Современный венгерский детектив - Череш Тибор - Страница 60

— Окно куда выходит? К Дунаю?

— Нет. На Эрдёшор. А от самого дома до берега тянется огород. Берег порос камышом, через который проложена стежка к помосту, где летом привязывают лодку.

— Кажется, ясно. Милиционеры взломали дверь?

— Полагаю, у них были основания призадуматься. В конце концов, могло случиться и так, что человек, запирая дверь, чем-то поцарапал руку и оставил следы крови. Они все же решили позвать слесаря, который и открыл дверь.

— А в окно нельзя было заглянуть?

— Нет. Изнутри оно было закрыто голубой бумагой, какой школьники обертывают учебники. Труп лежал на полу. На убитом были трусы под стареньким халатом

серовато-зеленого цвета. Его одежда была аккуратно сложена на кресле, во внутреннем кармане пиджака обнаружено двести семьдесят форинтов. Под книгой на

полке — еще девяносто форинтов. В кармане брюк — немного мелочи.

— Рыбачий домик принадлежал ему?

— Нет. Его сестре Дежёне Балог. У нее есть дочь и сын.

— А убитый был женат?

— Да. У него дочь. Но я продолжу.

— Да-да. Продолжай.

— Постель была, разобранной; установить, спал ли он один, не удалось. В комнате — весь дом, по существу, состоял из одной комнаты с примыкавшей к ней маленькой летней кухней, которая, впрочем, была заперта на замок и зимой ею не пользовались,— словом, в комнате никаких явных следов того, что он был не один, не обнаружено. Детальный осмотр группа Еромоша произвела сегодня в полдень, но пока мне о нем не доложили. По предварительному заключению врача, труп пролежал четыре дня. Значит, с двадцать девятого. Вечером будут известны результаты вскрытия. Удар был нанесен по голове тяжелым металлическим предметом. Сзади. Череп пробит. Труп лежал головой к кровати.

— Следовательно, ногами к двери?

— Не совсем. Наискосок между дверью и окном, раскинув руки. Кровать стоит у стены в углу, справа от входа. Тебе не трудно представить обстановку с моих слов?

— Нет-нет. Что еще было в комнате?

— Слева на стене висели удочки и сеть, в углу стояли три старых весла. Еще два валялись под кроватью. У этой же стены стоял стол, на нем пустая чашка с блюдцем.

В чашке был чай, потому что на дне осталась заварка и немного сахара. У стола табуретка, рядом ведро с грязной водой. И еще два кресла, кроме того, на котором, как

я уже говорил, сложена одежда.

— Свет не горел?

— В доме нет электричества. У окна что-то вроде буфета. В нем посуда, ложки, вилки. На буфете чистая пепельница, рядом керосиновая лампа, керосин наполовину выгорел.

— Значит, лампу потушили.

— Да. Кто-то потушил. Возможно, убийца. Мы сняли отпечатки пальцев.

— Правильно. Как отапливается дом? Печка есть?

— Есть небольшая чугунная печка. Рядом с ней лежали несколько угольных брикетов и объемистая охотничья сумка. Брикеты в ней уложены аккуратно, один к одному.

— Где стоит печка? В каком месте?…

— Справа от двери, между передней стеной и кроватью. На стене и на внутренней стороне двери — вешалки и гвозди. На них висят халаты, ветхая женская одежда и поношенные мужские брюки.

— Не обнаружено ли что-либо странное, необычное?

— Нет. Впрочем… Я уже упоминал о полке. На ней были книги: справочник «Рыбы рек и озер», четыре изрядно потрепанных романа, в том числе один довоенного издания — и под ним девяносто форинтов. Они были на виду — высовывались из-под книги. И еще Уголовный кодекс.

— Уголовный кодекс?

— Да. Единственное, что казалось странным. Потому что никак не вписывалось в обстановку.

— Возможно, это случайность.

— Возможно.

Зазвонил телефон. Раудер невольно сделал движение, чтобы взять трубку, но опоздал.

— Алло! Да, Бела Келемен (прозвучало: «Бедакедебед»). Одну минуту. Это тебя. Из управлений.

— Будь добр, скажи, что через полчаса я приду.

— Через полчаса он прибудет. Хорошо, все в порядке. Спасибо, Еромош. До встречи.

Бела положил трубку.

— Материал готов. Еромош хочет тебе доложить.

— Я так и подумал.

— Хорошо, что ты рассказал обо всем так обстоятельно. Есть над, чем поразмышлять перед сном. Правда, многих деталей еще не хватает. Прежде чем уйдешь, расскажи, что тебе известно об убитом.

— Ему было сорок пять лет, работал мастером в кооперативе механиков. Был женат, проживал по улице Самуэля Диосеги, рыбачий домик принадлежит его сестре. У него семнадцатилетняя дочь.

