Лес потерянных - Плишота Анн - Страница 17

• Предыдущая
• 17/75
• Следующая

Окса со своего места видела только спину женщины и ее уложенные в сложную прическу седые волосы.

— Это Реминисанс? Он ее нашел… — пробормотала девочка.

— Я вас сейчас познакомлю… — предложил Гюс и потащил друзей за собой.

Они бесшумно приблизились к паре. Окса коротко глянула на Абакума. И на миг он показался ей вовсе не Абакумом, могущественным Человеком-Тенью, волшебным зайцем, талантливым феем, а обычным стариком, взволнованным встречей со старым другом после многих лет разлуки.

Поначалу он шел несколько неуверенно, затем, прерывисто дыша, заторопился за тремя юнцами.

Реминисанс повернула к ним голову, и Окса вдруг увидела лицо такой потрясающей красоты, какой отродясь не встречала. И ошарашенно замерла.

Хотя ее родным братом-близнецом и был коварный Ортон МакГроу, пожилая дама нисколько на него не походила. Ее удивительно притягательная красота буквально засияла, когда она с открытой улыбкой направилась им навстречу.

Гюс взял Оксу за локоть и потащил вперед, но первым успел подойти к даме Абакум.

— Реминисанс… — тихо произнес он, почтительно склонив голову.

— Абакум?

Голос пожилой женщины дрожал. Она казалась сильно взволнованной. Преодолев последние разделяющие их шаги с грациозностью танцовщицы, она предстала перед ними во всей своей красе.

На точеном лице Реминисанс едва виднелись маленькие морщинки, кобальтово-синие глаза ее сияли на фоне молочно-белой шелковистой кожи. На ней было простое, почти строгое платье из серой очень мягкой ткани, подчеркивающей ее изящную фигуру. Единственным украшением дамы было длинное колье из крошечных отливающих медовым оттенком жемчужин.

— Абакум… — повторила она вибрирующим голосом. — Как же я рада тебя видеть… После стольких лет… Как мне отблагодарить тебя за то, что ты пришел?

Она опустила голову — то ли от избытка эмоций, то ли желая избежать пронзительного взгляда Абакума — и тогда фей взял ее за плечи, вынуждая поднять на него глаза.

— Я и мечтать не смел снова тебя увидеть… — едва слышно произнес он.

Реминисанс подавила печальный вздох и прижала ладонь к сердцу. Эта сцена, несмотря на всю ее невинность, пробрала Оксу до мозга костей. Она почувствовала, что у нее слезы наворачиваются на глаза, а потом стекают солеными ручейками по щекам.

— Друзья! Окса! У вас получилось!

К маленькой группе подошел Леомидо, деликатно, но решительно положив конец трогательной сцене. Мужчины поздравили друг друга с благополучным прохождением леса.

— Окса, позволь представить тебе Реминисанс! — вмешался Гюс, подхватив подружку под локоть.

Окса вытерла слезы и громко шмыгнула носом.

— Реминисанс, позвольте вам представить мою подругу Оксу…

Пожилая дама пристально поглядела на девочку, одновременно с любопытством и изумленно.

— Так вот ты какая… — выдохнула она с расширившимися от восторга глазами. — Окса…

И к великому изумлению девочки Реминисанс склонилась перед ней в глубоком почтительном реверансе, к чему Окса совершенно не была готова.

— Здравствуйте, мадам… — смущенно пролепетала она. — Э-э… Встаньте, пожалуйста!

Реминисанс выпрямилась, не отрывая глаз от Оксы.

— Знаешь, Гюс много о тебе рассказывал, — негромко сказала дама.

— Ой! Надеюсь, он не выложил вам весь компромат! — пошутила Окса, желая разрядить атмосферу.

— Это что еще за инсинуации, старушка? — мгновенно среагировал Гюс, по старой доброй привычке пихая ее локтем.

— Нет-нет, никакого компромата! — улыбнулась Реминисанс. — Но я многое от него узнала. О тебе, о твоей семье, о моей дорогой малышке Зоэ… — добавила дама вдруг севшим голосом.

— С ней все хорошо, не переживайте! — поспешно успокоила ее Окса. — Если бы вы знали, как она обрадовалась, узнав, что вы не…

Девочка осеклась.

— Умерла? — помогла ей Реминисанс.

— Э-э… ага, — кивнула Окса.

