Тропой смелых(изд.1950) - Коряков Олег Фомич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/42
• Следующая

Павел работал топором жарко, но мерно. Временами он озирался, высматривая ребят, и если кто-нибудь из них в этот момент оглядывался на него, он улыбался и ободряюще встряхивал головой. Два раза к нему подбегала та женщина, которую лесник посылал на лошади, и оба раза он упрямо говорил ей что-то, попрежнему указывая на лес.

В своей тяжкой, горячей работе люди не заметили, как кончился день. Небо, черно-серое от дыма, потемнело совсем, а на востоке, над пылающим лесом, налилось мутно-кровавым светом.

Огонь придвинулся близко. Лица жгло, одежда накалялась, пот быстро испарялся, кожа стала сухой, к ней было больно притрагиваться. От дыма стало очень трудно дышать. Казалось, что по горлу водят жесткой платяной щеткой. Глаза у всех стали красными и слезились. Некоторые падали. Их оттаскивали в сторону, и, отлежавшись, они вставали вновь. Люди не хотели отступать перед огнем.

А он наступал — завывающий, шумный, грозный. Где-то там, в глубине гигантской топки, падали деревья, вытянув свои обугленные, изуродованные лапы, а здесь, ближе, уже корчились, съедаемые огнем, новые, и разгульное пламя, охватывая кроны, ползло и ползло на людей.

В багровом зареве день смешался с ночью.

Вова еле передвигал ноги. Миша, этот крепыш и силач, так устал, что уже два раза падал, и всем, кто видел это, было очень жалко паренька и хотелось сказать, чтобы он бросил работу и отдохнул, но сделать это было нельзя, потому что нужно было победить огонь.

Настали самые страшные и самые ответственные минуты. Прорвется огонь через преграду — и тогда его уже не остановить, или он будет побежден здесь. Пламя, перемахнув через речку, подступило вплотную к людям. Жар стал невыносимым. Хвоя на земле и трава обуглились, огнем занимались ближние деревья. Одежда стала дымиться.

В глазах у Лёни все плыло и кружилось. Голоса людей стали какими-то далекими и глухими. И шум огня — он был очень сильным — звучал лишь в полтона. Лёня уже бросил топор и работал лопатой. Он стоял у края канавы и помогал старику отбрасывать землю. Лопата была тяжелой-тяжелой. Лёню качало. Он думал о Диме, но мысли его путались и никак не могли задержаться на чем-нибудь определенном. Вдруг Лёня услышал чей-то слабый в шуме пожара, сорвавшийся возглас:

— Ребята!..

Он оглянулся и увидел, как громадное подрубленное дерево, объятое огнем, растопырив ветви, наклонилось и валится, валится прямо на Мишу…

Диме вначале повезло. Перейдя речку, он побрел по лесу и скоро вышел на старую, заброшенную просеку — ту самую, на которой через несколько часов возник противоогневой рубеж. Здесь он нашел то, что ему давно хотелось найти: траву зверобой.

Это знаменитая трава. В старые времена она считалась волшебной. У нее есть еще названия: хворобой, здоровая трава, молодецкая кровь. Так народ называет это растение за его целебные свойства. Зверобоем можно лечить туберкулез легких, он употребляется от кашля и удушья, а главное — как мазь от болей при ревматизме. У тети Фисы был ревматизм. Поэтому Диме хотелось найти эту замечательную траву, и он очень обрадовался, когда на опушке поляны, примыкавшей к просеке, заметил два кустика зверобоя.

Высокие, в полметра, стебли подпирали яркие золотисто-желтые цветы с мелкими черными точками на лепестках. Дима знал, что для мази от ревматизма нужны только листья, но не стал их обрывать, а, забрав оба кустика целиком, двинулся дальше. Скоро он нашел еще кустик, потом еще…

Он брел по лесу, смотря под ноги, и думал о своем.

Была у Димы одна большая мечта: он хотел научиться сам, а потом научить других с толком использовать все растения. Дима читал много книг по ботанике и знал, что почти каждое растение содержит в себе те или иные вещества, которые могут приносить человеку пользу и которые нужны или в медицине, или в промышленности, или в сельском хозяйстве. Даже те растения, которые известны всем людям и на которые обычно не обращают внимания, имеют замечательные свойства.

