Флетч и Мокси - Макдональд Грегори - Страница 25

• Предыдущая
• 25/38
• Следующая

– Врал?

– Я никогда не встречался с этим сукиным сыном. Мне рассказал об этом Сонни Филдз, – Коллер зажег новую сигарету. – И однажды вечером, выпив больше, чем следовало, я случайно столкнулся с Питерманом в одном из лос-анджелесских баров, схватил за воротник пальто, выволок на улицу и врезал в челюсть. Он упал. Я уселся на него и начал душить. Мне это понравилось. Шея у него была мягкая. Совсем без мускулов. Наверное, я бы его убил, если б мне не помешали.

– Почему Питерман не подал на вас в суд?

– Почему я не засадил его в тюрьму за подлог?

– Не знаю.

– Мы пришли к взаимоприемлемому соглашению. Питерман сказал, что деньги эти нужны ему для того, чтобы в будущем снять действительно стоящий фильм. Мои перспективы к тому времени выглядели отнюдь не радужными. Требовалось позаботиться о будущем... А потому...

– Что, потому?

– Я согласился стать режиссером того стоящего фильма. А полиции мы сказали, что подрались из-за женщины.

– Вы его шантажировали.

– Мы шантажировали друг друга. В кинобизнесе это обычное дело.

– А что случилось с собранными долларами?

– Они осели в карманах Питермана. Чтобы потом обратиться в его ботинки и меха его жены.

– Когда же на горизонте всплыл фильм «Безумие летней ночи», с Мокси Муни, делами которой ведал теперь Питерман, и Джерри Литтлфордом в главных ролях...

– А Толкотт Кросс нанял Джеффри Маккензи, я позвонил Стиву Питерману.

– Вы видели сценарий?

– Нет. Но предполагал, что он не так уж и хорош.

– Почему вы хотели стать режиссером заведомо плохого фильма?

– Ну... За три года я опустился так низко, что хватался уже и за соломинку. Вы меня понимаете?

– Каким образом еще одна неудача могла помочь вашей карьере?

– Доказала бы, что меня все еще нанимают. И к тому же, за работу я получил бы столь необходимые мне деньги. Вам известно, для чего они нужны?

– В самых общих чертах.

– Подведем итог. Пока Питерман был продюсером, Коллер оставался режиссером. Питерман мертв – Коллер мертв. Отсюда вывод: ваш покорный слуга – единственный, кто не мог убить Стивена Питермана. Возможно, эта история не делает мне чести, но лучшего алиби, пожалуй, не найти.

– Флетч? – раздался голос Мокси с балкона Голубого дома. – Ты здесь?

– Да, – он подошел поближе.

– Если ты собираешься изображать Ромео, я плюну тебе на голову, – предупредила Мокси.

– Жаль, что тебя не слышат твои поклонники, – отпарировал Флетч.

– Найди, пожалуйста, Фредди. Напрасно я нагрубила ему.

– Это точно.

– А вот в твоих комментариях я не нуждаюсь, – раздраженно бросила Мокси.

После долгой паузы в трубке послышался мужской голос: «Извините, но чиф Начман говорит, что не может подойти к телефону».

– Пожалуйста, передайте ей, что звонит Флетчер.

– Флетчер? – повторил мужчина.

– Он самый.

Вновь пауза, и наконец Роз Начман взяла трубку.

– Благодарю, чиф, что выкроили для меня минутку. Вижу, вы работаете допоздна.

– Кого-то из ваших гостей замучила совесть и он сознался?

– К сожалению, преступление куда как не простое.

– Это я понимаю.

– Впрочем, есть у меня одна версия. Позволите поделиться с вами?

– Валяйте.

– У Стива Питермана наверняка была машина. Скорее всего, взятая напрокат. Он все время мотался по дороге 41.

– Полагаю, вы правы.

– Неплохо бы узнать, где она сейчас. И сбил ли он на ней человека.

– Вы говорите о жене Маккензи? – Начман сразу поняла, к чему он клонит.

– Это всего лишь предположение. Проверить его не составит труда.

– Согласна.

– Вдруг что-то да прояснится.

– Будем надеяться.

– А с пленками ничего нового?

– Ничего.

– И на съемочной площадке эксперты ничего не нашли?

– Нет.

– Это тоже результат.

– Спокойной ночи, Ирвин. Я занята.

Около стойки бара «Грязный Гарри» <«Грязный Гарри» – знаменитый фильм, главную роль в котором исполнил известный голливудский актер Клинт Иствуд.> не было не души: все посетители столпились в углу внутреннего дворика.

