След тигра - Воронин Андрей Николаевич - Страница 77

• Предыдущая
• 77/79
• Следующая

Первым, что он увидел, придя в себя, был аппарат спутниковой связи с направленной в голубое небо решетчатой тарелкой антенны. Все-таки он все время был где-то рядом, под рукой, — вернее, под носом у Сиверова, который позорно его проморгал…

Голова у него трещала, словно решая, развалиться ей на части прямо сейчас или немного повременить до выяснения обстоятельств, и Глебу не сразу удалось уяснить свое нынешнее положение. Было у него ощущение, что, уяснив свое положение до конца, он сразу же об этом пожалеет, но он усилием воли прогнал слабость и попытался встать.

Вот тут-то его положение и прояснилось окончательно. Он сидел на травке, прислонившись спиной к шершавому стволу росшей возле зимовья лиственницы, вдыхал трупную вонь, сочившуюся сквозь щели в бревнах, и не мог пошевелиться, потому что был надежно примотан к дереву прочной медной проволокой — той самой, черт бы ее побрал. Евгения Игоревна сидела напротив него на камешке, рассеянно играя трубкой спутникового телефона, и задумчиво курила папиросу — наверное, одну из тех, что остались от Тянитолкая.

— Очухался? — спросила она, заметив, что Глеб открыл глаза. — Отличный у тебя череп. Гвозди можно ровнять на таком черепе.

— Воды дай, — попросил Глеб, облизнув пересохшие губы.

Горобец вынула откуда-то из-за спины фляжку в мокром чехле — видно, недавно ходила к ключу, про который рассказывал Возчиков, — задумчиво поиграла ею, свинтила колпачок, сделала два ленивых глотка и убрала фляжку.

— Перебьешься, — сказала она. — До ключа почти километр по бурелому, а тебе уже, можно сказать, все равно.

— Почему сразу не убила? — превозмогая адскую головную боль, спросил Глеб. Он попытался шевельнуть руками, но даже не понял, удалось это ему или нет, — перетянутые проволокой руки совсем онемели, и он их совершенно не чувствовал. Даже не представлял, где они находятся — где-то сзади, за единой, но вот где именно?..

— Еще чего, — усмехнулась Евгения Игоревна. — Во-первых, было бы просто несправедливо дать тебе умереть, не убедившись в правильности твоих догадок. У тебя ведь имеются догадки, правда? Конечно, имеются! Помедли я еще секунду, сейчас валялась бы рядом с Возчиковым…

— Ясно, — сказал Глеб. — А во-вторых?

— Во-вторых? Во-вторых, мой милый, мне очень не хотелось, чтобы ты умер легко. Знал бы ты, как я тебя ненавижу! Ты полный кретин, если веришь в существование женщин, умеющих прощать мужикам отказы. И плевать, что клеила я тебя только для пользы дела. Знал бы ты, как все они надо мной потешались! «Что, Игоревна, не получается?» — довольно удачно передразнила она Гришу. — За одно это тебя следовало бы удавить! Но я придумала кое-что получше. Не знаю, заметил ли ты, что здесь повсюду полно тигриных следов. Они приходят сюда каждую ночь — на запах… Согласись, обидно побывать в экспедиции, занимающейся исключительно тиграми, и не увидеть ни одного!

— Дерьмо, — презрительно сказал Глеб. — Думаешь, напугала? А твои ухаживанья всегда казались мне чересчур прямолинейными.

— Однако глаза я тебе ими запорошила, — спокойно парировала Горобец, и Глеб понял, что вывести ее из душевного равновесия не удастся.

— Это верно, — сказал он, — запорошила. Ну, так разве я мог подумать, что все вы заодно! Странная у вас была компания, — продолжал он. — Единомышленники, отправляющие друг друга на тот свет в порядке живой очереди… Всегда можно было угадать, кто следующий, особенно если знать, в чем секрет. Слушай, вам же приходилось притворяться двадцать четыре часа в сутки! Всем, даже тому, кто чувствовал, что настала его очередь, И все только ради того, чтобы, как ты выразилась, запорошить мне глаза… Какого черта? Зачем я вообще вам понадобился?

— А ты не понял? — Горобец лениво усмехнулась. — Ты был моим личным телохранителем на случай, если кому-то захочется взять инициативу в свои руки. В общем-то, все мы действительно были заодно, и каждый, убивая коллегу, надеялся стать последним, кто придет на это место со мной. А причина для убийства всегда находилась. Нужда в проводнике отпала сразу же после того, как он рассказал у костра свою байку…

— Ну и пусть бы убирался восвояси, — сказал Глеб. — Зачем же было убивать, да еще так зверски?

