Король замка - Холт Виктория - Страница 38
- Предыдущая
- 38/72
- Следующая
Я призналась, что никогда об этом не слышала.
— Значит, в Англии нет пасхальных яиц? — спросил Ив.
— Есть… только их дарят друг другу люди.
— У нас тоже дарят, — сказал он. — На самом деле, никто не отправляется в Рим для благословения, но мы их находим, понимаете? Хотите одно яичко?
Я сказала, что хотела бы взять одно для Женевьевы. Ей будет интересно узнать, что его нашли на Пасху. Яйцо тщательно завернули и торжественно отдали мне.
Я объяснила, что пришла навестить госпожу Бастид. Дети переглянулись, и Ив сказал:
— Она вышла…
— С Габриеллой, — прибавила Марго.
— Тогда я зайду в другой раз. Что-нибудь случилось?
Они пожали плечами, как бы говоря, что не знают, мы попрощались, и я продолжила прогулку.
У реки я увидела их служанку Жанну с тачкой белья. Она стирала, выколачивая белье деревянной палкой.
— Добрый день, Жанна, — поздоровалась я.
— Добрый день, мисс.
— Я только что от вас. Госпожи Бастид нет дома.
— Она ушла в город.
— В это время дня она редко выходит на улицу.
Жанна кивнула и с многозначительным видом принялась разглядывать свою палку.
— Надеюсь, что все хорошо, мисс.
— У вас есть причины думать иначе?
— У меня у самой дочь.
В замешательстве я подумала, что, может быть, неправильно поняла смысл какого-то словечка из местного диалекта.
— Вы хотите сказать, что мадемуазель Габриелла…
— Хозяйка тревожится. Она повела мадемуазель Габриеллу к доктору. — Жанна развела руками. — Дай Бог, чтобы не оказалось ничего дурного, но когда в жилах течет горячая кровь, мадемуазель, такое может произойти с каждым.
Я не знала, что и подумать.
— Надеюсь, у мадемуазель Габриеллы нет ничего заразного, — сказала я и ушла, оставив ее подсмеиваться над моей наивностью.
Я очень беспокоилась о Бастидах и на обратном пути опять зашла к ним. Госпожа Бастид была дома. Она встретила меня со скорбным, осунувшимся от забот лицом.
— Я не вовремя? — спросила я. — Тогда я уйду. Но, может быть, я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, — сказала она, — не уходите. Шила в мешке не утаишь… И потом, я знаю вашу скромность. Садитесь, Дэлис.
Сама она устало села рядом и, опершись рукой на стол, прикрыла лицо ладонью.
Я ждала. Через несколько минут, видимо, обдумав, что именно можно мне рассказать, она отняла руку и проронила:
— Надо же было такому случиться в нашей семье!
— Габриелла? — спросила я.
— Да.
— Где она?
— В своей комнате. — Госпожа Бастид кивком указала на верхний этаж. — Упрямая. Слова из нее не вытащишь.
— Она больна?
— Больна? Лучше бы она была больна. Все, что угодно… только не это.
— И ничего нельзя сделать?
— Она не признается, кто он. Я никогда не думала, что такое может случиться. Она не из гулящих. Всегда была такой скромной!..
— Возможно, все уладится.
— Надеюсь. Что скажет Жан-Пьер, когда узнает? Он такой гордый. Очень на нее разозлится.
— Бедная Габриелла! — прошептала я.
— Бедная Габриелла! Я бы никогда не поверила. И ведь молчала, пока я сама не догадалась… Она так испугалась, что я могла уже не сомневаться. Последнее время она выглядела неважно, встревоженной… избегала нас. А сегодня утром, когда мы готовили белье в стирку, она упала в обморок. Я почти совсем уверилась в своих подозрениях и повела ее к доктору. Он подтвердил мои опасения.
— Она отказывается назвать вам имя своего любовника?
Госпожа Бастид кивнула.
— И это меня пугает. Если бы это был кто-нибудь из парней… конечно, нам бы это не понравилось, но мы бы все уладили. А раз она не хочет говорить, я боюсь… Почему не сказать, если можно все уладить? Вот, что я хочу знать. Похоже, это кто-то, кто не может исправить положение.
Я спросила, могу ли я приготовить кофе, и, к своему удивлению, получила разрешение. Госпожа Бастид сидела за столом, безучастно глядя перед собой, а я, сварив кофе, понесла его наверх.
