Легкая нажива - Макдональд Джон Данн - Страница 16

• Предыдущая
• 16/62
• Следующая

Последнее время Викки стало казаться, что они с Тэмплом говорят друг другу заученные слова роли в пустом театре...

Подошел служащий с тележкой, а с ним Тэмпл, в бледно-голубой куртке, белой рубашке и с неизменной серой шелковой бабочкой. Двигался он, как всегда, стремительно и энергично. Тэмпл улыбнулся ей, и на его загорелом мужественном лице моряка заиграли морщинки, особенно у глаз. Коротко стриженные волосы Тэмпла стали скорее белыми, а не серыми, как прежде, у левого глаза появился нервный тик, который обнаруживал себя в стрессовых ситуациях и сам по себе очень раздражал его.

— Все готово, дорогая, — сказал он, — пойдем. Еще раз, сынок: какой у нас номер?

— Восемьсот третий, сэр. Прошу вас за мной.

— А где Хью, дорогой?

— Его ищут, чтобы сказать, что мы приехали, Вик. Он же все-таки не в регистрации сидит.

— Да, конечно.

Поддерживая ее под локоть — это Викки нравилось, — он ввел ее в лифт. Они хорошо смотрелись: крепкий, загорелый, уверенный в себе джентльмен с видом прирожденного покровителя сопровождает свое маленькое дорогое украшение — жену, бросая на нее время от времени внимательный и восторженный взгляд, который выражает гордость, счастье и преданность.

Войдя в номер, Викки сразу же принялась за его осмотр. Ее всегда очень интересовало, в каких условиях она будет жить. Она оценила размеры апартаментов, обстановку, отделку, удобства, взглянула на широкие окна, из которых открывалась яркая панорама вытянувшегося лентой города, а дальше — низких молчаливых гор. Все в номере было новым и свежим — значит, недавно был ремонт. На полу стояли вазы со свежими цветами, на столе — большая чаша с фруктами и сладостями, бутылка в ведре со льдом, а рядом на подносе — три сверкающих бокала. На горлышке бутылки висела бумажка, на которой карандашом было написано: «Не трогать». Викки заглянула в ванную, которая сгодилась бы и султану, потрогала буклированные драпировки песочного цвета и произнесла:

— Здесь весьма симпатично, а?

Тэмпл дал чаевые и, когда дверь закрылась, подошел к Викки и нежно поцеловал ее в кончик носа.

— Красный ковер, мышка. С трубами, барабанами.

— Знаешь, очень уж большой. Зачем нам такой, мой дорогой?

— Что это на тебя приступ экономии нашел, Вик? — улыбнулся он ей. — Ты меня удивляешь, я столько лет знаю твои привычки.

— Я, конечно, не хочу чего-то дешевого и маленького, Тэмпл, но этот номер намного больше, чем нам нужно. Вот что я имела в виду.

— Предоставь это мне, пожалуйста. — Тэмпл еще улыбался, но в его тоне послышалась резкость. — Это продиктовано деловыми соображениями.

— Ну конечно, мой дорогой. Я тогда разберу вещи, да?

— Разбери.

Хотя они взяли с собой много багажа, но ящичков и шкафчиков здесь было столько, что Викки не смогла даже все их использовать. Разложила она все аккуратно — чувствовался опыт. Расставив свою косметику, Викки достала во что им переодеться после ванной. Временами она посматривала в гостиную, где Тэмпл читал газету.

Из приемника у изголовья кровати, включенного по приходе служащим, зазвучала «мыльная опера», и Викки переключила его на другую станцию, где была шумная латиноамериканская музыка, и сделала звук достаточно громким, чтобы он долетал до гостиной, но не настолько, чтобы он помешал услышать раздавшийся стук в дверь.

Хью поймал себя на том, что улыбается от предвкушения удовольствия. Он в это время широкими шагами мерил коридор, спеша к номеру, который припас для Шэннардов. Тэмпл, совладелец отеля в Губернаторской гавани на острове Эльютера, пришел на помощь Хью Даррену в самый критический момент его карьеры. Он не только отвел от Хью прямую угрозу, но сумел сделать так, что у Хью освободились руки на будущее. Они стали друзьями. Но Тэмпл и Викки никогда не пытались взять Хью под свою опеку. Он ходил с ними на яхте, иногда крепко выпивали вместе, он останавливался в их доме в Нассау.

Тэмпл открыл дверь, и Хью попал под громкие и продолжительные приветствия. Викки торопливо вышла из спальни и подставила щечку для поцелуя. Все начали говорить одновременно, потом все сразу остановились, потом снова заговорили втроем — и рассмеялись.