— Да он не собирался никуда уходить! К тому же слишком много знал. Ведь эту байку про людоеда рассказал ему Возчиков, а старый дурак запомнил ее только с пятого раза, да и то, когда ему поставили литр водки.

— Значит, все это было спланировано не меньше года назад, — задумчиво проговорил Глеб.

— Больше. Как минимум, два. Прошлогодняя экспедиция в эти места вовсе не была первой, и те люди, чьи головы ты видел на тропе через болото, никакие не браконьеры.

— А Корнеев — организатор, — догадался Глеб.

— Корнеев и я, — поправила Евгения Игоревна. — Мы с ним встречаемся уже лет десять, оттого-то моему Горобцу дома и не сиделось.

— А Возчиков?

— Ну, Возчиков… Конечно, я позволила ему пару раз себя поцеловать… а может быть, и не только поцеловать. Но всего пару раз. Ему и этого хватило. Ты же его видел. Нет, ты только полюбуйся, что он тут натворил! Верно говорят, что нет ничего хуже старательного дурака… У меня такое ощущение, что по ходу дела он действительно увлекся и начал проявлять инициативу. Наверное, он их даже ел. По крайней мере, пробовал.

— Что-то ты разговорилась, — заметил Глеб, терпеливо двигая скрученными за спиной руками в надежде восстановить нарушенное кровообращение. — К дождю, что ли?

— А почему бы не поговорить с умным человеком? Времени у нас еще навалом. Я бы с тобой даже немного развлеклась, но уж очень сильно здесь воняет. Как подумаю, что скоро и ты будешь так же пахнуть, всякое желание пропадает. Ничего, я свое еще возьму. А вот ты свой последний шанс упустил. Говорила я тебе: не сопротивляйся, дурачок, бери от жизни все, что можешь…

— Даже если это тебе даром не нужно? Спасибо за совет… А телефончик — это чтобы такси вызвать?

— Разумеется. Было так забавно наблюдать, как ты пытаешься его найти… Я так понимаю, что первые подозрения появились у тебя сразу же, как только Гриша вывел из строя рацию?

— Естественно. Я сразу же вспомнил, что видел в ангаре спутниковый телефон, и удивился, почему ты не хочешь им воспользоваться. И еще… Помнишь тот клочок тигриной шерсти, что висел на дереве там, где мы нашли Пономарева? Это ведь ты его туда повесила, правда?

— Конечно. А телефон действительно все время был с нами. Его несли все по очереди — тяжелый, зараза. Мне удалось на какое-то время усыпить твои подозрения, но там, в болоте, где я чуть было не утонула из-за этой чертовой штуковины, ты снова начал меня подозревать, верно? У тебя был такой взгляд, что при первой же возможности я переложила аппарат в рюкзак Тянитолкая. А сегодня ночью Возчиков взял его оттуда и принес сюда. Тут ведь идти-то всего ничего, нет по дороге никакого болота… Бедняга! Он как раз собирался тебя пристрелить, когда я выдала ему окончательный расчет.

— Лихо, — признал Глеб. — Может быть, теперь скажешь, ради чего вы с Корнеевым затеяли всю эту кровавую бодягу?

— Как бы не так, — сказала Горобец, закуривая новую папиросу. — Ишь, чего захотел! Сам додумаешься — молодец. А не додумаешься… Считай, что это тебе дополнительное наказание.

— Ящики, — сказал Глеб. — Ямы вокруг зимовья и ящики внутри… Что в них, а?

— Гуманитарная помощь из Бельгии, — отрезала Горобец. — Платьица, свитерочки, пальтишки всякие…

— Очень смешно, — сказал Глеб. — Да плевать мне, что там внутри. Плевать, ясно? Я о другом думаю. Вот прилетит сейчас Корнеев — как волшебник, в голубом вертолете… Выбежишь ты его встречать, а он пальнет в тебя, не выходя из кабины, а потом погрузит ящики, и поминай как звали… Думаешь, только женщины умеют мужиков использовать? Ты тут, в тайге, с рюкзаком за плечами, руки по локоть в крови, а он сидит себе в кабинетике и в уме барыши подсчитывает. Нет, думает, зачем мне эта дура с людоедскими замашками? Надо ее шлепнуть, а денежки себе оставить…

• Предыдущая
• 77/79
• Следующая