Конец тьмы (Капкан на 'Волчью стаю') - Макдональд Джон Данн - Страница 44

• Предыдущая
• 44/45
• Следующая

Сэнди оказался рядом со мной.

– Куда ты ее тащишь?

– В кусты.

Мы говорили шепотом. Я услышал голос Нан.

– О Боже, Шак, ты помешался на сексе.

Это сняло проблемы. Я очень тревожился о Нан, ее маленьком ноже и удовольствии, с которым она его использовала. Неожиданно земля куда-то исчезла, мы с Хелен упали и покатились по крутому склону и оказались в ледяном ручье. Я выругался и встал. Воды было по щиколотку. И тут до меня дошло, что фальшивое громкое дыхание прекратилось. Я неловко вытащил девушку на грязный берег. В ее безжизненности было что-то абсолютно другое, и я понял, что это. Она ударилась о камни.

– Как ты там? – хрипло крикнул Сэнди. Он осторожно спускался через кусты к ручью.

– Только вымок и ударился локтем. Давай выбираться отсюда.

– Подожди.

Сэнди нагнулся над девушкой и приложил ухо к ее груди.

– Сердце все еще бьется, приятель.

– Ну и что?

Он нашел камень величиной с небольшой мяч и сунул его мне.

– Прикончи ее.

Я покрутил камень в руке и потрогал ее голову под мягкими волосами. Сэнди пискнул, как цыпленок.

Я повернулся так, чтобы частично закрыть ему поле зрения, и сильно ударил камнем рядом с ее головой. Раздался вполне убедительный звук.

– Давай выбираться отсюда!

– Она...

– Шевелись! – заорал я. Мы вскарабкались наверх. Шак и Нан копошились на заднем сиденье. Им было наплевать, идет машина или нет. Мы выехали обратно на шоссе и вскоре уже спускались с длинного крутого холма.

Прошло немного времени, прежде чем Нан наклонилась к Сэнди:

– Она мертва?

– Как камень.

– А я жива.

– Ее ноги были лучше.

– Ну и где она сейчас? Ходит, бегает на этих ногах? – поинтересовалась Нан.

Мы мчались по холмистой равнине, проскакивали тихие, спящие города. Наши фары освещали залатанные дороги.

– Фи фай фиддли-я-ох. фи фай фиддли-я-ох, ox, ox, ox. Это уже навсегда было с нами.

Я бы рассказал все до конца, но полагаю, не все относится к делу. Я протянул руку к бумажному подносу, и профи защелкнули сталь на моих запястьях. Они смотрели на меня, как доктор смотрит на опухоль. Холодное профессиональное любопытство плюс врожденное отвращение того, кто предпочитает смотреть на здоровую ткань. Их взгляды превратили меня из человека в неодушевленный предмет. А может быть, превращение состоялось раньше, а я этого не заметил?

Я сказал все. ЗАВТРА превратилось в СЕГОДНЯ, и это мой конец. Сегодня третий день апреля.

Попытаюсь перенести все, что осталось на мою земную долю. Не уверен, что это получится. Должно быть, намного легче умирать за то, во что веришь.

Через двенадцать дней после казни банды архитектор Даллас Кемп повез привлекательную пару лет под сорок показать свой участок на холме. Из уверенных манер мужчины следовало, что у него есть деньги и успех. Огромная корпорация недавно перевела его в Монро, и он подозревал, что может провести здесь много лет. Поэтому ему хотелось построить свой первый дом.

Жена была уравновешенной женщиной, в ее манерах сквозили теплота и очарование. Когда они говорили между собой, возникала особая аура, которая сопровождает только очень удачные браки.

Они остановили машины на обочине деревенской дороги и пошли осматривать участок. В низких, затененных местах еще лежал снег. Земля была влажной. Уже показались первые почки.

Покупателям участок понравился. Даллас Кемп оставил их на месте, где будет стоять дом, спустился вниз за планом здания. Он сориентировал его так, чтобы они поняли, какой вид открывается из окон. Мужчина сказал:

– Это немного необычно, не так ли? Архитектор продает клиенту свой участок.

– Я выбрал это место для конкретных людей, но они не смогли воспользоваться им.

– Значит, – заметила, слегка нахмурившись, женщина, – этот дом был спроектирован по другому заказу?

