Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила - Страница 38
- Предыдущая
- 38/71
- Следующая
— Дерзкая девчонка! — непонятно на что обиделась Лоретта.
— Бойкая старушка! — парировала я, прилипая к окну.
Поля закончились, мы въехали в пригород. Это сразу стало заметно: кучер больше не гнал как ненормальный, но, несмотря на это, карету кидало из стороны в сторону по-прежнему, что могло означать только одно — на дороге стало больше выбоин и кочек.
Оштукатуренные дома с тесовыми крышами стояли почти впритык друг к другу, а местами просто стена к стене. Цветущие палисадники еще встречались, но уже не так часто, как раньше.
В пыли возле дороги валялись, изнемогая от жаркого майского солнца, лохматые колченогие дворняжки. Иногда они вскакивали и лениво брехали на проезжих. На заборах сидели пегие и дымчато-серые тощие кошки.
Чумазые оборванные дети играли почти на проезжей части. Появились и первые взрослые, которые провожали недобрыми глазами нашу карету. Кое-кто даже громко ругался нам вслед, отряхиваясь от пыли.
— Мы подъезжаем, — поставила меня в известность утомленная солнцем графиня.
— Великолепно, — отозвалась я, не отрываясь от разглядывания окрестностей и подробностей местного быта. Путешествие все же как-никак. Нужно впитывать впечатления.
В окошко прилетел комок грязи.
Или не впитывать?.. Тут же нас обстреляли очистками. Безобразие остановили гайдуки. Плетками. Из-за заборов в нас полетел булыжник!
Глухой ропот народа горчил на губах, оставлял на душе мерзкий привкус и отдаленное ощущение надвигающейся грозы. Неладно что-то в Датском королевстве, ой как неладно!
— Чернь беснуется, — сморщилась Лоретта. — Все им неймется! Работали бы себе спокойно, так нет же — подавай им выходные! Спрашивается — зачем, зачем им выходные?
— Чтобы отдыхать? — скромно предположила я, улыбаясь краешком рта.
— И что они будут с этим отдыхом делать?! — вскинула выщипанные брови в неподдельном удивлении аристократка, в очередной раз внимательно разглядывая идеально выхоленные ногти.
Цок-цок, цоки-трюх! Бумс! Цок-цок! — тащил нас шестерик подуставших лошадей.
Я, потихоньку обалдевая, слушала молча ее сентенции.
— Пойдут на бал? — продолжала ее светлость. Воскликнула с непонятным пафосом: — Нет! Мужики пойдут в кабак или трактир, напьются и станут бить жен и детей!
Оп-па! А местные дворяне сухой закон, значит, соблюдают? И жен — ни-ни?! Не обижают? Нигде и никогда?!
— Нет, по моему скромному мнению, самое полезное времяпрепровождение для черни — труд сызмальства! — понесло эксплуататоршу. Наставительно воздев указательный палец, она талдычила: — Я говорю — работа, работа и работа! Только тяжелый каждодневный труд и полное послушание господам, а еще кнут и розги искореняют крамольные мысли и вредные веяния!
Я поперхнулась и закашлялась. И она еще удивляется, что здесь аристократов не любят? Я бы на месте угнетаемых ведром помоев или булыжником не обошлась!
С моими представлениями из двадцать первого века и знаниями по истории родины…
Путч! Не меньше! И начать захват со спальни Грэга… просто чтобы там ему нагадить и вообще… навредить, а не для его удовольствия!
Пока я развлекалась придумыванием пакостей для ученика мага, мы подъехали к городским воротам. Внушительное, я вам скажу, зрелище! И пропускная система почище, чем в современном мире.
Несмотря на то что мы стояли около ворот, скорей всего предназначенных для въезда аристократов в столицу, а посему впереди нас маячила лишь одна карета, стража не спешила и не угодничала.
Плотный рыжеусый начальник караула сунул рябую, плоскую, как блин, физиономию в карету и расплылся в улыбке:
— Госпожа графиня! Как приятно лицезреть вас так скоро!
— И вас, господин барон, — состроила ему глазки Лоретта. — Как долго нам еще ждать?
— Вы же знаете — приказ короля. Досмотр для всех без исключения, — смутился барон.
— Тогда приступайте, гер Фартинг, — улыбнулась графиня, состроив недовольную мину. — Мне не терпится показать своей родственнице нашу прекрасную столицу.
