Великую пустыню. Там и сидели тихо, пока не решили вернуться.

— Понятно, — кивнула она, затем на мгновение задумалась и, вздохнув, произнесла. — Все не так. Точнее не совсем так, как об этом сейчас говорят. Думаю, ты лучше поймешь, если увидишь кое-что. Идем, — она вскочила с кровати и начала обуваться.

— Что увижу? Куда идем? Кто нас отсюда выпустит?

— Мы сами выйдем, — улыбнулась она. — Цейра Асани была столь любезна, что предоставила нам некоторые… привилегии. Мы можем беспрепятственно покидать комнату и ходить по этажу.

— На нее что, внезапно свалилось желание совершить добрый поступок? — удивленно крякнул я.

— Отнюдь. Я вырвала у нее ряд уступок, — она повернула ручку, и безо всякого труда распахнула дверь.

К моему удивлению, Лаэн оказалась права — нас никто и не думал караулить. Охрана отсутствовала.

— Чем пришлось за это расплачиваться?

— Обещаниями, — туманно ответила Ласка, озираясь по сторонам. — Так… Нам, кажется, туда.

— Откуда ты знаешь, куда идти?

Она огорченно сморщилась и покачала головой:

— Увы, я не так хорошо знаю Башню, как бы хотелось. Мне рассказали только об основных залах и коридорах главных этажей.

— Рассказала Гинора?

— Да. Она. Не отставай.

Мы шли по широкому облицованному малахитом коридору. На полу медной змейкой вился сложный, втравленный в светлый камень, узор. Слева и справа от нас тянулись бесконечные дубовые двери с ручками из отполированной до зеркального блеска бронзы.

— Что мешает нам смыться? — задал я мучавший меня уже несколько минок вопрос. — Ты ведь в состоянии найти лестницу, которая приведет нас к выходу из Башни, так?

— Конечно. Мы ее уже миновали. Но Ходящие — не простофили, мы не сможем уйти отсюда с целыми шкурами. Как только попытаемся сбежать, Цейра сразу узнает о нарушении соглашения. Выйдем за порог, и нас поджарят, словно глупых курят. Пришли.

Мое солнце повернула ручку, толкнула тяжеленную высокую дверь, и мы оказались в темном зале. Шагах в тридцати от нас, над полом, висел небольшой, похожий на свечу, дрожащий огонек.

— Прикрой дверь, — попросила Лаэн, направляясь к свече. Протянула к ней руку, и та тут же расцвела у нее на ладони теплым цветком. В зале заметно посветлело.

— Нэсс, иди сюда. Не бойся.

— Бояться, что ведьмы оторвут нам голову, потому что мы пришли сюда без спроса? За кого ты меня принимаешь?! — пошутил я, приближаясь к ней, и увидел, что свет источает перчатка, невесть каким образом оказавшаяся на левой руке Ласки. Эта вещица была сделана из серебристого, похожего на кружево или паутину молодого шпагука, материала.

— Не оторвут. Нам позволено. К тому же, сюда редко кто приходит, и вряд ли мы кого-нибудь встретим. Это зал Матерей. Обычно маги собираются здесь, только когда Башня выбирает новую главу Ходящих. Так что не волнуйся.

Она заметила, что я с опасливым интересом рассматриваю надетую на ее руку волшебную вещь, и объяснила:

— Перчатка «искры». Как говорят легенды, ее создали вместе с Башней, чтобы она освещала путь верящим и знающим, показывая лица тех, кто завоевал к себе уважение и память на века. Ее свет разгоняет мрак. Перчатка чувствует Дар, и начинает сиять только на руке у того, кто обладает силой. К сожалению моя «искра» связана, и горит не так сильно, как должна, но нам хватит и этого…

В длину зал оказался не велик — не больше тридцати шагов. Напротив дверей начиналась узкая галерея с выступающими из стен квадратными колоннами. Между ними висели портреты в тяжелых золотых рамах — на всех были изображены женщины. Старые и молодые, красивые и уродливые, южанки и северянки, толстые и худые, светловолосые и темные. Их было столько, что вскоре лица смешались у меня в одно блеклое пятно.