Вот взять этот же зверобой. Его знают как лекарственную траву. А многим ли известно, что из его цветов можно вырабатывать красную и желтую краски? Или, например, знакомый всем синий Василек. Дима читал, что из него можно приготовить замечательную голубую краску для шерстяных материй. Из цветов сорной ромашки, покрывающей желтыми коврами пустыри, пашни и придорожные поляны, тоже получается хорошая краска. А из крапивы и лопуха можно ткать добротные материи…

Дима наступил на крупное, торчащее над травой растение с продолговатыми, мелко иссеченными по краям листьями и длинной твердой головкой.

«Чистец», почти машинально определил он и вспомнил, как руководительница кружка юных натуралистов рассказывала об этом растении. «Вот, — говорила она, — добывается масло из льна. В семенах льна тридцать семь процентов жира. А невзрачная сорная трава чистец содержит его в своих семенах тридцать восемь процентов». И Дима вспомнил еще одну траву, похожую на чистец, — жабрей, в семенах которого ученые обнаружили более сорока процентов жира. «Вот бы найти этот самый жабрей, посадить на участках кружка, и все вместе стали бы ухаживать за ним! Раз он сорняк, значит неприхотливый, быстро бы приспособился, а мы, как Мичурин, стали бы улучшать его и вывели бы такой сорт, в котором жира будет еще больше. Ведь в лесных орехах до шестидесяти процентов жира».

Дима подумал об этом, и ему пришла мысль вырастить совсем новое растение, чтобы его плоды были такими же вкусными и сытными, как орехи, а по размерам во много раз больше.

Он стал размышлять, какие из знакомых трав можно для этого использовать. Может быть, потому, что Дима шел в этот момент около небольшого лесного болотца, он вспомнил о болотном растении, которое называется сусаком или хлебником. Вот что надо использовать для опытов. В толстом, мясистом корневище сусака так много крахмала, сахара, белка и жира, что он по своей питательности почти не уступает муке. А стебли его — волокнистые, из них можно ткать материю…

Дима от радости даже хлопнул себя по ляжкам. Вот это получится здорово! Он сразу представил себе, как они в ботаническом кружке развели дикий хлебник, ухаживают за ним, скрещивают с другими растениями. В кружке у них это получится. Ведь их двенадцать человек. Если каждый в отдельности сможет провести только по пятьдесят опытов, то все вместе они проведут шестьсот!.. Да, у них обязательно получится. Они выведут такое растение: корни его можно будет есть, из стеблей — ткать одежду, а из семян — добывать масло. Такого растения нет, но они выведут!

Дима уже стал в уме сочинять письмо президенту Академии наук — ведь о таком открытии, конечно, можно написать самому президенту, — он стал сочинять это письмо, потом представил себе другое. Тетя Фиса приходит из магазина и зовет его к столу: «Дима, иди-ка отведай, что я принесла. Совсем новый продукт и очень вкусный. Рассказывают, будто его получили какие-то молодые ученые». Дима улыбается, но ничего тете не говорит. Он подходит к столу и как бы нехотя берет кусочек. «Ну что, правда ведь вкусно?» — «Не очень», говорит Дима. Тетя кривит свои губы — вот так: верхнюю чуть приподнимет, а уголки опустит вниз — и отвечает: «Что ты понимаешь!» И тут можно будет рассказать ей, откуда и как этот продукт получен. То-то она удивится, заохает! А потом станет целоваться…

Дима от этих мечтаний пришел в отличное настроение и недолго думая свернул к болотцу.

Это было небольшое торфяное болото. Дима бродил по его берегу, надеясь найти где-нибудь сусак. Но нигде его не видел.

И вдруг…

Нет, сегодня ему определенно везет. Как жалко, что нет здесь приятелей — вот бы удивил он их своей находкой!

Дима присел на корточки над маленьким, сантиметров десять в высоту, растеньицем и стал пристально его разглядывать. Не только его большие карие глаза стали огромными и глядели с напряжением, но даже уши, казалось, приподнялись и внимательно вслушивались во что-то.

• Предыдущая
• 24/42
• Следующая