По-моему, это мягко сказано! Кому-то явно не терпится показать мне что-то другое, и это, очевидно, отнюдь не небо в алмазах.
— Первый раз у нас, мадемуазель?.. — Начальник караула оставил мне возможность назвать свое имя.
— Александра гер Мориз, — влезла тетя. — Я забрала ее из провинции, чтобы немного обтесать и вывести в высшее общество. Скоро начнется сезон. — Она многозначительно подмигнула барону. Скокетничала: — А вы у нас все еще холостяк?
Ой, мама! Меня теперь будут всем подряд предлагать? Как пробник?
— К сожалению, нет, — расплылся в улыбке барон. — Не далее как на прошлой неделе я попросил руки старшей дочери барона гер Мульса и получил согласие.
— Я все же полагала, что у вас более тонкий вкус, — заметила графиня, выразительно поджав губы. — Девушка на редкость непривлекательна (да простит меня Пресветлая за хулу против невинного создания!) и в придачу хромает на обе ноги.
— Зато какое у нее приданое! — прищелкнул языком начальник караула. Закатил глаза. — Сказка! Перед ним меркнет все! А что до ее хромоты, так будет побольше сидеть дома, а не шляться по модисткам. И я на охране и на дамских туалетах сэкономлю!
— Шалун! — погрозила пальчиком Лоретта. Искоса поглядывая на разомлевшего от незаслуженного комплимента барона: — Так мы можем проезжать?
— Безусловно! — махнул тот лапищей, давая отмашку открыть ворота. — Было приятно вас повидать!
— Взаимно, гер Фартинг! Взаимно! — сладко улыбнулась Лоретта.
А у меня возникло ощущение, что кто-то скользнул по моей спине цепким взглядом. Понятное дело, у местных глаз — не лазер, сквозь стенки кареты меня никто не увидит, но неприятное впечатление осталось.
Мы миновали пропускной пункт, и графиня язвительно сообщила:
— Вульгарный жлоб! Жениться на девке из семьи гер Мульса?! Позор! Так низко пасть для аристократа — это… это… — И пробурчала еще что-то себе под нос.
Не поняла? Похоже, у «тети» были на него планы?..
Я не стала вдаваться в подробности, опасаясь нового вороха сплетен. Вместо этого перевела разговор:
— Мы сейчас где?
— В Мирте, — посмотрела на меня как на умалишенную графиня.
— В каком именно районе Мирты? — пояснила я, мечтая за недогадливость дать тетушке пинка.
— А-а-а, — дошло до Лоретты. — Сейчас мы быстро пересечем Темный город. Место достаточно неприятное и крайне опасное по ночам…
На дорогу перед каретой выскочили несколько нищих, взрослых и детей. Они танцевали, завывая и нагло выпрашивая подаяние. Ну чистый тебе Двор Чудес!
Я вспомнила фильм про Анжелику, и меня передернуло. Нищие в вонючем рубище хватали грязными руками все подряд. Глядя округлыми глазами на это пирующее засилье микробов, я отчетливо осознала, куда я попала! Чума, холера, оспа — вечные бичи Средневековья. Полная антисанитария и постоянный голод…
— И как видишь — днем тоже, — невозмутимо добавила графиня, наблюдая, как гайдуки разгоняют с дороги нищих, освобождая проезд. — Особенно для вас, Александра!
— Не то чтобы я спорила… — скомканно согласилась я с ней, испытывая дикое желание оказаться в своей маленькой однокомнатной квартире, но с горячей водой, туалетом и набором современных лекарств.
Темный город соответствовал своему названию. Потемневшие жалкие дощатые хибары и кособокие мазанки с воняющими кошачьей мочой палисадниками, лающими из будок скелетообразными собаками, похожими на вечно голодные призраки. Тянущиеся отовсюду руки профессиональных нищих… Думаю, вечером или ночью выходит на улицу и другая шатия-братия: воры, грабители, профессиональные убийцы.
Жутенькое местечко. Между лопатками опять неприятно зудело, словно нахожусь под прицелом снайпера. Я вертела головой и выглядывала из окошка, пытаясь понять — это кто же меня так выпасает?! Неужели ночные работнички ножа и топора?
Не приведи господи мне их встретить! При таком уровне нищеты зарежут за пуговицу с полудрагоценным камешком. А уж за гребень или брошь — пожалуй, удавят целый поезд!
- Предыдущая
- 38/71
- Следующая