– Да. Но люди, для которых я сделал проект, никогда не видели чертежи. Я так люблю проект, что... мне бы хотелось, чтобы дом был построен. Я мог бы сделать новый проект для вас, но уверен, что лучше он не будет.

– Прекрасный дом, мистер Кемп. Но, как мы уже говорили в вашей конторе, он должен быть побольше, – сказала женщина. – У нас четверо очень подвижных детей.

– Дом спроектирован так, что к северной стороне можно пристроить новое крыло.

– Тогда все в порядке, – объявил муж.

– Я продам землю за ту же цену, которую заплатил, – сказал Даллас Кемп. – Если вам участок не нравится, то пройдет много времени, прежде чем я захочу показать его кому-нибудь еще. Я хочу продать дом и землю хорошим людям.

– Вы будете сопротивляться всем изменениям, которые мы захотим сделать перед тем, как спросим цену? – спросил муж.

Женщина повернулась к мужу и мягко прикоснулась к лацкану его твидового пиджака.

– Я хочу и дом, и участок, дорогой. Если мы не купим его, я буду тосковать всю оставшуюся жизнь. Мужчина улыбнулся Далласу Кемпу.

– По-моему, есть только один ответ: мы покупаем. Договорившись о деталях, они спустились вниз. Стоя у машины, женщина заговорила о Хелен Вистер. Далласу Кемпу было жаль, что она сделала это, потому что позже, узнав больше о людях, живущих в Монро, она будет помнить, что проявила бестактность, и это будет смущать эту добрую женщину. Он знал, что это только совпадение, праздная беседа. Она вдруг спросила:

– Это тот самый район, где прошлым летом произошло то ужасное событие? Когда убили мужчину и похитили дочь доктора?

– Нет, это случилось в другом месте.

– Я читала, что их казнили на электрическом стуле недели две назад. А как, кстати, звали ту девушку?

– Вистер. Хелен Вистер.

– Вы ее знали, мистер Кемп?

– Да, знал.

– Должно быть, это стало большим потрясением для города. Думаю, что вы, местные жители, всегда лучше запоминаете детали таких преступлений. Я хочу сказать, вам больше известно, чем нам, потому что мы просто читали об этом в газетах. Они застрелили ее?

Даллас Кемп отвернулся, сделав вид, что он заслоняется от ветра, чтобы закурить сигарету.

– Согласно рассказу Стассена, она упала и ударилась о камень головой. Однако вскрытие показало только незначительные повреждения черепа. Смерть наступила в результате утопления. Очевидно, ночью она пришла в себя, попыталась встать, может быть, и потеряла сознание. Можно назвать это убийством, но их судили не за это.

– Что... за ужасная история, – проговорила женщина. – Это... от этого все становится еще хуже.

– Да, – согласился Даллас Кемп. – Они ушли и бросили ее.

Даллас Кемп попрощался с покупателями, сказав, что ему нужно еще сделать некоторые обмеры. Они уехали в город. Кемп поднялся на холм, прислонился к стволу старой березы и долго глядел на то место, где должен был стоять дом.

Он стоял на холме и жалел, что молод и не может взглянуть на один из своих ранних и лучших проектов глазами умудренного опытом старика. У Далласа было ощущение, что, когда он состарится, мысли о Хелен примут ностальгическое очарование, как старые любовные письма, и старый человек будет улыбаться, вспоминая приятные события.

Но происшедшее так близко. Он угодил в ловушку на самом горьком отрезке своей жизни и мог выбраться из нее мучительно медленно, как минутная стрелка на часах. Время лишь делало ярче воспоминания, связанные с ней.

По пути в город, отвлекшись, Кемп внезапно увидел коричневого щенка, прыгнувшего на дорогу к машине и не обращавшего особого внимания на панические крики детей во дворе. Увлекшись игрой, он не сознавал опасности.

Кемп резко вывернул руль. Взвизгнули шины. Даллас ожидал услышать глухой звук удара, но удара не последовало. Медленно проехав это место, он посмотрел в зеркало и увидел мужчину, схватившего испугавшегося щенка за шиворот.

Даллас Кемп продолжал ехать, но через милю руки так сильно задрожали, что ему пришлось свернуть на спокойную улицу и остановиться у тротуара. Ему казалось, что он не вынес бы убийства собаки. Он чувствовал, что Бог пощадил его на этот раз.

• Предыдущая
• 44/45
• Следующая