Дураки умирают - Пьюзо Марио - Страница 20

• Предыдущая
• 20/125
• Следующая

— Ты меня бросил, — вырвалось у нее.

Я рассмеялся. Во-первых, она говорила неправду, во-вторых, я ждал от нее совсем других слов. Могла же она придумать что-нибудь изящное, трогательное, умное, а она взяла да и просто озвучила свои чувства, ничего не приукрашивая. Точно так же она писала свои рассказы в Новой школе. И я рассмеялся, потому что она оказалась такой честной. А еще потому, что понял, как мне себя вести в этой ситуации. Мое остроумие и нежность могли все поправить. Я мог показать ей, что мое бегство в Лас-Вегас ничего не значит.

— Я писал тебе каждый день. И звонил четыре или пять раз, — напомнил я.

Она уткнулась мне в грудь.

— Я знаю. Просто у меня не было уверенности, что ты вернешься. Я же люблю тебя. И хочу, чтобы ты всегда был со мной.

— Я тоже, — без запинки ответил я.

Она хотела меня покормить, но я отказался. Быстренько встал под душ. Она ждала меня в постели. Она всегда надевала ночную рубашку, даже когда мы собирались заняться любовью, и мне приходилось ее снимать. Сказывалось католическое воспитание. Мне это нравилось. Наши утехи под одеялом приобретали некую церемониальность. Глядя на нее, лежащую в постели, ожидающую меня, я порадовался тому, что хранил ей верность. За мной числилось много грехов, но хоть в одном я был перед ней чист. И воздержание того стоило. Не знаю, как она, а я получил все по максимуму.

Погасив свет, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить детей, мы занялись любовью, как занимались ею десять лет. Ее тело, ее грудь естественным образом реагировали на ласку, страсть в ней так и кипела. Мы практически всегда удовлетворяли друг друга, и эта ночь не стала исключением. А потом она заснула, держа меня за руку, и отпустила, лишь повернувшись на бок.

Но я или вмонтированные в мое тело часы были настроены на другое время. И теперь, в уютной семейной кровати, рядом с женой, с детьми, я уже не мог понять, а чего я от всего этого сбежал? Почему почти месяц торчал в Вегасе, один, отрезанный от семьи? Я испытывал расслабление животного, укрывшегося от погони в безопасной норе. И ощущал себя абсолютно счастливым в бедности, связанный семейными узами, обремененный детьми. Зачем мне какой-то успех, если я мог лежать в постели с женой, которая любила и во всем поддерживала меня? И тут я подумал: наверное, Джордан чувствовал то же самое, когда жена сообщила ему дурную весть. Но я — не Джордан, я — Мерлин-маг, у меня все получится как надо.

Требовалось-то для этого совсем ничего — помнить все хорошее, все радостные моменты. Большую часть этих десяти лет мы прожили счастливо. Собственно, и сбежал я, пожалуй, из-за того, что был слишком счастлив, учитывая мои финансы, положение и честолюбие. Я подумал о казино, которое сверкало огнями в пустыне, о Диане, которая выполняла роль зазывалы, играла без всякой надежды выиграть или проиграть. О Калли, стоящем в зеленом фартуке за столиком для блэкджека, сдающем карты за казино. И мертвом Джордане.

Лежа в постели, в кругу моей семьи, я испытывал невероятный подъем. Я знал, что смогу обеспечить им безбедную жизнь, защитить от мира и даже от себя самого.

Я не сомневался, что напишу еще одну книгу и разбогатею. Я не сомневался, что мы с Вэлли будем счастливы до скончания нашего века, что непонятная нейтральная зона, вдруг разделившая нас, уничтожена навсегда. Я никогда не предам ее, не воспользуюсь своей магией для того, чтобы погрузиться в тысячелетний сон. Я не стану еще одним Джорданом.

В расположенном в пентхаузе люксе Гронвелта Калли стоял у огромного окна. Красно-зеленый неоновый питон Стрип уползал к далеким горам. Калли не думал о Мерлине, Джордане или Диане. Он нервничал, ожидая появления Гронвелта из спальни, готовя ответы на всевозможные вопросы, понимая, что на кону стоит его будущее.

Люкс поражал размерами: встроенный бар в просторной гостиной, большая кухня, которая могла служить и столовой. Из всех окон открывался прекрасный вид на пустыню и горы, кольцом окружавшие Вегас. Калли как раз перебрался к другому окну, когда из спальни вышел Гронвелт.

