Румпельштильцхен - Макбейн Эд - Страница 52

• Предыдущая
• 52/65
• Следующая

— Но Викки все равно не послушалась вас, не так ли?

— Верно, не послушалась.

— Мистер Миллер, а вы угрожали свой дочери лишением наследства?

— Да.

— Тогда выходит, что вы все же обсуждали с ней в тот вечер вопрос о деньгах.

— Если в этом смысле, то да.

— В том смысле, что вы возьмете, да и измените каким-либо образом условия…

— Ну, в общем-то, да, но мне кажется, что Викки знала, что это блеф чистой воды.

— Но речь о трасте все же велась.

— Ну, да, мельком.

— Ведь раньше вы сказали…

— Да, я и сам знаю, что я говорил, и я снова скажу то же самое. Мы не обсуждали собственно траст, мы не обсуждали частности по нему, или деньги, заложенные там, мы вообще не вели разговора о деньгах. За исключением того, что я пообещал лишить ее наследства, если она все же выйдет на сцену в «Зимнем саду».

— И она знала при этом, что в виду имеется траст.

— Предположительно, да. И также она знала, что я блефую.

— Каким образом?

— Скорее всего ей было известно, что траст этот был безотзывным, и что при всем желании я все равно не смог бы в нем ничего изменить.

— Вы сами сказали ей об этом?

— Нет, я никогда ничего не рассказывал ей о трасте, за исключением того, что ей было необходимо знать.

— И что же там касалось непосредственно ее?

— Что все это перейдет к ней, как только ей исполнится тридцать пять.

— Вы когда-нибудь упоминали при Викки о сумме траста?

— Не-а.

— А говорили ли вы ей о том, что Элисон была названа в качестве альтернативного бенефициара?

— Никогда.

— А ваш адвокат никогда не вел с Викки разговоров о трасте?

— Не-а. А ему-то это зачем?

— Тогда по вашим словам выходит, что ваша дочь знала только то, что когда ей исполнится тридцать пять лет, то срок по трастовому соглашению выйдет, и все достанется ей.

— Да, это все, что она знала об этом деле.

— Мистер Миллер, перед началом нашей беседы, если вы припоминаете, я подробно рассказал вам о ваших правах, и также обратил ваше внимание на то, что вы сами в любой момент можете прекратить нашу беседу, и что вам достаточно лишь сказать мне об этом. Вы это помните.

— Да, помню.

— Теперь мне бы хотелось задать вам несколько очень специфических вопросов о том, где вы были той ночью, а точнее, между тремя часами в ночь на понедельник, тринадцатое января и девятью часами утра того же дня. Если у вас имеются возражения, то пожалуйста, дайте мне об этом знать, и мы тут же прекратим эту беседу.

— Это когда была убита моя дочь, не так ли?

— Да, сэр, она была убита именно в это время.

— Я не буду возражать против каких бы то ни было ваших вопросов. Я хочу помочь вам найти того, кто это сотворил, и большего мне не надо.

— Вы можете сказать мне, где вы были тем утром?

— Я был у женщины по имени Гретхен Хайбель. Мы были в ее доме на Вествью Роуд, это на рифе Фэтбак.

— Вы можете назвать адрес?

— Да, Вествью 642. — И вы были там вместе с ней с трех часов ночи…

— Я был с ней с восьми часов вечера в воскресенье, когда я заехал за ней, чтобы вместе отправиться куда-нибудь поужинать, и потом мы вернулись к ней домой и ночь провели вместе. Я уехал к себе на плантации рано утром.

— Во сколько это могло быть, как вы думаете?

— Что?

— Когда вы уехали на плантации?

— Примерно в половине девятого.

— Восемь-тридцать утра, утром в понедельник.

— Да, около того.

— А вы сами или мисс Хайбель — Гретхен Хайбель, вы так, кажется, сказали?

— Да, Хайбель.

— Не могли бы вы продиктовать мне ее фамилию по буквам?

— Х-А-Й-Б-Е-Л-Ь. Хайбель.

— Мисс или миссис?

— Мисс.

— А теперь ответьте мне, пожалуйста, не отлучались ли вы или мисс Хайбель из дома между тремя часами ночи и девятью часами утра того понедельника?

— Нет, сэр, мы никуда не выходили.

— Никто из вас?

— Никто из нас, это так.

— И она тоже может подтвердить это?

— Я уверен, да.

— Сколько времени вы знакомы?

— Месяца два или три; должно быть… подождите-ка минутку, мы познакомились через какое-то время после Дня Благодарения.

— Вы состоите в близких отношениях?

— Не настолько близких, чтобы она начала лгать и выгораживать меня, когда речь зашла об убийстве.

— Вы хотите сказать, что ваши отношения носят случайный характер.

— Я бы просто сказал, что это нормальные, обдуманные отношения между мужчиной пятидесяти шести лет и сорокасемилетней женщиной. Вот как бы я хотел обрисовать вам сложившуюся ситуацию.