— Нет, я не умерла, но в конечном итоге отчаяние убило бы меня, если бы вы не раскрыли тайну Вкартинивания. И тогда я окончательно умерла бы для мира, а главное, для малышки Зоэ…

— Вы скоро ее увидите! — горячо заверила женщину Окса.

— Только для начала нам надо выбраться из этой ловушки… — хмуро заметила Реминисанс.

Она замолчала. Глаза ее потемнели, а губы дрожали.

— А это что за юноша? — спросила она, повернувшись к Тугдуалу, со свойственной ему внешней беспечностью наблюдавшему за всей этой сценой.

— Позволь тебе представить Тугдуала Кнуда, — вмешался Леомидо, — внука Нафтали и Брюн.

— Рада с тобой познакомиться, Тугдуал, — уважительно наклонила голову Реминисанс, прижав руку к сердцу. — Благодарю за то, что ты согласился на Вкартинивание. Я хорошо знакома с твоим дедом Нафтали. Редкий человек, и очень могущественный. Они с твоей бабушкой Брюн всегда были великолепной парой.

Абакум с Леомидо молча кивнули, впечатленные отличной памятью Реминисанс.

— А папа? Где папа?! — воскликнула вдруг Окса, вертя головой во все стороны.

Все вздрогнули. Неожиданно Оксу охватила паника, грозя удушьем. Она начала ловить воздух ртом, в ее глазах плескался ужас.

— Кто-нибудь видел папу? Кто-нибудь из вас видел папу?!

Несколькими часами раньше Павел вломился в жуткий лес. Окса недавно была здесь, Пьер и Леомидо шли за ней по пятам, из чего следовало, что она недалеко.

— Окса! — закричал он, сложив ладони рупором. — Окса! Ты где? Странно, она вроде бы должна быть где-то рядом, — пробормотал он. — ОКСА!!!

Павел позвал еще несколько раз, поворачиваясь во все стороны. Тщетно… Попутно он заметил, что лес позади него сомкнулся: не осталось никаких следов тропинки, выходившей на небольшую полянку, где он не так давно стоял вместе с друзьями и дочкой.

— Отец Юной Лучезарной должен был переварить совет, данный головой с телом в виде корня… Нет Юной Лучезарной в окрестностях, пошла она другой дорогой, — раздался пронзительный голосок сидевшей у него за спиной Фолдинготы.

Павел остановился и задумался. Что там сказало это странное существо? «Ваши ноги приведут вас туда, куда ведет вас ваша воля. Лес выбирает маршрут и препятствия, но конечный пункт зависит только от воли идущего».

Павел глубоко вздохнул. Упорствовать глупо, это он прекрасно понимал. Впрочем, у него всю жизнь так: он упирался, тратя кучу энергии, а в результате не добивался ничего, постоянно чувствуя себя игрушкой в руках судьбы. Сжав кулаки, Павел испустил хриплый крик, полный горькой, бессильной ярости.

Перед ним появилась тропинка. Пробираясь между гигантскими деревьями и папоротниками, он довольно долго шел, переживая, что его разделили с дочерью. Что, на его взгляд, не предвещало ничего хорошего. Но что он мог сделать?

Как только их втянуло в картину, Павел мгновенно понял, что ни от кого из них тут ничего не зависит, и это ощущение бессилия заставляло его кривиться от злости. Злость ослепила его настолько, что он не сразу понял, что тропинка исчезает.

— Да соберись, идиот… — пробормотал он себе под нос.

Фолдингота мгновенно отреагировала на его замечание.

— Отец Юной Лучезарной впадать изволит в крайность! Конечно, безусловная нужда есть в сосредоточенности, но дурость в сей проект не входит. Не забывайте вы совет, что дан был головой на корне: друг Юной Лучезарной привязан прочно к цели, что должен в голове и пред глазами держать отец Юной Лучезарной.

Павел невесело хохотнул и успокаивающее погладил через плечо малышку-домовую. Она права: сосредоточив мысли на Гюсе, он окажется там, где находится мальчик, на помощь которому они все и пришли.

Павел закрыл глаза, и перед ним возникло лицо Гюса. И тогда он пошел дальше, решительно и быстро.

Ему казалось, что он бредет по этому мрачному, безмолвному лесу уже много часов: окружающая обстановка не позволяла сориентироваться ни во времени, ни в пространстве. С шага Павел перешел на бег, но не особо продвинулся. Выдохшись, он остановился и нагнулся, уперев руки в бедра, чтобы отдышаться. Окружающая тишина подавляла.

• Предыдущая
• 17/75
• Следующая