Вторжение - Кунц Дин Рей - Страница 9

Нейл повернулся к ней, заметно побледневший.

– Нет, Молли. С этого момента ни один из нас никуда не пойдет в одиночку. Позже мы вместе соберем фонарики. А пока давай сварим кофе. И сделаем сандвичи.

– Я не голодна.

– Мы все равно поедим.

– Но, Нейл…

– Мы не знаем, что грядет. Мы не знаем, когда в следующий раз сумеем поесть… спокойно.

Он протянул ей руку.

Более красивого и привлекательного мужчины она не встречала. Когда впервые увидела его более семи лет тому назад, Нейл стоял, освещенный разноцветными огнями, тепло улыбаясь, лицо его было таким прекрасным, а глаза такими добрыми, что Молли поначалу приняла его за святого Иоанна.

Она схватилась за протянутую руку, дрожа от страха, благодаря судьбу, которая свела их вместе, и любовь, связавшую их семейными узами.

Он притянул ее к себе, и она с радостью пришла в его объятия.

Прижалась ухом к груди, вслушиваясь в биение сердца. Сердце билось сильно, поначалу учащенно. Потом начало успокаиваться.

Замедлило бег и сердце Молли.

У железа высокая температура плавления, но она становится еще выше, если в него добавляют вольфрам. Кашемир – прочная материя, как и шелк. Но смесь шелка и кашемира еще прочнее и лучше согревает, чем каждая из этих материй.

Молли с юного возраста привыкла в одиночку тащить на своих плечах все, что взваливала на них жизнь. Теперь же, когда у нее появился Нейл, она могла выдержать ужасы и этого, и последующего мира.

Хотя кухня и примыкающая к ней маленькая гостиная благоухали ароматом только что сваренного кофе, Молли подумала, что все-таки улавливает слабый, но особенный запах дождя, который проникал сквозь стены из залитой им ночи.

Она и Нейл сидели на полу перед телевизором, ружье и пистолет лежали под рукой, ели сандвичи с куриным мясом и картофельные чипсы.

Сначала есть ей не хотелось. Но едва первый кусок оказался во рту, она поняла, что страшно голодна.

Никогда раньше еда не была такой вкусной. Куриное мясо – таким сочным, майонез – таким сливочным, огурчики – такими острыми. И чипсы хрустели по-особенному.

Возможно, точно так же воспринимал самый последний обед и человек, приговоренный к смерти, которого тем же вечером ждала казнь.

По телевизору показывали серебристо-синий снег, который шел во Французских Альпах, в горах Колорадо, на улицах Москвы. Снег этот чуть светился, как и дождь за стенами их дома.

Купола и минареты[10] Кремля никогда не выглядели такими величественными. А сверкающие площади и улицы, похоже, только и ждали, когда же на них появятся эльфы, феи и другие сказочные существа, которые тут же устроят веселые танцы.

Неземная красота синего снега как бы говорила: в случившемся есть и позитивный момент.

В Денвере, пусть день еще и не начался, дети уже бегали по улицам, играли в снежки, выманенные из домов этим синим светящимся снегопадом.

Их радость и веселый смех вызвали улыбку на лице репортера, который ездил по городу со съемочной группой. Он сказал: «И еще одна особенность этого экстраординарного природного явления. Снег пахнет ванилью».

Молли задалась вопросом, а достаточно ли чувствительный у репортера нос, чтобы унюхать еще один, не столь приятный запах, если он, конечно, существовал.

– Ванилью с примесью апельсина, – уточнил репортер.

Возможно, и здесь, в горах Сан-Бернардино, дождь уже пахнул не как в тот момент, когда Молли вышла на крыльцо к койотам. Может, как и в Колорадо, теперь от дождя шел запах кондитерской.

Камера, по указанию репортера, дала зимнюю панораму: укрытая синим одеялом улица, ветви елей и сосен, сгибающиеся под тяжестью сапфирового снега, янтарные освещенные окна в уютной синеве.

– Красота неописуемая, – подвел итог репортер.

Камера остановилась на группе играющих детей.

