Смертельный блеск золота - Макдональд Джон Данн - Страница 19

• Предыдущая
• 19/51
• Следующая

Фелиция Наварро не относилась к числу изнуренных работой деревенских девчонок с цыплячьими мозгами и разбитым сердцем. Она обладала грубой напористостью и бросала всем дерзкий сексуальный вызов.

– Тебе нравится отель? – поинтересовалась Фелиция.

– Отличное местечко.

– Я работала там на кухне. Сейчас не работаю.

– Тяжелая работа?

– Не очень. Но каждый день одно и то же. Понимаешь?

– Конечно, – кивнул я.

Она наклонилась ближе, и ее горячее дыхание коснулось моего подбородка.

– Ты мне нравишься, Тррэв. Это ты тоже понимаешь?

Я посмотрел в черные глаза, в которых ничего нельзя было прочитать. В ушах Фелиции висели сережки с фальшивыми камнями.

– Понимаю.

Подняв голову, Фелиция сообщила, что наверху можно найти уютное гнездышко.

– Хочешь заняться любовью с Фелицией, Тррэв? Двести песо. Специально для тебя. Намного лучше, чем твоя худая подружка из отеля. Я занимаюсь этим очень редко, только когда сама захочу.

– О'кей, дорогая.

Она кивнула, закусив губу.

– Побудь здесь десять минут, о'кей? – Она прижалась ко мне, чтобы я слышал ее в шуме. – Выйдешь из трактира, повернешь налево. В заднем дворе лестница наверх. Дверь будет открыта. Отсчитай три двери. Раз, два, три. О'кей? Моя дверь – номер три. – Она провела пальцем по моей руке и, покачивая бедрами, медленно направилась к выходу. По пути останавливалась у столиков, перекидывалась несколькими фразами со знакомыми и шла дальше. Она скрылась в левой двери. Я знал, что ее уход не остался незамеченным. У меня сложилось впечатление, что человек десять в трактире знают, когда и куда пойду я. Через несколько минут, оставив щедрые чаевые для усатого бармена, я вышел из трактира.

Проход оказался таким узким, что мои плечи почти касались стен. В воздухе стоял какой-то сладковатый запах. Я вступил во что-то мокрое. Футов через двадцать вышел в маленький, заваленный мусором и газетами, дворик, остановился и прислушался. В трактире так шумели, что я вполне мог и не услышать какого-нибудь типа, которому захотелось бы надо мной поизмываться.

Лестница оказалась без перил. Я двинулся наверх по шатким, жалобно скрипящим ступенькам, опираясь пальцами о стену. Ночью на деревню опустился туман, окутав редкие фонари таинственным ореолом.

Я осторожно дотронулся до двери – всегда проявляю осторожность с дверями. К ним легко приделать какой-нибудь сюрприз. Надо опустить голову так, чтобы она оказалась не там, где должна быть, и двигаться быстрее, чем обычно. На двери был засов, который я открыл, надавив большим пальцем. Когда дверь открылась, я шмыгнул в коридор и прижался к стене. Шум доносился только снизу, из трактира. Входная дверь медленно и со скрипом закрылась. После этого в коридоре, который я едва успел разглядеть, стало совсем темно. Я зажег зажигалку, прикрыв ее ладонью, и отсчитал три двери. Третья ее. На ней оказался такой же засов. Я резко толкнул дверь и быстро вошел в комнату, напугав Фелицию Наварро. Она отвернулась от зеркала и широко раскрыла глаза и рот.

Я закрыл дверь на засов.

Фелиция встала со стула и отбросила щетку для волос. На спинке железной кровати висело ее оранжевое платье. Девушка успела распустить косы и расчесать волосы, которые закрыли ей плечи. Она была абсолютно голой и-с вызывающим видом стояла передо мной. Ее пышное тело оказалось светлее, чем лицо, тонкая талия плавно переходила в широкие бедра. Она напомнила мне женщин с картин Гогена. Улыбаясь, Фелиция сделала два шага ко мне и подняла руки. Когда я мягко взял ее за кисти и усадил на край кровати, на лице девушки появилось недоумение.

Господи, как же они шумели внизу! Я отвернулся от Фелиции, достал из бумажника пятидесятидолларовую купюру и, повернувшись, протянул ей. Глаза девушки расширились, на лице мелькнуло подозрение. Такие деньги могли предвещать какую-то крупную неприятность.

– За что? – угрюмо спросила она.