Одетый с иголочки, чисто выбритый, хотя время перевалило за полночь. Он направился к бару, спросил Калли: «Что будешь пить?» Восточный акцент выдавал в Гронвелте уроженца Нью-Йорка, Бостона или Филадельфии. Вдоль стен гостиной выстроились стеллажи с книгами. «Неужели Гронвелт их прочитал?» — подумал Калли. Газетные репортеры, которые писали о Гронвелте, такого себе и представить не могли.

Калли подошел к бару. Гронвелт знаком показал, что тот может не стесняться. Калли плеснул в стакан немного виски. Заметил, что Гронвелт пьет минералку.

— Ты хорошо поработал, — начал Гронвелт. — Но ты помогал Джордану за столом баккара. Ты пошел против меня. Ты играл против меня на мои деньги.

— Он был моим другом, — оправдывался Калли. — И я выиграл не так уж много. Я знал, что в случае выигрыша он поделится со мной.

— Он дал тебе что-нибудь до того, как вышиб себе мозги?

— Он собирался дать нам всем по двадцать штук: мне, Малышу, который болтался с нами, и Диане, блондинке-зазывале со стола баккара.

Калли видел, что эта история интересует Гронвелта и он особо не злится на него, пусть Калли и играл против казино.

Гронвелт переместился к окну, взглянул на залитые лунным светом горы.

— Но деньги ты не получил.

— Я дал маху. Малыш сказал, что он подождет, пока Джордан не сядет в самолет, вот и мы с Дианой тоже решили подождать. Второй раз я такой ошибки не допущу.

— Все ошибаются, — спокойно ответил Гронвелт. — Главное, чтобы ошибка не стала фатальной. — Он допил минералку. — Ты знаешь, почему Джордан застрелился?

Калли пожал плечами:

— Его бросила жена. Полагаю, обобрала до нитки. А может, дело в здоровье. Может, у него рак. В последние дни он ужасно выглядел.

Гронвелт кивнул.

— Эта зазывала в баккара, она хорошо трахается?

Вновь Калли пожал плечами:

— Нормально.

Вот тут его ждал сюрприз: из спальни в гостиную вышла молодая девушка. Одетая, тщательно накрашенная. С сумкой через плечо. Калли узнал в ней стриптизерку, занятую в шоу. Он помнил, какая у нее роскошная грудь.

Девушка поцеловала Гронвелта в губы. На Калли даже не посмотрела. Гронвелт ее не представил. Проводил девушку до двери люкса, сунул ей сотенную. Закрыл за ней дверь, вернулся в гостиную, сел на диван. Знаком предложил Калли занять кресло напротив.

— Я все о тебе знаю. Ты можешь считать карты. Умеешь манипулировать с колодой. Умен, если судить по твоей работе на меня. И я проверил твое прошлое и связи.

Калли кивнул, ожидая продолжения.

— Ты — игрок, но не заядлый игрок. Более того, ты идешь впереди игры. Но ты знаешь, что скоро всех таких «счетчиков» выставят из казино. Питбоссы давно хотели избавиться от тебя. Я их остановил. Ты в курсе.

Калли ждал.

Гронвелт встретился с ним взглядом.

— Я знаю о тебе все, кроме одного. Твоих отношений с Джорданом и другим парнем. Насчет девушки мне все понятно: тебе на нее наплевать. Поэтому, прежде чем мы двинемся дальше, расскажи мне, что к чему.

Калли выдержал паузу, понимая, что многое зависит от его ответа.

— Вы понимаете, я в принципе мошенник. Джордан определенно был со странностями. Я полагал, что смогу с него кое-что поиметь. А Малыш и девушка просто оказались рядом.

— Кто он, этот Малыш? — спросил Гронвелт. — С Чичем он мог нарваться на серьезные неприятности.

Калли опять пожал плечами.

— Хороший парень.

— Тебе он понравился, — голосом доброго дядюшки сказал Гронвелт. — Тебе действительно понравились и он, и Джордан, иначе ты никогда не пошел бы против меня.

И внезапно Калли осенило. Он смотрел на сотни книг, заполнявших стеллажи.

— Да, они мне понравились. Малыш написал книгу, которая не принесла много денег. Нельзя пройти по жизни, чтобы тебе кто-нибудь не понравился. Они оба — отличные ребята. Ни в одном не было ни йоты от мошенника. Им можно было доверять. Они бы никогда не попытались обвести тебя вокруг пальца. Я понял, что для меня это будет внове.

• Предыдущая
• 20/125
• Следующая