Каменное сердце - Патерсон Кэтрин - Страница 15

• Предыдущая
• 15/25
• Следующая

— Ты должна пойти. Ягабог упоминал тебя. Кроме того, — мягко продолжал Чарльз, — мы с Юнити будем петь песню, которой меня научил Де Квинси; я не сомневаюсь, что она защитит нас.

И следующей же темной теплой ночью все трое отправились на большое болото. Это было опасное место, но Чарльз хорошо его знал, а Юнити верила Чарльзу. Однако как только нога бедной грелки коснулась грязи, она запросилась на ручки, так что дальше Юнити понесла ее на себе. Затем они с Чарльзом запели песню Роберта Геррика.

Как только они закончили пение, в разных местах болота показались огни не менее четырех Джеки-Жаб. Это были маленькие язычки неяркого пламени, которые медленно разгорались и затем снова гасли. Один из фонариков был ярче и ближе остальных, и, позабыв об опасности, Чарльз с Юнити поспешили к нему.

— Добрый вечер, мистер Джеки… — но ничего больше Чарльз сказать не успел, потому что внезапно почувствовал, что погружается все глубже и глубже в холодную трясину. Грязь булькала и хлюпала, засасывая его ноги, словно живая. Все болото и вправду содрогалось, тряслось и дрожало самым сверхъестественным и жутким образом. Чарльз обнял рукой Юнити, которая крепко схватила грелку, и через пару секунд они уже были в безопасности на поросшей ситником кочке и смотрели на содрогающуюся трясину, которая чуть было не поглотила их. Грелка вопила от ужаса и так яростно вцепилась в Юнити, что чуть ее не задушила, но эти вопли были ничем по сравнению с пронзительным и грубым хохотом Джеки-Жаба.

— Чтоб я обожрался, если я не подумал, что потопил эту парочку! — Крик исходил от отвратительного крошечного чудовища меньше трех дюймов ростом, волосатого как паук, с глазками, похожими на рубины, и металлически-синими крылышками. Чарльз увидел, что он сидит на лошадином черепе и держится за бока, покатываясь со смеху. Рядом с ним стоял его фонарь.

Чарльз ужасно разозлился на эту маленькую вульгарную тварь, которая едва не утопила в смертоносной трясине его самого и его любимую сестренку, не говоря уже об их бедном резиновом друге.

— Не думай, что мы хоть немного тебя боимся! — прокричал он. — Ты жестокий маленький трус, если пытался утопить меня и мою сестренку.

— Твоя правда, — сказал Джеки-Жаб. — Вы оба могли утопнуть в любую минуту.

— Конечно, могли. И я хочу знать, почему ты пытался это сделать?

— Будь я проклят, если не смогу ответить, — сказал бесенок. — Это и есть мое дело — сажать людишек в лужу в этих вот самых болотах.

— Но это же ужасно. Мы никогда тебя не обижали, не так ли?

— Не могу сказать, что обижали, да.

— Мы никогда не говорили про тебя ни одного недоброго слова, правда?

— Нет, не слыхал.

— А интересно, почему тогда ты такой злой? — сказала Юнити. Поскольку ответа на это у Джеки-Жаба не было, он решил сменить тему беседы. Но как раз в этот момент Чарльз увидел в синем свете фонаря, что на шее у Джеки-Жаба висит Каменное сердце — теперь сжавшееся до подходящего ему размера.

— А, так ты сам Болотный Скакун, — сказал Чарльз.

— Да, это мое имя и есть, хотя откуда, черт побери, ты это взял, я не могу понять.

— Я понял это, увидев эту вещь на твоей шее.

— А интересно, не будешь ли ты счастливее без нее, — сказала Юнити.

— Нет, нет! — ответил он. — Это кусочек волшебства, и он сделал меня Королем Болотной Страны. И скоро он сделает меня Королем Волшебной Страны!

— Это государственная измена! — вскричал Чарльз. — Тебе отрубят голову за такие речи!

— Никто не может отрубить голову Джеки-Жабу, и хвост тоже, — развязно заявил Скакун.

Теперь пришла очередь Чарльза менять тему разговора.

— Я знаю, — сказал он, — что ты хочешь отменить вето.

— Это-то верно, — сказало чудовище, — но штука не только в этом. Я хочу отменить все и стать самым главным. Вот такой у меня план. — С этими словами он замахал своим фонарем и начал фальшиво напевать какую-то непристойную песенку.

