Обреченные - Макдональд Джон Данн - Страница 25

• Предыдущая
• 25/42
• Следующая

– Что ж, посмотрим, – произнесла Рики, радуясь, что он выбрал такую линию поведения.

– Может, да, а может, и нет, – холодно парировал Деккер.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Опасно дурачить старика Фила. Думаете, я ничего не понимаю? Вас сбил с толку этот Энгус. Он понял, что может вас использовать. Так с вами и надо поступать – использовать, выжать, как лимон, и бросить. Он не даст вам ничего хорошего. Можете мне поверить. Черт, да я словно на ладони все вижу!

– Фил, мы все обдумали, – заявила Рики. – Мы хотим уйти.

– Хотите сколько угодно, но сделать это не так просто. Может, забыли? Вы поставили свои подписи. Может, вам кажется, что контракт – ерунда, просто маленький клочок бумаги, но позвольте вам напомнить, что это – защита. Поверьте мне, вы не можете просто так взять и выйти из игры. Никак не можете.

– Фил, мы все обдумали пару недель назад. Мы обязались выступать с тобой, это ладно. Но рабство было отменено еще при Линкольне. Мы будем танцевать, а ты – делать комические номера; словом, делим все пополам.

– Тогда я выжду. Мы вообще не будем выступать.

– Фил, мы будем работать. Хоть официантками. Долго ты сможешь выжидать?

Внезапно он откинул голову назад и разразился грубым хохотом:

– Да что я, в самом деле, дурака валяю? Думаете, я в вас заинтересован? Нужны вы мне, как чирей в заднице! Я все это время оказываю вам любезность. Душка Фил! Что ж, пора бы мне знать. Нельзя взять пару деревенских девчонок и сделать из них звезд эстрады. Я думал, у меня получится. Значит, ошибался. Так слушайте правду. Таланта у вас нет. Ни у одной из вас. Публика хлопает моим шуточкам и вашим красивым фигуркам, которые вам даны от природы. Я вот что сделаю: найду себе настоящих профессионалок. Пару девчонок, которые понимают, что к чему. Когда вы захотите приползти на брюхе назад, пишите мне на адрес «Варьете», но я вам все равно не отвечу. С таким же успехом можете выкопать ямку и засунуть ваши письма туда... или еще куда-нибудь. Доедем до Браунсвилла, разделим общие деньги. Свои тряпки можете забирать. А костюмы принадлежат мне, не забывайте. И контракт забирайте, я его вам верну; повесите его на стенку и будете любоваться среди ночи, когда вас разбудит плач ваших сопливых отпрысков, потому что, девочки, без меня вам в шоу-бизнесе не пробиться. Да, вы меня обвели вокруг пальца, но это не смертельно. Я и раньше, бывало, потешался над вашей простотой, но сейчас вы превзошли самих себя. Никогда еще мне не было так смешно.

Он хлопнул дверцей, вышел на дорогу и зашагал прочь небрежной походкой, насвистывая какую-то старую песенку.

– Бедный старичок, – тихо проговорила Рики. – Может, надо было дать ему еще год? Всего один год.

– Нет, детка. Хвост лучше рубить сразу. Мы сделали, что хотели. У нас никогда не хватило бы храбрости заговорить с ним во второй раз. Так что брось жалеть.

– Но он такой славный маленький сморщенный цыпленок.

– Славный, тупой и безнадежный, Рики. То есть Рути. Рики и Ники умерли.

– Остались близнецы Шеппард.

– А с ним что будет, детка?

– Кто знает? Будет выступать по пивным. Может, подберет какую-нибудь дурочку, научит ее делать стриптиз и еще какое-то время продержится на этом. Если ей не встретится на жизненном пути свой Джимми Энгус. Рути, ты подозревала, что наш старичок окажется таким гордым?

– Мы попали ему в самое сердце. Ты гордишься собой?

– Еще не знаю. Погоди, пока рана заживет.

– Хочешь глоточек?

– Нет, я пас. Видела, как он уходил?

– Эту картинку я сохраню в своем медальоне.

– Слыхала анекдот о карлике и медальоне?

– Это шуточка Фила.

– Знаешь что? Мы, наверное, всю оставшуюся жизнь будем перебрасываться шуточками Фила.

– И вспоминать маленький паром.

– Кажется, у нас глазки на мокром месте?

