Обреченные - Макдональд Джон Данн - Страница 37

• Предыдущая
• 37/42
• Следующая

– Извините, Герролд. – Дэнтон настойчиво теребил его за плечо. – Наша очередь плыть этим рейсом.

Джон резко пробудился ото сна и сразу вспомнил, что мама умерла. Словно обрушился потолок в высокой белой комнате. Он в голос зарыдал.

– Подвинься, друг, – деликатно попросил Дэнтон. – Я заведу машину на паром.

Фил Деккер шагал по дороге, шагал сквозь ночь, прочь от реки, прочь от машин, высоко поднимая колени при каждом шаге и энергично размахивая руками. Уйти подальше, не слышать, как они поют... Наконец во всем мире не осталось иных звуков, кроме шороха его шагов да хруста материи, когда при ходьбе его малиновые штанины терлись одна о другую.

"Нет причин волноваться. Таких, как они, пруд пруди. Девчонок, которые спят и видят, как станут звездами; таланта у них немного, зато амбиций навалом. Господи, да если бы всех девчонок, которые жаждут пробиться в шоу-бизнесе, уложить в ряд, можно было бы по ним пройти всю страну из конца в конец. Чья это шутка? Мэнни? Похоже.

Спокойно, это еще не конец света. Мне случалось переходить реки вброд и перепрыгивать глубокие пропасти, в большинстве случаев я благополучно добирался до берега и приземлялся на ноги. Но на этот раз препятствие серьезнее. Черт бы побрал эту старость! Уйму времени придется потратить на поиски партнерш, да сколько еще уйдет на то, чтобы привести их в подходящую форму для штурма телевидения? Два года, не меньше. На телевидении спросят: «Где вы играли?» Что я отвечу? А к тому времени мне будет уже за пятьдесят.

Эти близняшки слабые на голову. Чего они добьются сами? Вернутся к себе в деревню, где их впервые заметили и вывели в люди? А может, станут манекенщицами? Для этого не нужно играть. Для этого не нужно таланта. Ходи туда-сюда в платьях по тысяче баксов, виляй задом, строй глазки и улыбайся лысым старикашкам с лорнетами, которые толпятся в первом ряду у подиума... Нет, тут тоже все надо делать с умом, чтобы один из старикашек захотел познакомиться с тобой поближе, – наградой будет замужество. А дома эти старикашки напяливают очки и день-деньской читают какого-нибудь Пруста; так что, если старикашка, которого они зацапают, захочет с ними поговорить, они его запросто перепрустят.

Да, актерского таланта тут не требуется. Вот стриптиз у них был классный. Единственный парный стриптиз, больше такого номера нет ни у кого. Другие раздеваются под водой, или с птичками, или с тамбуринами, и только у меня одновременно раздевались близняшки. То есть пока других близняшек у меня не было.

Отговорить их от этого безумия? Это все жара. Жара и ожидание. Но я успел хорошо их изучить. Обе девчонки смышленые, к тому же упрямы как ослицы. Тяжело будет их переубедить. А сейчас они и вовсе жесткие, как сталь. Сразу чувствуется.

Всякий раз, как наступает перерыв, трудно заново входить в график. Черт возьми, несколько лет назад мы могли бы заключить контракт с шоу Кита, заработали бы миллион, и девчонки бы не захандрили.

Может, они просто не хотят раздеваться? А мне казалось, что они уже привыкли. Нет, вряд ли. Ну и история! Совсем как со стариной Билли Москоу. Помнишь, как он подобрал ту девчонку в Трентоне? Боже всемогущий, какая она была худющая – кожа да кости! Мы вдвоем целых десять дней уговаривали ее согласиться на стриптиз. Девчонка твердила одно и то же. Нет, что вы! Да ни за что на свете! Раздеваться на публике?! А потом, через годик, старина Билли едет в Майами, и кого же он там встречает? Ту самую девчонку! Только она взяла сценический псевдоним Южная Красотка. Девчонка не только преспокойно снимала с себя одежду, но и танцевала с шестом, и выделывала такие штуки, которых не требовал от нее старина Билли! Настоящий талант! Когда Билли на нее смотрел, его чуть кондратий не хватал.

Я не требовал от девчонок никаких извращений. Дешевка это. Старый добрый стриптиз, и все; но куда же теперь девать целую кучу дорогущих костюмов?

