Славный парень - Кунц Дин Рей - Страница 50

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая

Она смотрела на оружие.

— Он снабжён глушителем, — объяснил Крайт. — И это пистолет-пулемёт. Одним нажатием на спусковой крючок я могу выпустить четыре, пять, шесть пуль ему в шею и голову.

— Обычно он возвращается между четырьмя и половиной пятого, — с неохотой ответила Мэри.

Крайт понял, что близкие и есть её ахиллесова пята.

— Иногда он приходит раньше?

— Нет, если погода хорошая.

— Вы ждёте кого-то ещё?

— Нет.

— Хорошо. Отлично. Я увезу вас отсюда задолго до четырёх часов.

Он ждал её реакции на эту новость, но она ничего не сказала.

— Я собираюсь позвонить Тиму. Тимми. Вы называете его Тимми?

— Нет.

— Вы называли его Тимми, когда он был маленьким мальчиком?

— Он всегда был Тимом.

— Понятно. Но никогда не был Крошкой Тимом. Я собираюсь позвонить Тиму и предложить ему сделку. Но мне нужно, чтобы вы с ним поговорили.

— Какую сделку?

— Ага, наконец-то я чувствую любопытство.

— Скажите мне правду. Без этой кокаиновой ерунды.

— Меня наняли, чтобы убить эту суку, эту писательницу, изнасиловать, если у меня будет время, а он прячет её от меня.

Мать каменщика поискала взглядом глаза Крайта, потом вновь посмотрела на лежащий на столе пистолет-пулемёт.

— Я хотел все обставить так, будто в её дом ворвался маньяк-убийца, но теперь из этого ничего не выйдет. Но если удастся, я всё равно постараюсь её изнасиловать, потому что она заставила меня слишком долго ждать.

Мэри закрыла глаза.

— Больше не похоже на ерунду, Мэри?

— Нет. Это безумие, но вы говорите правду.

— Когда вы вновь воссоединитесь с сыном, он сможет рассказать вам подробности. Вы заслушаетесь. Он так ловко уходил от меня.

Он бросил в неё долькой, чтобы заставить открыть глаза. Пододвинул к ней стул.

— Слушайте внимательно, Мэри. Я должен вам кое-что объяснить.

— Я слушаю.

— Позже я собираюсь вас связать и отнести в «Экспедишн», который стоит в гараже. Мы уедем на «Экспедишн». Я положу вас в багажное отделение, на спину. Вы не боитесь иголок, Мэри?

— Нет.

— Хорошо. Потому что я подсоединю вас к хитрому насосу для внутривенных вливаний. Вы знаете, что это такое?

— Нет.

— Принцип тот же, что и у капельницы в больнице, но все гораздо компактнее. Для привода используется не сила тяжести, а работающий от батареек насос. Вам будет постоянно вводиться снотворное. У вас есть аллергия на лекарства, дорогая?

— Аллергия? Нет.

— Тогда вам ничего не грозит. Вы будете спать, пока все не закончится. Так будет проще нам обоим. Я укрою вас одеялом, оно же скроет и насос, так что никто и не узнает, что вы там лежите. Но у меня одна проблема. Посмотрите на меня, дорогая.

Его глаза потеряли для неё всякий интерес, потому что теперь она знала, кто он. Знала, что материнские мольбы не произведут на него ни малейшего впечатления.

— После транквилизатора, который впрыснул в вас шприц-дротик, я ввёл вам его нейтрализатор, чтобы мы смогли поговорить. Он по-прежнему циркулирует у вас в крови. И будет мешать действию снотворного, которое я хочу вам ввести... — он посмотрел на часы, — ...ещё полтора часа, может, чуть меньше. Поэтому нам придётся подождать. Вы меня понимаете?

— Да.

— Когда я позвоню Тиму, я скажу ему, что уже увёз вас из дома. И дам ему определённые инструкции. Вы мне подыграете. Дома вас нет, вы хотите вернуться домой и попросите его сделать все, чего хочет от него нехороший мистер Кесслер.

Раньше её щеки раскраснелись от злости и унижения, теперь же она побледнела.

— Я не могу это сделать.

— Разумеется, можете, дорогая.

— Господи.

— Вы же опытная актриса.

— Я не могу поставить его в такое положение.

— Какое положение?

— Заставить выбирать, кто должен умереть.

— Вы серьёзно?

— Для него это будет ужасно.

— Вы серьёзно?

— Я не могу это сделать.

