Флетч и вдова Бредли - Макдональд Грегори - Страница 15

• Предыдущая
• 15/39
• Следующая

– Значит, ты не сможешь побить его.

– А хотелось бы. Потом я встретил примерного семьянина, который красил свою яхту в Саутуорте и был в курсе всех сплетен. Он многое рассказал о семействе Бредли. Возможно, кое-что добавил и от себя.

– Он знал, с кем говорит?

– Разумеется, нет. Потом я побывал у вдовы Бредли.

– Ну, ты даешь. По-моему, это наглость.

– Не мог поступить иначе. Болтливый сосед сказал, что миссис Бредли обожала шумные ночные скандалы и однажды чуть не довела мужа до самоубийства. Оказалось, что это спокойная, уверенная в себе, благоразумная женщина. Она разъяснила мне, что причина случившегося – нервный срыв Чарлза Блейна. А потому она отправила его в длительный отпуск.

– Значит, Том Бредли умер?

– Потом я поехал в Саутуортский загородный клуб, выпить пива.

– Я знаю.

– Откуда?

– Я его вижу. Оно переливается в твоем желудке, – и Мокси ткнула пальцем туда, где находился аппендикс.

– Ничего ты не видишь.

Она поцеловала его в губы.

– Когда ты пришел, от тебя пахло пивом.

– Поговорил с Алексом Коркораном, президентом «Уэгнолл-Фиппс». Все говорят, что Том Бредли умер. Вдова показала мне золу, в которую обратилось его тело.

– Но ты, конечно, не можешь заставить себя в это поверить.

– Я, конечно, в это верю. Я верю всему. Потому-то и оказался по уши в дерьме.

Мокси погрузила его в воду с головой.

– Пора признать очевидное, Флетч. Ты утонул.

– А куда ты пошла?

Мокси уже вылезала из ванны.

– Забыла про бифштекс. Разве ты не чувствуешь запаха? Боюсь, он уже обуглился.

– Бифштекс! Где ты взяла бифштекс?

«Можешь не одеваться, все готово», – ранее крикнула она ему из кухни. Тарелки с бифштексами и салатом она поставила на ковер в гостиной, И улыбнулась, когда он вошел.

– Открыла в магазине расчетный счет.

– На свое имя?

– Естественно, – Мокси разлила по бокалам вино. – Не могу же я вечно голодать?

– Это хорошо. Отличный бифштекс!

– Дешевый и пережаренный, – уточнила Мокси. – Зато тебе не придется разводиться со мной.

– Почему? Я, правда, об этом еще не думал.

– Потому что ты никогда не женишься на мне.

– А я – то собирался предложить тебе руку и сердце.

– Я никогда не выйду замуж.

– Никогда?

– Именно так. Я – актриса, а актерам не следует связывать себя семейными узами.

– Многие связывают.

– Ты, наверное, намекаешь на моего отца.

– Фредерика Муни.

– Вот-вот.

– Ты говорила, что он играет Фальстаффа в Торонто.

– Играет, когда трезв. Потом собирается играть в «Коммивояжере» в Чикаго. Если будет трезв. А на прошлое Рождество играл в какой-то комедии во Флориде. Если был трезв.

– Так он – актер, который любит выпить. Не первый. И не последний. Всем известно, что твой папаша – блестящий актер.

– Я ничего не говорила тебе насчет моей матери?

– Нет.

– Она в Канзасе, в очень дорогой клинике для слабоумных.

– И ты думаешь, что виноват в этом твой отец?

– Собирать вещи, разбирать, снова собирать. Укладывать его в постель. Поднимать из постели. Приводить в чувство. Искать по всем барам. Напоминать, в какой пьесе он сегодня играет. И так из года в год. Заботиться обо мне, со всеми этими разъездами. Его женщины. Его исчезновения. Его страхи. Его выходки. Больше она не могла этого выносить. Что-то сломалось.

– Ясно. А как все это связано с тем, что он – актер?

– Целиком и полностью.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Так почему же ты хочешь стать актрисой?

– Я не хочу стать актрисой, – она вскинула голову. – Я – актриса.

Флетч выпил вина.

– Кто ж в этом сомневается. Приступим к еде.

– Кроме того, я хочу иметь деньги для оплаты счетов, которые выставляет клиника, когда Фредди не сможет этого делать.

– Спасибо за бифштекс. Доедай свой, а не то я наброшусь на тебя прямо сейчас.