— Мистер Миллер, я был бы вам очень признателен, если бы вы на некоторое время воздержались от звонков мисс Хайбель, до тех пор, пока мы сами с ней не поговорим.

— Если вы собираетесь к ней…

— Да.

— Дома вы ее все равно не застанете. По крайней мере в рабочее время. Она работает в фирме, торгующей недвижимостью, что в бухте Тимукуан.

— Благодарю вас, я постараюсь разыскать ее там.

— Она уходит из офиса в пять.

— Спасибо, мистер Миллер, я снова хочу напомнить, что вы имеете право закончить беседу в любой момент, если…

— Да перестаньте вы меня все время предупреждать. Я вообще еще не собираюсь заканчивать.

— Как вы уже знаете, ваша внучка…

— Мы что и про Элисон тоже будем говорить? Послушайте, ну ради Бога! Я ведь только что возвратился с ее похорон, ее ведь только что на моих глазах в землю опустили!

— Если вы не желаете, мы не станем ни о чем вас спрашивать.

— Ведь это… эх черт возьми, ладно уж, давайте ваши вопросы, чтобы уж сразу покончить со всем.

— Тело вашей внучки нашли в восемь-тридцать вечера в прошлую пятницу, это было восемнадцатого января. Экспертиза установила, что смерть наступила в районе шести часов вечера, и мистер Миллер, в связи с этим, мне хотелось бы услышать от вас, где вы находились в тот день между половиной пятого и половиной девятого вечера.

— Я был с женщиной по имени Гретель Хайбель в ее доме на Вествью Роуд, что на рифе Фэтбак.

— Вы хотели сказать Гретхен.

— Нет, Гретель.

— Вы сказали…

— Гретель. Это сестра Гретхен.

— А-а…

— Вот так.

— И какой у нее адрес?

— Такой же, как и у Гретхен, 642, Вествью.

— Они живут в одном доме?

— Да, сэр.

— И вы были с…

— Я приехал к ним в пятницу в половине шестого, чтобы выпить и посидеть там вместе с Гретель и Гретхен. Гретхен пригласили куда-то на ужин, и поэтому она покинула нас около семи. А мы вдвоем с Гретель остались ужинать, а затем вместе провели ночь.

— Кто-нибудь из вас выходил куда-либо между…

— Нет, сэр, мы никуда не выходили. Я пробыл там с пяти вечера в пятницу до примерно часов четырех утра следующего дня, когда я встал и ушел. Я отправился к себе домой, потому что Стэн Хоппер и Дик Олдхэм должны были заехать за мной, чтобы потом нам всем вместе отправиться на рыбалку.

— А что, никто из сестер Хайбель не слышал в тот вечер о смерти вашей внучки?

— Не знаю, как Гретхен, ее той ночью дома не было. Но ни я, ни Гретель не включали ни телевизора, ни радио — у нас был заведен проигрыватель — и поэтому мы с ней вообще ничего о том не слышали. И я вам уже говорил, что я однозначно не поехал бы никуда, если бы только знал, что мою… внученьку мою маленькую… что ее убили.

— Где я могу видеть Гретель Хайбель?

— У нее дома.

— Она находится там в течение всего дня?

— Да, она работает дома. Рисует иллюстрации для детских книжек.

— Мистер Миллер, может быть вы хотите добавить что-либо к уже сказанному вами? Или разъяснить? Или изменить?

— Не-а. Не хочу.

— Хорошо. Это все.

Блум выключил магнитофон и обратился ко мне:

— Ну, что ты думаешь?

— А ты уже имел беседу с теми дамами?

— Еще нет. Я подумал, что нужно будет дождаться, пока Грэтхен — это та из них, что торгует недвижимостью — вернется домой из своей конторы. И тогда уж можно будет убить сразу двух зайцев. Да, правильно, это она работает в бухте Тимукуан. А Гретель иллюстрирует книжки. Эх, черт побери, когда же и мне наконец исполнится лет пятьдесят или шестьдесят… За прошедшие выходные Кениг с Миллером трахались намного больше, чем мне это удалось за последние две недели у себя в доме на Авенида-дель-Сол. Ты знаешь, почему моя жена так обожает наш с ней дом там? Потому что ее отца звали Сол. Я уже говорил ей, что «Сол» в переводе с испанского означает «Солнце». Она же мне на это заявила, что ее вовсе не интересует, что «Сол» означает в переводе с испанского, потому что для нее «Сол» всегда значило только одно — это Сол Фишбейн, да упокоит Господь его душу. Вот так мы и живем на Авениде-дель-Сол, в этом доме, выстроенном в стиле гасиенды, и за последние две недели я не трахался вообще ни разу, а все потому, что я сижу все на этой, мать твою, диете, и если хочешь знать, у меня нет на это сил.

• Предыдущая
• 52/65
• Следующая