– Я только хочу поговорить о Сэме Таггарте. Секунду Фелиция сидела абсолютно неподвижно, затем со страшной скоростью бросилась на меня. Я едва успел увернуться, и ее ногти, прошлись всего в паре дюймов от моих глаз. Я впервые дрался с такой сильной женщиной. От жары в комнате Фелиция вспотела, и ее тело стало скользким. Я успел еще раз увернуться, и удар круглого колена угодил не в пах, а в бедро. Попытался схватить ее за кисти, но она вырвалась, оставив у меня на горле длинную красную полосу. Потом врезала мне головой по челюсти и вцепилась в руку, как бульдог. После этого я потерял последние остатки рыцарства и нанес Фелиции сильный удар ребром ладони по шее. Она опустила мою руку и выпрямилась. Я врезал ей правым кулаком в челюсть, и девчонка рухнула на кровать. На полке я нашел нейлоновые чулки, одним связал ей кисти, вторым – лодыжки, оставив между ними десять дюймов. Связав хозяйку, осмотрел свою руку. Интересно, подумал я, укус женщины так же опасен, как укус собаки? На полу рядом с комиксами стояла наполовину пустая бутылка местного джина под названием «Осо Негро» – «Черный медведь». Я полил джином укусы ее зубов, стиснул свои зубы и произнес несколько крепких слов. Потом посмотрел в зеркало на царапину на горле и тоже промыл ее джином. Оторвав кусок простыни, перевязал руку и смочил джином повязку. И только после этого сам приложился к бутылке. Кислятина, разбавленная можжевельником! Я поднял с пола пятидесятидолларовую купюру и сунул в карман своей рубашки, где лежали песо. Фелиция застонала и пошевелилась. Она лежала на правом боку. Я сел рядом и на всякий случай приготовил подушку. Ресницы девушки затрепетали, глаза приоткрылись, но несколько секунд оставались затуманенными. Затем они сузились и стали черными, как антрацит. Фелиция ощерила зубы и постаралась лягнуть меня. Я не знаю, какова прочность нейлоновых чулок, но думаю, что они выдержат тысячу фунтов. Фелиция закрыла глаза. Ее лицо исказилось от напряжения, на руках и бедрах вздулись вены. Лицо потемнело, кожа блестела от пота. Тяжело дыша, она без всякого предупреждения попыталась схватить меня зубами за руку. Я отдернул руку, и ее зубы щелкнули в какой-то доле дюйма. Увидев, что девчонка готовится к новой атаке, я накрыл ей лицо подушкой и навалился сверху. Фелиция дергалась, извивалась и издавала непонятные приглушенные звуки. Постепенно она успокоилась. Стоило мне поднять подушку, как она попыталась позвать на помощь. Я моментально накрыл ее лицо и держал подушку до тех пор, пока она не успокоилась. Когда я поднял подушку, то увидел, что девушка без сознания, но еще дышит. Минуты через три ее глаза вновь открылись.

– Что с тобой случилось, черт побери, Фелиция?

– Сукин сын!

– Послушай меня, Бога ради! Я не хотел оскорблять тебя.

– Ты хочешь найти Сэма?

– Я его друг, черт побери! Когда я сказал, как меня зовут, у тебя был такой вид, будто ты слышала мое имя. Тревис Макги из Флориды. Он не рассказывал обо мне?

– Его друг? – неуверенно пробормотала Фелиция.

– Да.

– Кажется, Сэм действительно называл твое имя, – жалобно проговорила девчонка. Неожиданно ее глаза наполнились слезами. – Теперь я вспомнила. Извини, Тррэв. Пожалуйста, развяжи меня. Сейчас все о'кей.

– Без фокусов?

– Клянусь Иисусом!

Брыкаясь, она так туго затянула узлы, что их пришлось разрезать ножом. Фелиция начала разминать руки. Когда я захотел встать, она схватила меня за руку и показала на свои ноги.

– Видишь? – спросила девушка, поднимая их к свету. На ногах виднелись с десяток маленьких бледных шрамов круглой формы размером с десятицентовую монету.

– Что это?

– Это сделали те, кто задавали вопросы о Сэме. – Фелиция произнесла «Сэхм». – Где он? Куда уехал? Где прячется этот сукин сын? – Она посмотрела на меня и, выставив вперед подбородок, постучала себя по груди костяшками пальцев. – Ужасно больно, Тррэв, но я ни разу даже не вскрикнула. Nunca palabra.[7]Только потеряла сознание. Ты же знаешь... гордость.

• Предыдущая
• 19/51
• Следующая