Викки сказала, что у Хью поразительно здоровый и счастливый вид. Тэмпл отметил, что у него на лице написано дурацкое самодовольство от успеха. Хью сказал им, что они оба выглядят превосходно, и постарался придать своему голосу максимальную убедительность. Ибо никто из них не выглядел, как раньше. Хью почувствовал напряженность между супругами. Их приветствия показались ему натянутыми, и, что его особенно обескуражило, он ощутил холодное, убивающее дыхание отчужденности.

— Это что еще за «не трогать»? — спросил Тэмпл.

— Ясное дело, об этих чудесных цветах он и слова не скажет, — заметила Викки. — Если жалобы, то только насчет вина, жадина несчастный.

— Не трогать — пока я не приду, — сказал Хью. — Но я здесь. — Он взял бутылку и показал им этикетку. — Разумеется, шампанское.

— Ну, мальчики, у вас и привычки! — воскликнула Викки. — Шампанское — в такое время дня!

— Какой город — такие и привычки, — ответил Хью, скрутивший уже проволоку и принявшийся за пробку. Она ударила о потолок и упала в низкое кресло у окна. Чокнулись.

— За старых друзей, за старые времена, за старые места, — сказал Тэмпл.

Они выпили, улыбнулись друг другу и прошли к стоявшим в стороне низким светлым креслам. Тэмпл рассказал Хью новости с Багам, накопившиеся после его отъезда, о строительстве новых отелей и других сооружений для туристов, продолжающемся неимоверном росте цен на землю.

Когда шампанское было выпито, Викки встала:

— Самолет совершенно умотал меня, друзья. Я последние дни выгляжу как старый чемодан, так что мне хочется в тазик с горячей водой и соснуть под шампанское. Не будет ли кто из джентльменов столь любезен поднять меня с постели, когда дело дойдет до праздника?

— Это у них так на родине выражаются, — с нежностью произнес Тэмпл. — О да, как же, мы непременно разбудим тебя.

Она с наигранным высокомерием посмотрела на их улыбающиеся лица:

— Вы оба вечно Бог знает что говорите о женщинах, дорогие. — И, подмигнув им, Викки удалилась в спальню, закрыв за собой дверь.

— Замечательная девочка, — сказал Тэмпл.

— Лучше не найдешь.

— У тебя есть время поболтать или надо идти по делам, Хью?

— Это заведение работает практически круглые сутки. Я и живу здесь, Тэмпл. Они знают, где я сейчас, и кто-нибудь докричится до меня в случае необходимости. Так что я и в данный момент на работе. Только вот разговаривать при пустом стакане не могу. Бурбон?

— Превосходная мысль.

Хью заказал по телефону бутылку и все что положено и вернулся в кресло.

— Тут у тебя до чертиков работы, — сказал Тэмпл.

— Персонала четыреста шестнадцать человек, не считая персонала казино, ну и артистов, конечно. Здесь был такой развал, Тэмпл, столько времени у меня ушло, прежде чем я почувствовал, что ситуация меняется. Работать приходится как лошади, но и платят очень даже хорошо — так хорошо, что я приеду к тебе за этим займом на строительство быстрее, чем думал.

— Отлично, Хью. Просто здорово! — воскликнул Тэмпл с какой-то непонятной наигранностью.

Хью стал проникаться беспокойством, которого у него раньше не было.

— Что-то не так, Тэмпл. В чем дело?

— Ничего. Абсолютно ничего. Просто черт знает как хорошо, что эти деньги не нужны тебе прямо сейчас.

В дверь постучал официант. Хью открыл ему. Тэмпл Шэннард сделал неловкую попытку взять счет себе. Эта неловкость как-то не вязалась с ним. Раньше во время застолья было почти невозможно заплатить за что-нибудь, если при том присутствовал Тэмпл. Новое наблюдение увеличило беспокойство Хью. Колдуя над виски, он сказал:

— Я смогу постучать в твою дверь года через два, Тэмпл. Это судя по тому, как идут мои дела. Тогда у тебя будут деньги, как думаешь?

— Конечно, мой друг! Ну конечно!

— Ты помнишь, как мы это тогда разложили вместе с Алеком Уитни? Я ставлю Перцовый риф плюс шестьдесят тысяч. Вы с Алеком каждый вносите по девяносто тысяч — шестьдесят как заем и тридцать как партнеры, из пятнадцати процентов годовых. — Хью подал Тэмплу стакан.

• Предыдущая
• 16/62
• Следующая