Девочка лет семи в варежках на руках лепила снежок.

А потом, вместо того чтобы бросить его в кого-то, облизнула его, будто шарик мороженого. И улыбнулась в камеру тронутыми синевой губами.

Мальчик постарше, вдохновленный ее примером, откусил от своего снежка. Вкус определенно ему понравился.

У Молли эти посиневшие губы вызвали отвращение. Если б она не успела доесть сандвич, то наверняка отложила бы в сторону.

Она же помнила, что дождь вызывал ощущение грязи. И никогда не подняла бы лицо к небу, не открыла рот, чтобы испить дождевой воды.

Вид детей, поедающих снег, не понравился и Нейлу. Он взял пульт дистанционного управления, чтобы переключиться на выпуск новостей.

Не в силах отделаться от образа детей, лижущих и кусающих «грязный» снег, Молли кружила по комнате, пила и пила кофе.

Нейл по-прежнему сидел на полу перед телевизором, нажимал кнопки на пульте дистанционного управления, переключая каналы.

На многих каналах качество приема ухудшалось. И все большее их число выходило из строя.

Дважды экран вспыхивал вибрирующим многоцветьем. Рисунки напоминали те, что можно увидеть на дне трубки-калейдоскопа, с одним лишь отличием: отсутствовали острые углы. Все линии плавно закруглялись, так или иначе переходя одна в другую. Смысл рисунков так и остался непонятным что для Нейла, что для Молли.

Закругленные рисунки сопровождались теми самыми звуками, которые Молли услышала в телефонной трубке, когда хотела набрать 911. Пронзительное шипение, свистки, попискивание…

Внезапно едва ли не на всех каналах появились представители властных структур. Вроде бы говорили уверенно, но по лицам и манере поведения чувствовалось, что они встревожены, не понимают, что происходит, а то и просто испуганы.

Секретарь министерства внутренней безопасности, различные чиновники Федерального агентства по управлению страной в чрезвычайных ситуациях…

Связанные с необычными погодными явлениями кризисы возникали десятками, прежде всего из-за выпавших осадков, количество которых во многих регионах составляло уже семь дюймов в час. С пугающей быстротой реки выходили из берегов. Водохранилища наполнялись быстрее, чем шлюзы успевали сбрасывать лишнюю воду. В Орегоне через несколько часов после начала дождей прорвало дамбу, и хлынувший в брешь поток смыл несколько маленьких городков.

Невероятно, опасность грозила всему миру, а Молли волновалась о единственном принадлежащем им объекте недвижимости.

– Что там насчет оползней?

– Мы в безопасности, – заверил ее Нейл. – Наш дом стоит на скальном основании.

– Я не чувствую себя в безопасности.

– Мы так высоко… двумя тысячами футов выше уровня воды при любом потопе.

Почему-то ей казалось, что они смогут пережить гибель мира, каким они его знали, только в том случае, если их дом останется в целости и сохранности.

Какое-то время, доев сандвичи, они наблюдали, как мир катится в пропасть. Нейл переставил телефонный аппарат с маленького столика у дивана, где тот обычно стоял, на пол и время от времени пытался дозвониться своему брату Полу, на Гавайи.

Пару раз в трубке слышался длинный гудок. В этих случаях он набирал номер Пола, слышал, как мобильник звонит на острове Мауи, однако брат не откликался. Но обычно, снимая трубку, он слышал лишь электронные помехи, неотличимые от тех, что доносились из телевизора, когда на экране возникала многоцветная калейдоскопическая картинка со скругленными углами.

Седьмая или восьмая попытка оказалась удачной. Пол ответил на вызов.

И настроение Нейла, едва он услышал голос брата, сразу улучшилось.

– Пол! Слава богу. Я уж подумал, что ты и в эту погоду решил поймать пару больших волн.

Пол обожал серфинг. Океан стал его второй страстью.

Молли схватила дистанционный пульт управления, выключила звук.

– Что? – спросил Нейл. Послушал. – Да, мы в порядке. В доме. Дождь идет такой сильный, что мы уже подумываем над строительством ковчега.