Флетч купил банку пива и вышел во дворик.

Странная там собралась толпа. Туристы в ярких рубашках и шортах, какие можно купить только в большом городе, с покрасневшими от солнца руками и лицам. Жители Ки-Уэст, бледные, как скандинавы. Солнечные лучи они почитали врагом номер один, и прятались от них, перебегая из дома в дом или от дома к машине. Художники всех возрастов, с яркими, схватывающими любую мелочь глазами. Ковбои, затянутые в кожу и джинсы. Шлюхи с выкрашенными волосами, в широких юбках и полупрозрачных блузах. Каждый держал в руке то ли бокал, то ли кружку с пивом. В углу сидел объект всеобщего внимания – Фредерик Муни. Он говорил, ему внимали. С седыми волосами, с щетиной на щеках, с широким лицом и большими глазами, он как никто другой напоминал святого этих мест: Эрнеста Хемингуэя. Муни был Папой, слушатели – его детьми.

Флетч прислонился плечом к дверному косяку и прислушался, не забывая про пиво.

– ...Не только слава, не только деньги, – говорил Муни. – Те, кто думает, что актеру достаточно уметь вылупить в изумлении глаза, – Муни вылупил в изумлении глаза, вызвав восторженные крики, – ...отреагировать с задержкой на какое-то действие или слова, чтобы усилить комический эффект, – Муни отреагировал с задержкой, люди рассмеялись, – дрожать подбородком, – подбородок Муни задрожал, вызвав более громкий смех, – ...плакать, – из глаз Муни покатились слезы, слушатели зааплодировали, – понятия не имеют, в чем заключается актерское мастерство, – виртуоз вытер щеки и продолжил. – Актер должен учиться мастерству. И мастерство его состоит не только в умении контролировать собственное лицо. Он должен уметь и расправить плечи, и поставить ногу, и все это в комплексе, потому что выражение его лица должно сочетаться и с осанкой, и с походкой, создавая цельный образ.

Наклонившись вперед, Муни взял со стада бутылку коньяка, поднес к губам, сделал добрый глоток.

– От разговоров сохнет горло, – он рыгнул и добродушно улыбнулся, вновь сорвав аплодисменты.

– Мастерство, способности, – продолжил Муни. – Барримор <Барримор, Джон (1882Д1942), крупнейший трагик Америки 1-й четверти 20-го века.> однажды сказал, что предпочел бы прямые ноги умению играть. Разумеется, у Барримора и так были прямые ноги, – Муни подождал, пока стихнет смех. – Актер должен учиться двигаться. Вы, наверное, знаете, что люди в тогах и джинсах ходят по-разному. Или в средневековых рейтузах. Или в деловом костюме, при галстуке. Актер должен всему этому учиться. Даже если актер терпеть не может этой гадости... – Муни с пренебрежением указал на сигарету в руках женщины, – ...он должен уметь обращаться с сигаретой лучше всякого наркомана. Сигарету, кстати, курят совсем не так, как сигару. Редко кому из актеров свойственна агрессивность. Я не слышал о драматических студиях, при которых есть тир. Однако, если актер берет в руки ружье и пистолет, он должен научиться держать его так, словно оружие – продолжение его руки. Чтобы у зрителей возникли нужные ассоциации: да, он знает, для чего нужен пистолет, и не замедлит воспользоваться им, если возникнет такая необходимость. Моя подготовка состояла не только в заучивании текстов Шекспира. Нет, я учился владеть мечом и сражаться им так, будто на карту ставилась моя жизнь. Учили меня и верховой езде. Джон Уэйн <Известный американский киноактер.> как-то сказал, что нет разницы, по какой методике учиться, а вот останавливать лошадь на всем скаку надо уметь. Разумеется, Джон Уэйн мог остановить лошадь, – вновь слушатели рассмеялись. Оглядывая их, Муни заметил Флетча. Вроде бы и узнал, но продолжил лекцию. – Возможно, вам и не покажется это важным, вы только смотрите на экран и думаете, что можете судить об игре актера, не имея ни малейшего понятия, сколько он пролил пота, чтобы развлечь вас. Но актер должен научиться скакать на лошади и ездить на мотоцикле, пользоваться веревкой и лассо, пить из винного бурдюка, открывать бутылку шампанского, держать в руке скрипку и бить в челюсть с правой и с левой... в совершенстве.

• Предыдущая
• 25/38
• Следующая