Махинаторы. Кого ждет Колыма - Бушин Владимир Сергеевич - Страница 1

В августе 1939 года Гитлер обратился к Сталину с просьбой принять его министра иностранных дел Риббентропа с целью заключения договора о ненападении. Сталину было известно морально-политическое кредо Гитлера: «Я освобождаю человека от унизительной химеры, называемой совестью». Но Сталин принял Риббентропа, и договор был заключен, как раньше подписали с Гитлером договоры о ненападении Польша, Франция, Англия. «Ни одно миролюбивое государство, – сказал Сталин в речи 3 июля сорок первого, – не может отказаться от мирного договора с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп».

Я понимаю всю экзотичность предлагаемой ниже ассоциации, но все-таки… В свое время Александр Проханов встретился с Чубайсом вроде бы тоже для заключения мирного договора о ненападении, если не о дружбе. Хотя знает Проханов, что морально-политическое кредо Чубайса, в сущности, то же самое, что у Гитлера: «Больше наглости!» Это мог провозгласить на съезде своей партии только человек, уже освободившийся от «унизительной химеры».

О нем пишут: «Чубайса ненавидят за приватизацию – “посредством ваучеров обобрал народ”». Тут надо уточнить: обобрал народ, страну и несметно обогатил кучку «новых русских», в том числе, разумеется, и себя. Дальше: «Как заметил известный психолог Л. Гозман, Чубайс раздражает потому, что слишком успешен: умный, непотопляемый и т. д.» (там же). Ну, это старые штучки, на которые, впрочем, ловились многие проницательные люди. На встрече Александра Лукашенко с российскими журналистами А. Черняк из журнала «Российская Федерация сегодня» сказал: «После поездки по Белоруссии мне стало ясно, почему “демократы” и некоторые зарубежные политики не любят Лукашенко. Потому, что у него все получается. Обещал людям, что будут жить лучше, – так и живут. Обещал, что заводы будут работать, – работают. Обещал, что колхозы не развалятся, – не разваливаются». Это гораздо более достоверное объяснение недобрых чувств к человеку.

А Лукашенко так дополнил и отчасти поправил Черняка: «У вас Гайдар и Чубайс начали проводить реформы… Побежали за какой-то шведской, или немецкой, или американской организацией экономики. Мы этого не сделали». Еще в справочнике: «Чубайс – беспощадный политик. Один известный публицист сравнил его с маршалом Жуковым. Он, как и Жуков, способен идти к цели (к рыночной экономике) по трупам». Это сравнение глупое, ибо все полководцы всех времен «идут к цели по трупам», другого пути к военной победе не существует, так что с таким же успехом можно было сравнить Чубайса с кем угодно из них – от Александра Македонского до Моше Даяна. Но разве в экономике обязательно идти по трупам? Чубайс из разряда тех, кто так шагает и в экономике.

В прессе случалось читать рассказ о том, как дальневосточного губернатора Владимира Полеванова перевели в Госкомимущество, возглавлявшееся тогда Чубайсом. Новичок, увидев своими глазами, какие бесстыдные и жестокие дела тут творятся, высказал свое возмущение начальнику, на что получил ответ: «Чего вы волнуетесь? Да, миллионов тридцать погибнет. Но эти люди сами виноваты: они не сумели вписаться в наши реформы. Ничего, русские бабы еще нарожают!»

И опять полезно сопоставить это с тем, что сказал Лукашенко: «Став президентом, я прямо заявил, что мы не будем проводить политику обвальной приватизации по принципу “кто здоровый – тот выживет, кто слабый – умрет”. И мы начали проводить людскую, человеческую политику в экономике. И показали, что советская система, которую мы во многом сохранили, была нормальной. Нормальной! Ее нельзя было разрушать. Китай и сегодня ее придерживается, хотя и разрешил частную собственность. И смотрите, какие у них темпы роста! Сегодня все считаются с китайцами…» А кто считается с чубайцами?..