Дети решили воспользоваться случаем и посовещаться. Они до сих пор не знали, что им делать, и неожиданно путь к действиям им указала грелка. Она открутила свой медный носик и протянула его Чарльзу, прошептав ему на ухо:

— Ягабог особо упомянул меня, не так ли? Да, он особо упомянул меня. И теперь я понимаю почему. Я одна могу поймать Джеки-Жаба.

— Поймать его? Ты думаешь, мы должны его поймать? — прошептал Чарльз в ответ.

— Да, это первый шаг. Пока он на свободе, он не станет прислушиваться к нашим доводам.

— Но как?

— Возьми меня и накинь на него. Ягабог, должно быть, знал, что единственная вещь, способная надежно удержать его, это грелка, изготовленная в Германии. По крайней мере, именно так я вижу эту ситуацию.

— Можно попробовать, — сказал Чарльз, удивленный внезапной и неожиданной отвагой своего друга.

— А интересно, он может тебя укусить? — прошептала Юнити.

Грелка вздохнула.

— Это мне не впервой. Я делаю это для пользы дела. А теперь не будем терять времени, или он ускачет от нас и мы его больше не увидим.

Итак, Чарльз взял грелку в одну руку, а ее медный носик — в другую, и начал подкрадываться к поющему Джеки-Жабу. Его очень беспокоила дырка в боку грелки. Он с грехом пополам залатал ее клейкой бумагой, но достаточно ли прочно это для тюрьмы Болотного Скакуна?

— Что вы там шепчетесь? — внезапно спросил Скакун. — Тоже мне, вежливые-то какие. Как вас звать-то, можно спросить?

— Мою сестру зовут Юнити, а меня — Чарльз, а это…

На этом он прервался, покрепче ухватился за грелку и накинул ее резиновые края на Джеки-Жаба. Болотный Скакун, оказавшись в ловушке, заметался, начал скрестись, кусаться, пинаться и звать на помощь своего дружка, Огненного Селезня. Он изрыгал такие чудовищные ругательства, что Чарльз торопливо прикрутил на место медный носик грелки, чтобы спасти бедные уши Юнити.

Что касается грелки, то она обхватила руками свой тощий животик и с великим мужеством переносила боль, которую ей причинял Джеки-Жаб.

— Все это для пользы дела, — повторяла она, и эта мысль облегчала ее муки точно так же, как она облегчала муки многих других великих героев.

Теперь, поймав Джеки-Жаба, все трое со всех ног побежали домой. Они понимали, как это жестоко — оставлять грелку висеть на гвоздике с Болотным Скакуном внутри, который метался там, как бешеная мышь в ловушке. Но той ночью они больше ничего не могли сделать. Грелка очень стойко переносила свои страдания, умоляя Чарльза и Юнити идти спать, но возвращаться как можно раньше следующим утром. Выходя из конюшни, они все еще слышали, как она повторяет:

— Это все для пользы дела. Это все для пользы дела.

На следующее утро Чарли встал рано и сразу же поспешил к конюшне.

— Тише, — сказала грелка, прижав палец к губам, — не разбуди его, ради бога. Я провела поистине жуткую ночь. Честное слово, я скорее мертва, чем жива. Когда запели петухи, это чудище наконец утихомирилось, и к тому времени, когда твой взрослый брат пришел седлать лошадь, оно заснуло. Как долго это продлится, сказать не могу. Также я не могу сказать, сколько продлюсь я.

— Первое, что нужно сделать, — сказал Чарльз, — это забрать у него Каменное сердце. А потом мы посмотрим, что он на самом деле собой представляет. Ну, грелка, если ты готова, я откручу твой носик и вытащу его.

— Только надень вот эти толстые перчатки. Если ты не сделаешь этого, он прокусит тебе кожу до костей, — сказал грелка.

Но Болотный Скакун ничего подобного не сделал. Он вывалился из отверстия грелки, словно спящая орешниковая соня. Чарльз снял с его шеи крошечное Каменное сердце и снова водворил чудище в его тюрьму.

— Не волнуйся, — сказал он грелке. — Эта штука уже не будет кусаться и царапаться, как раньше. Возможно даже, что когда он проснется, мы увидим, что он на самом деле очень мил и приятен в общении.

• Предыдущая
• 15/25
• Следующая