— Мэри, она — паскуда, которую он встретил только вчера.

— Это не имеет значения.

— Только вчера. Вы — его мать. Для него это лёгкое решение.

— Но ему придётся жить с этим решением. Почему он должен жить с таким решением?

— Что за черт? Вы боитесь, что он выберет эту паскуду, а не вас? — спросил Крайт и одёрнул себя, уловив злость в своём голосе.

— Я знаю Тима. Я знаю: он сделает то, что считает правильным и лучшим. Но в такой ситуации правильного нет и быть не может.

Крайт глубоко вдохнул. Ещё раз. Сказал себе, что должен сохранять спокойствие. Встал. Потянулся. Улыбнулся Мэри.

— И если он выберет меня, мне придётся жить, зная, что смерть этой девушки на моей совести.

— Знаете, Мэри, в жизни много несправедливого, но большинство людей чувствуют, что она лучше смерти. Лично я придерживаюсь другого мнения. Я считаю, что всем вам лучше умереть, но моё мнение не в счёт.

Она встретилась с ним взглядом. На лице отразилось недоумение.

Он взял «Глок», обошёл стол.

— Позвольте мне вам кое-что объяснить, дорогая. Если вы не сделаете этого для меня, я вас убью и поеду на поиски Уолтера. Вы мне верите?

— Да.

— Потом я найду вашего сына Захари. Предложу Тиму этот выбор — его брат или эта паскуда. Вы мне верите?

Она промолчала.

— Вы мне верите?

— Да.

— Если и Захари будет мучить совесть, я убью и его. У вас та же проблема, Мэри... боитесь, что вас будет мучить совесть?

— Я просто забочусь о своём сыне.

— Убив Захари, я возьмусь за его жену. Её зовут Лаура, не так ли?

Мэри наконец-то спросила: «Кто вы?» — хотя «кто» в вопросе больше тянуло на «что». Она уже поняла, что ничего человеческого в её незваном госте не было.

— Роберт Кесслер. Помните? Вы можете называть меня Боб. Или Бобби, если хотите. Только не Роб. Не нравится мне имя Роб.

Женщина вроде бы сохраняла уверенность в себе, но зёрнышко страха в ней уже дало прекрасные всходы.

— Если и Лаура будет придерживаться тех же идиотских моральных принципов, тогда я изнасилую её и убью, после чего займусь Наоми. Сколько лет Наоми?

Мэри не ответила.

— Дорогая, я знаю, это трудно, вы только что резали яблоки, пели старые песни, отлично проводили время, а тут такое. Но скажите мне, сколько лет Наоми, а не то я прямо сейчас вышибу вам мозги.

— Семь. Ей семь.

— Если я попрошу семилетнюю девочку попросить её дядю Тима спасти ей жизнь, она согласится? Я думаю, согласится. Я думаю, она будет плакать, рыдать и умолять, и она разорвёт дядино сердце. Он отдаст мне эту паскуду и, возможно, убьёт её сам, чтобы вернуть маленькую племянницу живой и невредимой.

— Хорошо, — смирилась Мэри.

— Мне придётся пройти весь путь до Наоми?

— Нет.

Обойдя стол, Крайт прошёл к раковине, взял несколько бумажных полотенец, одно чуть смочил водой.

Улыбнулся, когда влажным полотенцем вытирал ей лицо, а сухим собирал яблочные дольки с её одежды, она ни разу не дёрнулась, чтобы не доставлять ему удовольствие.

Собрал он и дольки, что валялись на полу, все бросил в мусорное ведро.

Снова сел за стол.

— Мне нравится ваш дом, Мэри. Я бы с радостью пожил в нём несколько дней, если бы не картина в гостиной, с этими поганцами, бегущими по берегу. Мне бы пришлось разрезать её на куски и сжечь в камине, иначе я бы по ночам просыпался с криком только от того, что нахожусь в одном доме с нею.

Глава 55

Некоторые утверждают, что нынешняя молодёжь плохо образована и недостаточно трудолюбива, но один из её представителей попытался доказать, что это не так, затратив немало усилий, чтобы выбить ругательство на бетонном столике для пикника, и написал его правильно.

Тим и Линда сидели на скамье спиной к столику, наблюдали за людьми, которые катались на роликах, за собаками, которых прогуливали хозяева, парочками, идущими рука об руку, священником, который на ходу читал требник, обкурившимся мужчиной лет пятидесяти, который пытался завести душевный разговор с какой-нибудь из пальм.

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая