Паутина прошлого (СИ) - Щабельник Виктория "Тера" - Страница 28

И повернувшись ко мне, с иронией добавил:

— Алешка был не прав. Смерть решает не все проблемы.

Я бессильно опустилась прямо на пол. Это замкнутый круг! И разорвать его нет никаких шансов. За что? Почему?

— Где была охрана? Почему они позволили ему это сделать? — обреченно спросила я.

— Он их вырубил и связал. Потом отключил сигнализацию и пустил в вентиляцию газ.

— Так просто, — истерично усмехнулась я.

— Он профессионал, и явно хорошо знаком с этим делом.

— Что ты сказал охране? — поинтересовался Никита.

— Ничего, — гневно выдавил Мишка, — заплатил им и выгнал к чертовой матери. К тому же, сейчас они нам только помешают.

— Помешают в чем? — уточнила я.

— Избавиться от тела. Или ты хочешь дождаться, пока сюда нагрянет милиция с обыском? Учти, спрашивать они умеют, главное, знать, что именно.

— А ты не думал, что тот тип только этого от нас и ждет?

— Ты видишь какой-то другой выход? — дождавшись пока молчание станет совсем угнетающим, он принялся обыскивать одежду несчастного. Она была свалена грудой прямо на полу. Быстро обшаривая карманы, он то и дело оборачивался к входу в подвал, словно каждую минуту ожидая увидеть там врывающуюся к нам группу захвата. Наконец, нащупав что-то в очередном кармане, он вынул какой-то документ, больше похожий на пропуск, и матерно выругался.

— Что случилось? — с безнадежной мукой в голосе спросил Никита, все это время, затаив дыхания следя за действиями нашего приятеля.

— Это удостоверение. Он мент.

— Не может быть! Твою мать! — наши возгласы слились в один, и в подвале снова воцарилась тишина.

— Казарин, Илья Сергеевич, — нарушая тишину, прочитал Мишка, — майор милиции. Чтоб его!

Мишкина злость была мне понятна. Подстава, которую организовал нам наш неведомый враг, была исполнена мастерски. И не оставляла нам шансов выбраться чистенькими из этого дерьма. По крайней мере, мне, так точно. Я оглядела свои руки в подсыхающей крови, и мне захотелось немедленно сбросить одежду и забраться под душ.

— Нам нужно избавиться от тела, — словно озвучивая мысль, которая уже довольно долго витала в воздухе, твердо сказал Мишка.

— Ты же не хочешь сказать, что мы должны… — напряжение, чувствовавшееся в голосе Никиты, охватило и меня.

Неужели? Неужели я пойду на это? Переступлю через себя, и позволю испачкаться в этой грязи? Хотя, куда уж больше? Мишка не видел другого выхода, и судя по всему. Никита склонен его поддержать. А я… Что же, разве не затем я сюда приехала? Узнать, на что способны мои друзья, и как далеко готовы зайти, чтобы спасти себя? Теперь я с ними, чтобы это для меня не значило.

— У нас мало времени — резко сказала я, стараясь не смотреть в лицо мертвого человека.

XV

1993 год…

— Александр Николаевич, я закончила, — бодрый голосок Марины прорвался сквозь полудрему. Мужчина приоткрыл глаза и посмотрел на стоящую перед ним девушку. Ему была противна эта слабость и беспомощность, когда он, в общем-то, еще не старик, вынужден принимать помощь от посторонних. Пахомову никогда не доводилось столько времени проводить на одном месте, в праздности и уюте, хотя много лет мечтал о том, что настанет время, и ему удастся наконец-то осесть. Когда-то он отказался от многого, чтобы вести бродячую, полную приключений и острых ощущений жизнь. Но шли годы, сменялись города и страны, лица тех, кто его окружал, и Пахомов начал чувствовать что то, что еще недавно было для него так важно постепенно теряло смысл. Но было поздно — молодость прошла, семью сохранить не удалось. И теперь все, что у него оставалось — дом в маленьком провинциальном городке и надежда! Большая надежда на то, что все еще можно исправить. Александр Николаевич знал… он был уверен, что нужно просто подождать…

— Простите, — смутилась девушка, — я не знала, что вы уже уснули.

Вот уже две недели она помогала Пахомову по хозяйству. Иногда задерживалась у него допоздна, чтобы удостовериться в том, что пожилой человек поужинал и принял прописанные ему врачом лекарства. Как-то незаметно для нее между ними установились довольно близкие, доверительные отношения. Александр Николаевич мог часами с упоением рассказывать ей об экзотических местах, где ему доводилось бывать, о людях, которых встречал на своем долгом пути. И девушка, пределом мечтаний которой до сих пор было вырваться из этого провинциального городка, закрывая глаза, грезила, что когда-нибудь сможет там побывать и увидеть все своими глазами. Именно в такие минуты, думая о том, что они с друзьями собираются сделать, ее терзали сомнения.

— Ничего страшного, Мариночка, — пожилой человек улыбнулся, и приподнялся на подушках. Марина сделала попытку ему помочь, но он жестом дал понять, что справиться сам, — ты иди, дочка. Уже поздно.

— Я заварила чай, как вы любите, ужин на столе. Если хотите, могу принести сюда, — ее лицо на миг потускнело, словно ей не давала покоя какая-то мысль, но девушка быстро справилась собой.

— Я еще в состоянии встать с постели и сделать несколько шагов на кухню окончательно, при этом не развалившись, — весело сказал Пахомов, — это всего лишь, радикулит.

— И вам больно, а я здесь для того, чтобы помочь.

— Спасибо, дочка, — Александр Николаевич искренне улыбнулся, — что бы я без тебя делал? Ну все, иди! Дальше я уж как-нибудь сам.

На пороге он ее окрикнул, и девушка замерла, на какое-то мгновение, испугавшись, что Пахомов что-то заподозрил, но испытала облегчение, услышав его слова:

— Там, в коридоре на тумбочке в моем портмоне лежат деньги. Возьми сколько тебе надо на такси. Я всегда очень волнуюсь, когда ты так поздно от меня уходишь.

Выходя из комнаты, Марина задержалась у двери, бросив взгляд на своего подопечного — мужчина, довольно приятной наружности, лет шестидесяти, поджарый и стройный, поражал своей неуемной энергией. Он совершенно не умел долго сидеть на одном месте, и полностью игнорируя предписания врача, всеми силами старался показать, что здоров. А еще, и это было странно, он пытался проявлять о ней заботу. Как мог, словно никогда до этого у него не было такой возможности — заботиться о ком-нибудь. Без сомнения, этот человек был очень одинок. На миг ей захотелось остаться и… и что? Разве это что-то изменит? Все должно произойти так, как они задумали.

Коротко поблагодарив, девушка сразу увидела небольшое кожаное портмоне, и, подержав его в руках несколько секунд, положила обратно на тумбочку, не взяв ни копейки. Подавив пробуждавшееся глубоко в душе сомнение, девушка схватила по дороге сумочку и вышла из квартиры, тщательно прикрыв за собой дверь. Главное, чтобы теперь ее видело как можно больше людей, а дальше… Будь что будет.

Серебристый серп луны скрылся среди набежавших туч. Огни города давно исчезли за высокими деревьями, и теперь ребят окружала темнота. К двухэтажному дому они подходили молча. Стараясь производить как можно меньше шума, они оставили «позаимствованную» машину подальше от дороги. Им было известно, что жертва живет уединенно, не практически пуская к себе никого постороннего. О нем ходило множество слухов и домыслов, но ни один из них не соответствовал истине. Было точно известно, что несколько лет назад, Пахомов приехал в город, вселился в небольшую комнатушку, а со временем выкупил квартиры по соседству и теперь был обладателем довольно просторных, а по меркам обывателей этого городка, даже огромных, апартаментов. Все знали, что деньги у старика водились, не даром говорили, будто бы он объездил весь мир в поисках неизвестно чего. Тут мнения разделялись: одни говорили, что он искал сокровища, другие, что он занимался добычей золота, и даже владел несколькими рудниками за границей. Ребята были склонны подозревать, что последнее подозрение наиболее вероятно. В любом случае, решившись на ограбление, они не собирались уходить из дома с пустыми руками. Марина подробно рассказала им о сейфе, сообщила код, который Пахомов, не доверяя собственной памяти, записал на бумажке. Однажды девушка видела, как хозяин, не подозревая о том, что за ним наблюдают, открывал сейф, а потом что-то прятал в неприглядного вида шкатулке. Марина наткнулась на шкатулку с кодом, когда убиралась здесь несколько дней назад.