— Какого роста? Я имею в виду Хуньора.

— Около метра и семидесяти пяти сантиметров. Это я прикинул на глаз. Мужчина крепкого телосложения, но не толстяк.

— Как он умер? Мгновенно?

— По мнению врача, мгновенно. На пол он рухнул как мешок. Удар был сильным. Чудовищный пролом черепа.

— Металлический предмет, естественно, не обнаружен.

— Нет. Впрочем, возможно, уже и обнаружен. Группа Еромоша весь день, до наступления темноты, осматривала окрестности.

Бела закрыл глаза.

— Ты им велел прощупать камыш и дно реки у берега?

— Да, конечно.

— Как могла бы оказаться открытой калитка, ведущая к реке, если бы через нее не вышел убийца? Верхняя калитка была закрыта?

— Закрыта. На замок, надежно. Ключи обнаружить не удалось.

— Ну вот. Еще один вопрос. Следы остались?

— Да как тебе сказать. Хоть дождя и не было десять дней, земля у Дуная всегда немного влажная из-за туманов и испарений. Дорожки, ведущие от дома к верхней

калитке и к прибрежной изгороди, выложены камнем. А по дороге вдоль берега за четыре дня прошло много людей, хотя в это время тут и не особенно оживленно. Возможно, на помосте и сходнях что-нибудь найдут. За эти четыре дня были и заморозки и оттепель. Я посоветуюсь еще с Бербоци. А теперь мне пора идти. До свиданья, Бела, Поправляйся. И не забывай про лекарства.

— Они мне как мертвому припарки. Надо просто отлежаться, старина.

— Тогда отлежись.

— Попытаюсь. Только ты не забывай. И будет время — заглядывай. Расскажешь что и как — по крайней мере, и мне пища для размышлений. Ну, иди. Тебя ждут. До свиданья.

— До свиданья, Бела.

Раудер вышел, Бела сначала прислушивался к его шагам, затем приподнялся, сбросил одеяло и босиком побежал к книжному шкафу. Он достал толстый альбом, прихватил со стола листки бумаги и шариковую ручку и со всеми этими трофеями юркнул в кровать, взбил подушку, положил на колени альбом с бумагой и принялся рисовать схему местности, восстанавливая по памяти детали, рассказанные Раудером.

— Приблизительно так,— пробурчал он.— Это самое главное.

Двойная линия сверху — это рельсы электрички. Он хорошо помнит: поезда отправляются от бойни через каждые полчаса. У рыбачьих домиков — остановка. Отсюда узкая тропинка ведет к Эрдёшору, а здесь, по обе стороны дороги, стоят дома. На той стороне Эрдёшора, которая ближе к реке, находится дом Балогов, где был убит Хуньор. Келемен хорошо знает эти места — он уже работал здесь по делу Шнайдера, которого убила жена выстрелом в спину, когда он сидел с удочками. Не так уж давно это было, кажется в шестьдесят третьем. Или в шестьдесят четвертом? Значит, двойная линия — это электричка, ниже — прибрежная дорога Дунашор, посредине — Эрдёшор. А может быть, не эту дорогу называют Дунашором? В этом он не уверен.

Небольшой квадратик — дом. Жаль, он не спросил Раудера, с какой стороны дома летняя кухня. Хотя это не так уж важно. Пока. В другом прямоугольнике, побольше, Бела разместил мебель, обозначил окно, дверь и положение трупа. Несмотря на хорошую память, схема может оказать неоценимую услугу. Он это знает по опыту. Рядом с прямоугольником он записывает основные сведения об убитом.

Потом Бела долго смотрит на рисунки, но думает уже о другом. Берет второй листок бумаги, пишет:

«Семья Хуньора. Место работы. Окружающая среда. Допросить Дежёне Балог. При необходимости и детей». Что сказал Раудер? У Балог есть сын и дочь. А у Хуньора — одна дочь. Почему Хуньор оказался в рыбачьем домике? Если он не проживал в нем постоянно, то почему остался в ту ночь? Ведь он принес уголь, чтобы истопить печку. Или не он принес уголь, его сестра или ее дети? На чем он приехал? На электричке? Стоило бы допросить кондуктора, ведь в этой электричке много постоянных пассажиров, которые ездят на работу в Будапешт. В будний день — была как раз среда,— особенно зимой, они наверняка обратили бы внимание на незнакомого мужчину с набитой до отказа охотничьей сумкой на плече, который сошел с поезда у этих домиков. Кто-нибудь да вспомнит. Если, конечно, он приехал на электричке. На всякий случай надо разузнать у таксистов, не попадался ли им в среду пассажир до этой остановки. А если он приехал на своей или на попутной машине? Еромош, конечно, уже допросил соседей. Подождем результатов. Раудер говорил, что в двух домах живут постоянно. Зимой тоже. Возможно, они что-либо знают о Хуньоре.