— Матери Ходящих за всю историю существования Башни, — пояснила Лаэн. — Портреты рисовались, когда они умирали.

— О, — сказал я, вновь обратив внимание на картины. — Оказывается, их было до одури много.

— Тысяча лет — долгий срок, — мое солнце подняла руку повыше, освещая правую стену. — Вот. Посмотри.

Изображенная художником женщина оказалось немолодой, с крайне неприятным, на мой взгляд, лицом. Тонкие, презрительно поджатые губы, один угол рта чуть выше другого, прямой нос с острыми крыльями, большой квадратный подбородок, и низкий лоб. Судя по роже — перед нами был отнюдь не добрый человек. Влюбленный во власть.

— Кто она?

— Сорита.

— Ха! Она не имеет ничего общего с той благочестивой молодой чистюлей, что намалевана в зале с подснежниками. После того, как я увидел, что Тиф превратили в желтомордую уродину, то ожидал чего-то подобного. Она и вправду так плоха?

— Не могу сказать. Не знаю. Реальные хроники того времени днем с огнем не сыщешь. То, что еще сохранилось — Башня держит за семью замками. А глашатаи Ходящих расточают о Сорите сплошной сахар.

— Но разве Гинора тебе о ней ничего не говорила? — я недоверчиво посмотрел на жену.

— Лишь однажды. Идем. Там я расскажу тебе все, что знаю.

Я бросил последний взгляд на погибшую от рук Тиф Ходящую и отправился следом за Лаэн.

— Ты можешь сказать, куда мы идем?

— В комнату Проклятых.

— Куда?! — ошалело переспросил я.

— В комнату Проклятых, — терпеливо повторила мое солнце. — Хочу, чтобы ты увидел их портреты. Реальные, а не то, что малюют на ярмарках.

— Настоящие портреты? — пробормотал я. — Хм… Здесь? Они уцелели? Это не слишком похоже на Башню.

— О да, — она тихо рассмеялась. — Но нашелся среди них разумный человек, который посчитал, что врага все же следует знать в лицо. И не забывать того, что произошло. Однако, судя по всему, эту комнату посещают еще реже, чем зал Матерей.

— Ее ведь создали уже после Войны Некромантов? — насторожился я. — Портретную галерею Проклятых?

— Да… Наверное.

— Тогда как Гинора могла тебе о ней рассказать, если умерла раньше и не могла этого видеть?

— Погоди. Все скоро поймешь. Что до того, как она узнала об этом месте… Я полагаю, у нее имелись свои способы доставать интересующую информацию. Она всегда была в курсе того, что происходит в мире.

Промелькнули последние портреты, и мы уперлись в невысокую, ничем не примечательную дверь. Из замочной скважины торчал изящный ключик. Ласка повернула его, и мы попали в маленькую неуютную келью. Здесь, в отличие от зала, оказалось светло. Ласка сняла с руки перчатку, аккуратно положила ее на лакированный ореховый столик, стоящий возле самой двери.

Запыленные портьеры, не слишком чистые окна, красные драпировки на стенах и восемь картин одинакового размера в простых деревянных рамах.

— Подожди смотреть, — попросила у меня Лаэн. — Вначале я расскажу, что произошло на самом деле.

Она на мгновение задумалась, похоже, не зная, с чего начать.

— Как я уже говорила — ты не совсем прав. Захват власти был лишь следствием. Необходимым шагом. Но никак не главной причиной. Темный мятеж вспыхнул не из-за дележа Синего пламени. Не это раскололо Башню на два враждебных лагеря.

— Не власть? — удивился я. — Я начинаю бояться, что ты сможешь убедить меня, что маги не такие, как все.

• Предыдущая
• 23/80
• Следующая