Мокси взялась за нож и вилку.

– А какие у тебя планы на завтра?

Флетч пожал плечами.

– Похоже, проведу еще один день в извинениях.

– А кто остался неохваченным?

– Дети Бредли.

Мокси кивнула.

– Наверное, твоя статья повергла их в шок.

– Да, я считаю, что обязан повидаться с ними.

– А вечером ты собираешься пойти на презентацию в «Кэлоуквиэл»?

– Конечно. Я пойду с тобой.

– Могу я попросить тебя об одном одолжении?

– Проси о чем угодно.

– Не упоминай Фредди.

– Фредерик Муни. Известное имя.

– Позорное имя, – возразила Мокси. – Позорное.

Шагая по тротуару в три часа утра, Флетч заметил, что яхта все еще стоит на подъездной дорожке. В лунном свете блестел ее свежевыкрашенный корпус. В домах не светилось ни огонька. Горели лишь уличные фонари.

Босиком, он свернул на подъездную дорожку дома Бредли, вошел в открытый гараж. Но дверь в дом была заперта. Он обошел дом, попытался войти через черный ход. Но и тут потерпел неудачу.

А вот стеклянную дверь, ведущую из гостиной на террасу и к бассейну, запереть не удосужились. Открылась она со скрипом. Где-то тут же залаяла собака.

В гостиную свет предрассветной луны почти не проникал. Переступив порог, Флетч постоял, привыкая к темноте. Затем двинулся вперед, осторожно переставляя ноги. Добрался до камина. Но шкатулки с золой на каминной доске не обнаружил.

Проследовал к кофейному столику, наклонился над ним. Медленно ощупал его поверхность. Сначала нашел стакан, из которого пила вино Энид Бредли. Потом – шкатулку.

Достав из заднего кармана конверт, Флетч раскрыл его, затем откинул крышку шкатулки.

Набрал щепотку золы и пересыпал ее в конверт. Закрыл крышку, заклеил конверт.

Повернувшись, наткнулся на стул, в котором сидела Энид Бредли. Стул не упал, но сдвинулся по ковру на несколько сантиметров.

Когда он закрывал за собой дверь на террасу, собака не залаяла.

В ярком солнечном свете воскресного утра группа девочек-подростков бегала трусцой вокруг зеленой лужайки на территории школы Саутуорта. Флетч ждал у двери в опустевшее общежитие.

Когда они подбежали ближе, Флетч отметил разительное сходство между старшей по возрасту девушкой, уже не подростком, и Энид Бредли. Разумеется, девушка эта не страдала полнотой и, ее шорты с разрезами по бокам и кроссовки нельзя было назвать старомодными.

– Роберта?

Остальные девушки, тяжело дыша, сгрудились у крыльца, не торопясь уйти в дом.

– Все в душ! – скомандовала Роберта. – Через полчаса идем в церковь!

И посмотрела на Флетча.

– Роберта Бредли.

– Мы с вами встречались? – спросила она. Ровным голосом. Пробежка не утомила ее. Она даже не запыхалась.

– Это наша первая встреча. Скорее всего, и последняя. Я – Флетчер.

– И что?

– Ай-эм Флетчер <Следующая фраза Роберты объясняется тем, что инициалы Флетча означают «Я есть». То есть Флетч как бы представляется дважды.>.

– Вы это уже сказали.

– Тот мерзавец, что написал статью об «Уэгнолл-Фиппс», опубликованную в среду.

– Теперь поняла, – в ее взгляде не сверкнула злоба и и ненависть. – Вы хотите поговорить. В этом нет нужды.

– Я подумал, что мне следует...

Она взглянула на часы на здании церкви за лужайкой.

– Я бы хотела пробежать еще пару миль, пока мои крошки нежатся под горячим душем. Составите мне компанию?

– С удовольствием.

Бежала она быстрее, чем могло показаться со стороны. Большими шагами, легко выбрасывая вперед длинные, без лишнего жира, ноги.

Они свернули на тропинку, уводящую за здание школы.

– Я бегаю, чтобы хоть несколько минут побыть в одиночестве.

– Извините. Если хотите, считайте, что я часть ландшафта. Валун, дерево, перекати-поле.

– Эти крошки из школы не дают мне возможности покататься на Мелани. Ей бы тоже не повредила прогулка. Это папина лошадь.

• Предыдущая
• 15/39
• Следующая