Последняя надежда - Плишота Анн - Страница 68

• Предыдущая
• 68/104
• Следующая

— Выходит, ты фей? — перебила его Окса, едва не выпрыгнув из кресла. — МУЖЧИНА-ФЕЙ!

Абакум погладил кончиками пальцев бородку, заинтригованный этим заявлением.

— Никогда не рассматривал себя под таким углом… Но почему бы и нет? Мои родители считали, что я чародей. То же самое считают твои бабушка, отец и родители Гюса, которые знают о моем необычном происхождении. Но должен признать, что идея быть «феем» мне нравится!

— Но откуда ты все это знаешь? Откуда тебе известно, что твоя мать — Фея-Без-Возраста?

— Я вспомнил мое рождение, — просто ответил старик, и глаза его ярко вспыхнули.

— Абакум, ты, конечно, извини, но никто не помнит своего рождения! — живо возразила Окса.

— Ты права, никто не может этого помнить. Даже мужчина-фей, — подмигнул он. — Нет, просто мне повезло, что на меня пал жребий идти к Поющему Источнику…

— Жребий? — удивилась Окса.

— Каждый год, по случаю большого праздника Летнего солнцестояния, по жребию избирается один житель Эдефии, чтобы направиться к Поющему Источнику, весьма таинственному ключу, расположенному неподалеку от Острова Фей. Представь себе, что его вода позволяет вспомнить или снова пережить утраченное или невозможное воспоминание. И должен тебе сказать, это весьма желанная привилегия! Я помню все, как будто это было вчера…

В тот день мне исполнилось двенадцать лет. Когда Лучезарная Малорана во время жеребьевки сунула руку в огромную хрустальную вазу, в которой содержались записки с именами всех жителей Эдефии, и когда она назвала мое имя, я подумал, что мне это снится. Малорана отвела меня к дверям огромного лабиринта, защищавшего доступ к Поющему Источнику. Там она вложила мне в руку голографический план, мгновенно отпечатавшийся на моей ладони. Я несколько часов бродил между стенами из зелени и камней, усталый и напуганный, пока не добрел до выхода. А найти выход было необходимо! И не только для того, чтобы выбраться из Лабиринта, в котором некоторые оставались, как в ловушке, навсегда, но, самое главное, чтобы попасть к Источнику!

Когда я, наконец, прошел Лабиринт, голограмма пропала: я прибыл к месту назначения. Два чудища с туловищем льва и головой женщины охраняли вход в пещеру, это были грозные Торсолео! Как и все дети Эдефии, я слышал страшные истории об этих созданиях. Истории, или легенды, предназначенные, в основном, чтобы стращать малышей… Но в двенадцать лет я еще в них верил, и помнится, перепугался до смерти.

Торсолео смотрели на меня своими желтыми глазами, и я пришел в ужас. Когти у них были такими острыми, что одним ударом лапы эти магические животные могли порезать меня на ленточки! Я не знал, что мне делать, опасаясь, что малейшее мое движение их разозлит. Как я потом выяснил, Торсолео должны безжалостно прогонять тех, кто смог добраться до Источника незваным. Я же прошел без проблем, о моем приходе их известили заранее, а преодоление Лабиринта давало мне право подойти к Источнику.

Короче, я стоял, парализованный ужасом, у входа в пещеру. И тут эти удивительные существа склонили головы и, взмахнув передней лапой, жестом пригласили меня пройти внутрь.

В гроте, выложенном сверкающей ляпис-лазурью, меня ждало великолепное зрелище. Вода Поющего Источника была прозрачно-розовой и отражалась от всех поверхностей, а воздух там был сладкий и теплый. Я лег на землю и пролежал так час, ночь, не знаю… Я потерял всякое чувство времени и пространства. Единственное, что я чувствовал, что нахожусь внутри огромного драгоценного камня. Никогда прежде я не видел столь чистых и живых цветов, как в том гроте. Я уснул, убаюканный пением Источника, а когда проснулся, рядом со мной лежала большая перламутровая раковина. Ясный и нежный голос позвал меня по имени и предложил выпить содержимое раковины.