Когда я постучала в дверь, Габриелла сказала:
— Бабушка, это бесполезно.
Я открыла дверь и вошла в комнату с чашечкой дымящегося кофе. Габриелла лежала на кровати.
— Дэлис… Ты?!
— Вот, это тебе. Я подумала, может, ты хочешь подкрепиться.
Она не двигалась. Я взяла ее за плечо. Бедная Габриелла, в ее положение попадали тысячи девушек, но каждой казалось, что она первая. И для каждой это становилось личной трагедией.
— Мы можем что-нибудь сделать? — спросила я.
Она покачала головой.
— Ты не можешь выйти замуж и…
Она вновь покачала головой и отвернулась, так что я не видела выражения ее лица.
— Он… женат?
Она лишь поджала губы.
— В таком случае… если он не может на тебе жениться, ты должна иметь мужество признать это.
— Они возненавидят меня, — сказала она. — Все… Я уже не смогу жить по-прежнему.
— Неправда, — возразила я. — Они потрясены… им больно… но это пройдет, и когда родится ребенок, они его полюбят.
Она вымученно улыбнулась.
— Ты во всем хочешь видеть хорошее, Дэлис, — и в людях, и в картинах. Но ничего не можешь сделать. «Как постелишь, так и поспишь», вот, что они скажут.
— Кто-нибудь должен поддержать тебя в беде.
Но она упорно не хотела ничего говорить.
Я грустно брела в замок, вспоминая счастливое Рождество, и думала, как внезапно и тревожно может повернуться жизнь. Счастье так непостоянно!
После свадьбы граф не спешил возвращаться в замок. Филипп со своей молодой женой проводил медовый месяц в Италии, и я с раздражением думала о том, что граф, цинично передав Клод Филиппу, развлекается, наверное, с новой любовницей. Мне это казалось самым правдоподобным объяснением его отсутствия.
Он вернулся чуть раньше Клод и Филиппа и не искал моего общества. Я спрашивала себя, не боится ли он моего осуждения. Как будто ему было до этого дело! Может быть, он просто решил, что я становлюсь слишком навязчивой.
Я была разочарована. Мои надежды поговорить с ним еще раз не оправдались, и я содрогалась при мысли о возвращении Филиппа и его жены. Я знала, что не нравлюсь Клод, а она не из тех женщин, которые скрывают свою неприязнь. Возможно, мне придется принять предложение Филиппа и просить его найти мне новое место работы. И все же, несмотря на недобрые предчувствия, мысль о необходимости покинуть замок наводила на меня тоску.
Через три недели они вернулись из свадебного путешествия, и на следующий же день я столкнулась с Клод и убедилась в ее неприязни ко мне. Я как раз шла из галереи. Мы встретились, и она сказала:
— Я думала, что к этому времени вы уже закончите работу. Помнится, на Рождество ваши дела шли прекрасно.
— Реставрация картин — кропотливое занятие. К тому же коллекция находилась в плачевном состоянии.
— А я думала, что для такого специалиста это пустяки.
— В работе всегда встречаются трудности. Тут требуется большое терпение.
— И сосредоточенность? Вот почему вы не можете работать весь день?
Ей уже известны мои привычки! И она намекает на то, что я попусту трачу время, желая подольше оставаться в замке! В запальчивости я воскликнула:
— Я закончу картины, как можно быстрее. Можете в этом не сомневаться, госпожа де ла Таль.
Она кивнула.
— Жаль, что реставрацию нельзя закончить к балу, который мы даем для друзей. А вы, конечно, как все домашние, с нетерпением ожидаете бала для работников?
Не дожидаясь ответа, она, вскинув голову, удалилась, недвусмысленно дав понять, что не желает меня видеть на первом бале. Я была готова крикнуть ей вслед: «Граф уже пригласил меня! А он все еще хозяин этого дома!»
Я поднялась к себе в комнату и посмотрела на зеленое бархатное платье. Почему я не могу пойти? Меня пригласил граф. Он будет ждать. Как вытянется лицо у этой новоявленной госпожи де ла Таль, когда она увидит, что меня приветствует сам граф.
Но в вечер бала я передумала. После приезда у графа не нашлось даже минуты, чтобы встретиться со мной. Почему же я считаю, что он примет мою сторону?
- Предыдущая
- 38/72
- Следующая