Рассказу Полеванова о «нелюдском» заявлении Чубайса я верю, ибо сам видел и слышал такие взрывы его злобности, ненависти и бесстыдства, что и это представляется вполне вероятным. Да он сам, реформатор, сказал именно об этом: «Реформы 90-х были чудовищно болезненными для десятков миллионов людей… Это психический шок, растянувшийся на десятилетие…» И признает, что «чудовищные трагедии для десятков миллионов были уже заданы, уже детерминированы».

То есть эта беспощадность к народу была заложена их творцами в самом плане реформ. Отсюда и миллионы жертв. Значит, ведали, что творили. Но почему жертв не оказалось в Белоруссии? Почему их нет на Кубе и в Китае? Да просто потому, что там реформы проводили люди, любящие свой народ, желающие добра своему государству, а у нас – ненавистники народа, русофобы, им чхать на миллионы, плевать на народ.

Однажды в пароксизме ненависти Чубайс дошел до того, что заявил: линия наших довоенных оборонительных укреплений была обращена не в сторону предполагаемого противника, а внутрь страны, дабы народ не удрал за границу. Это ж редкостное полоумие на почве ненависти к своей стране!

Так вот, господа присяжные заседатели, придет время, и как личностью, так и деяниями Анатолия Чубайса займутся не только историки и антропологи, прокуроры и психиатры, но, представьте себе, как ни странно, также филологи и лингвисты. Желая помочь специалистам двух последних профессий, выскажу одно предварительное соображение о его языке.

Он, конечно, изобилует таким словечками, как «вектор», «тренд», «релаксация», «минимизировать», «интеллектуальный потенциал», «пиаровская концепция» и т. п. Но это сейчас – в любой чиновной подворотне. Характерная особенность речей и писаний Чубайса в другом – в навязчивой категоричности утверждений, в решительности отрицаний, в насыщенности громкими словами, гиперболами и превосходными степенями. Это можно было видеть и в его беседе с Прохановым. Действительно, там то и дело мельтешили у него речения такого рода: «чрезвычайно интересно»… «вне всякого сомнения»… «бесспорно»… «чистая правда»… «это полное вранье»… «категорически возражу»… «тяжелейшая задача»… «уникальный проект»… «сложнейшие реформы»… «сверхсложные связи»… «страшные риски»… «огромная проблема»… «огромная сфера деятельности»… «совершенно определенно»… «совершенно очевидно»… «чудовищная трагедия»… «чудовищные последствия»…

Что это? Конечно, прежде всего свидетельство скудости языка, как у всей генерации нынешних бескультурных чинуш, но ведь, кроме того, это и страшный напор. А в таком духе и дальше: «это абсолютно правильно»… «я абсолютно уверен»… «абсолютно жесткие правила»… «магазины абсолютно мирового класса»… И новый приступ хронического гиперболизма: «колоссальные ресурсы»… «колоссального объемы»… «колоссальные проекты»… «колоссальные комплексы»… «колоссальный спрос»… «колоссальный импорт»… «колоссальное количество»… Конечно, тут и «колоссальная трагедия».

Иоахим Фест пишет в своей книге о Гитлере: «Он любил мыслить и говорить превосходными категориями». Здесь – тот же случай: это язык демагога, который стремится втемяшить собеседнику мысль о своей правоте, чистоте, беззаветной преданности делу во имя родины, о своем бескорыстном энтузиазме…

Однако о чем же была беседа? Она началась с вопроса А. Проханова собеседнику: «В чем суть вашего либерального имперского проекта?» Чубайс называет первый и, надо полагать, самый важный пункт проекта: «Россия может и должна поддерживать русскую культуру за своими пределами. Это имеет колоссальное значение». Очень патриотично! Все – за. Но, с одной стороны, кто же тебе мешал поддерживать или хотя бы только ставить этот вопрос? Ведь был и первым замом Ленинградского горисполкома, и депутатом Госдумы, и первым помощником президента, и главой его администрации, и председателем Госкомимущества, и министром финансов, как Дизраэли в Англии, и вице-премьером, и первым вице-премьером, и главным энергетиком страны. Ведь каждая из этих должностей давала огромные возможности. Как сказал Лукашенко: «Ты уже был во власти. Почему не работал? Мне 38 было, тебе 33–35. Что ж не работал?»