– Отвернись. Я хочу немного поплакать – совсем чуть-чуть.

– Подождала бы хоть, пока я отревусь.

Они сидели в темной машине, положив длинные ноги на спинки передних сидений. Ночь окутывала их со всех сторон.

Прошло какое-то время, и Мэри-Энн запела – негромко, нежно. Рути вторила. Они пели одну из первых песен, которые выучили в своей жизни.

Голоса их серебром звенели в ночи.

– Господи! Силою Твоею веселится царь...

Псалом услышал Фил Деккер, который находился от сестер на расстоянии в несколько метров и тридцать лет. Он шел по дороге и в бессильной ярости снова и снова ударял себя кулаком по бедрам.

Дел Беннике, называвший теперь себя Бенсоном, преступник, за которым охотилась вся мексиканская полиция, посмотрел на часы и понял, что почти двое суток провел без сна. Временами его охватывало странное оцепенение. Так бывает, если допиться до чертиков, – тогда тебе наплевать на всех окружающих, вообще на все. От страха и нервного истощения он не мог ни спать, ни продумывать свои дальнейшие действия. Впрочем, будущее теперь его тоже не слишком волновало.

Как-нибудь все образуется. Как всегда. Ему, бывало, приходилось поработать мозгами; он принимал решение и действовал молниеносно. Иногда он от усталости закрывал глаза и отключался, но затем в кровь поступала очередная порция адреналина; плечи его распрямлялись, кулаки сжимались, становилось трудно дышать.

Ты всегда использовал других для того, чтобы выйти сухим из воды. Быстро думай, как замести следы и затеряться в толпе.

Потасовка, вызванная приездом жирного политикана, как ни странно, привела его в чувство. Ему полегчало. Надо же, как быстро они достают стволы! Тот техасец, полумексикашка, просто молодчина. Ловко уклонился, нанес удар левой, а потом переместился вправо, пригнулся и перешел в атаку. Будь он непрофессионалом, непременно попытался бы отступить – и получил бы прямой в челюсть. Когда эскорт Атагуальпы с ревом промчался по дороге, Беннике оцепенел от ужаса. Первой его мыслью было: «Это за мной». Но потом понял, что они гонят слишком быстро, чтобы разглядывать номерные знаки всех встречных машин. Значит, просто спешат попасть на паром и переправиться через реку.

А вовремя он заглянул в машину, где сидела эта старая кукла! Не иначе как по наитию. Зато получил возможность познакомиться с попутчиками, хорошенько их рассмотреть. Подружился с девчонкой Муни. Может, все еще выйдет как надо. Теперь нужно попасть в Сан-Антонио. Ничего, как-нибудь. Не из таких переделок выпутывался.

Как только охранники достали оружие, Беннике поспешил спрятаться. С чувством праведного удовлетворения наблюдал за происходящим из своего убежища и следил за тем, как повели себя остальные. Два гомика спустились вниз, к реке. Смешной человечек в красных шортах бросил своих блондиночек и притаился за деревом. А вот Муни – молодец. Быстро юркнула в зазор между двумя машинами; сразу видно, для нее перестрелка не новость. Она уже бывала в подобных переделках.

Беннике слышал, о чем говорил техасец с жирным политиком; когда он понял, что кризис миновал, встал на ноги и с живым интересом следил, как охранники учили уму-разуму своего товарища. Вырубить человека можно по-разному. Эти сработали чисто. Прикладом по башке, прицелом по физиономии... Тот бедняга уже никогда не будет прежним. Наказание преследовало цель лишить его уверенности в себе. Ему не лицо разбили, разбили его самоуверенность и мужественность; если даже прежде он и был надежным парнем, отныне никто не сможет ему доверять. По аналогии Беннике вспомнил одного офицера-англичашку в Рангуне. Эдакий мальчик, закончивший частную школу, с румянцем во всю щеку. Чтобы провернуть ту сделку со спиртом, им надо было заручиться его согласием. Всем делом заправлял Шайк, он-то и избил три раза англичашку в темном переулке – просто так, вообще без всякого повода. Остальные и пальцем до него не дотронулись. Когда они, наконец, сделали ему свое предложение, англичашка не смог отказаться, потому что побои отрезвили его, заставили по-другому взглянуть на мир. Хорошая порка в нужное время изрядно способствует дальнейшей совместной работе.

• Предыдущая
• 25/42
• Следующая