Вот так я отведал магическую воду Поющего Источника. У нее был вкус слабо газированного лимонада, воздушные пузырьки щекотали мне нёбо. И внутри меня словно зажглись звезды! С первого же глотка я вернулся в день своего зачатия, который был и днем моего рождения. И, наконец, узнал, кто я такой…

Оксу рассказ Абакума восхитил.

— Все мгновенно стало понятным, — продолжил мужчина-фей. — И таким очевидным! Пусть я и был лелеемым ребенком, незнание моего происхождения причиняло мне боль. От меня никогда не скрывали известной правды, но большая часть моей истории оставалась загадкой для всех, начиная с меня самого. А тут, в этом волшебном гроте, я прыгнул на двенадцать лет назад и увидел свою мать, Фею-Без-Возраста, и моего отца, пчеловода Тибура.

Они были… как бы это выразиться… они сияли! Как только мои младенческие глаза поглядели на них, отец взял меня на руки, а мать склонилась ко мне. Каштановые волосы обрамляли ее прекрасное лицо, она была удивительная, такая красивая, что ее красота буквально озаряла все вокруг, словно излучая свет. Она нежно коснулась губами моих губ, и тихонько дунула, отдавая мне свою жизнь и суть. И тут же мои родители словно взорвались, рассыпавшись мириадами ярких искр. Это было так красиво, что чувство утраты меня мгновенно покинуло. Я, наконец, обрел покой, потому что теперь знал!

Прежде чем я покинул это чудесное место, нежный голос снова обратился ко мне, велел пройти к водопаду, просунуть сквозь него руку и взять то, что лежит за стеной воды. Я послушался, как ты понимаешь, а когда вытащил руку, то в ней оказалась палочка. Голос сообщил мне, что это палочка моей матери, Феи-Без-Возраста-Умершей-Ради-Любви, как теперь называли ее Феи между собой.

Абакум замолчал, взволнованный собственным рассказом. Окса же была и тронута, и изумлена до крайности.

— Ух ты… — пробормотала она. — Вот это да! Но так печально, что плакать хочется…

Добрый взгляд Абакума был устремлен куда-то в пространство.

— Давненько я не говорил об этом… Не грусти, девочка, — обратился он к Оксе. — Скажи себе, что я дитя огромной любви! Я знаю, что меня трудно представить таковым, с моей-то бородой и глубокими морщинами, но, тем не менее, это так и есть…

Окса с благодарностью и нежностью взглянула на Абакума. В горле у нее стоял ком, она старалась не расплакаться. Абакум, внимательный свидетель этой борьбы, казалось, немного колебался. Потом он все же встал и заявил голосом, настолько ясным, насколько ему позволяли собственные эмоции:

— Хочешь посмотреть, как выглядит эта самая палочка?

— Что?! — подскочила Окса. — Ты говоришь о самой настоящей, подлинной и уникальной волшебной палочке Феи Без-Возраста из Эдефии?

Она снова обрела природную живость.

— Именно! — в тон ей ответил Абакум. — Той самой!

— И ты еще спрашиваешь, хочу ли я на нее посмотреть?! — возвысила голос Окса, уперев руки в боки. — Еще как хочу! Все бы отдала, чтоб увидеть…

Через несколько секунд старый Чародей положил на столик упомянутый драгоценный предмет, вызвав у Оксы восхищенный вопль.

Палочка была выполнена из перекрученной светлой древесины, длиной сантиметров сорок. К одному краю она постепенно утолщалась, на широком ее конце было надето кольцо из белого золота с выгравированной изящной надписью: «Фея-Без-Возраста-Умершая-Ради-Любви».

— Поверить не могу! Волшебная палочка! Скажи мне, что не сплю!

— Я тоже подумал, что мне снится, когда она оказалась у меня в руках, — сообщил Абакум. — Неделями я смотрел на нее и изучал. Таким образом я выяснил, что она сделана из Мажестика — это вид благородной древесины, а в ее узкий кончик вделан волшебный камень с самых высоких горных вершин Эдефии. Как я ее только ни крутил, чтобы понять, как она действует. И должен сказать, мое терпение подверглось большому испытанию! Я даже как-то чуть ее не сломал от злости, что ничего не выходило! Я наугад произносил заклинания и заклятья — все без толку. Но в один прекрасный день я понял: достаточно высказать пожелание в гармоничном виде — то есть стихами или песней — и палочка действует!

• Предыдущая
• 68/104
• Следующая