В следующие два года придется вспомнить славное прошлое. Я так и знал. Тридцать три года учения и гастролей. Тридцать три года. Иногда уже не упомнить, что где было. Двадцать лет отработал с Мэнни. Деккер и Мэлоун. Песни и шутки. Три раза занимали верхние строчки в «Орфее». Мы платили пятьдесят баксов в неделю одной девчушке только за то, что она дважды проходила по сцене. В том трюке, где Мэнни идет за ней и тащит за собой на тележке здоровенную ледяную глыбу, а потом, пошатываясь, бредет назад, неся щипчиками крошечный ледяной кубик.

Да, за эти годы я навидался всякого. Никогда не забуду, какой шум был в Канзас-Сити. Мы должны были выступать следующим номером. Именно тогда у Австрийца поехала крыша. Повод был. Один акробат спутался с его женой, а Австриец их застукал. Привязал ее к щиту, как всегда, и начал работать свой номер. Он классно метнул все ножи, потом классно метнул томагавки, а последним томагавком разрубил ей голову пополам – точно между бровями. Кстати, ему удалось отвертеться. Сказал копам, что в тот вечер было так жарко, что у него вспотели руки. При этом не переставал рыдать и причитать. Мы все знали правду, но никто не донес на Австрийца. Тот акробат здорово разозлился и решил отомстить. Такое могло прийти в голову только акробату. Он дождался, когда Австриец нашел себе другую жену и партнершу в номер, и спутался и с ней. Последнее, что я слышал, – Австриец перерезал себе горло одним из собственных ножей.

В тот год, когда я начал выступать, мне только исполнилось шестнадцать. Тогда я только пел душещипательные песенки. Серьезно относился к делу. И однажды, когда на лицо мне падал розовый свет и я пел что-то о маме, я размахнулся и нечаянно задел крышку рояля, а она упала и чуть не сломала мне руку. Господи, ну и смеху тогда было в зале! С тех пор у меня внутри все перевернулось. Мы вставили этот трюк в номер, и с тех пор я работаю комиком. Я запихивал под рубашку твердую кожаную подушку, и крышка била по руке с оглушительным стуком.

Мое имя стояло в одной афише со всеми знаменитостями. Кантор и матушка Берль. Микки Руни был еще трехлетним засранцем, но аплодисментов срывал больше, чем вся их проклятая семейка. Выступал в водевилях, потом много лет работал в бурлеске, а потом, после смерти Мэнни, – в ночных клубах с отдельными номерами.

Вспомни Берти Ларра и как он задыхался и сипел. Работал на износ. Отдыхал между выходами всего по пятнадцать минут. Как Эд Уинн. И Джо Браун. Черт побери, мне всего сорок девять! Берти Ларр все еще выступает, а ведь он стар, как Мафусаил. У меня впереди еще много лет. Было время, мы с Мэнни делали тысячу в неделю целых восемь лет кряду. Полмиллиона баксов, и куда они разлетелись? Мы жили легко; нам казалось, что так будет продолжаться вечно, а Мэнни все пилил меня за то, что я откладываю на черный день, и ведь он был прав, потому что, как только я скопил пятьдесят тысяч баксов, стерва Кристин оттягала их у меня. Раздобыла двоих свидетелей и заявилась в номер – застукала меня с той девчушкой, что называется, на месте преступления. Даже не могу припомнить, как звали ту девчушку и хорошо ли с ней было. Надеюсь, что хорошо, потому что Кристин получила пятьдесят тысяч баксов – дорогая цена за одно маленькое представление. Мэнни так хохотал – чуть живот не надорвал; вот что, говорил он, выходит, когда копишь деньги.

Я собирался выступать вечно, а потом как-то все схлынуло. Что же в сухом остатке? Лошадиное здоровье, машина и костюмов на полторы тысячи. Да, старина Фил, не то время, чтобы сдаваться. Кстати, о здоровье. Давно уже надо бы показаться доктору. Бывает, левая рука на время немеет, и тогда становится трудно дышать. Да фиг с ним, разве из-за такой ерунды беспокоят врача? Ерунда. Я здоров как бык.

Наверное, я отшагал мили полторы. Остановись, переведи дух! Сколько на небе звезд! От этого сам себе кажешься крошечным, будто стоишь на сцене самого большого театра в мире. Когда я смотрю на небо, всегда почему-то на ум приходят театральные декорации, потолки в ночных клубах. Интересно, почему они все как один расписывают стены и потолки под звездное небо?

• Предыдущая
• 37/42
• Следующая