Клич Айсмарка - Хилл Стюарт - Страница 78
- Предыдущая
- 78/92
- Следующая
Но Олемемнон поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Не волнуйся, Фиррина, я слышал, что совет женщин избрал новую предводительницу. Но все свои полномочия я получил от Элемнестры. Я командовал пехотой только потому, что был ее мужем. Без нее я просто обычный солдат гиполитанской армии.
— Мы живем в странное время, дядя. Поэтому можем совершать странные поступки. И я как королева Айсмарка назначаю тебя командиром гиполитанской пехоты. Не беспокойся, новая басилиса — разумная женщина, она согласна со мной. Мы не можем потерять одного из лучших офицеров, когда он так нам нужен.
— Но что, если он больше ничего не может? Как я поведу в бой солдат, когда у меня нет даже сил мыслить здраво? Я иногда забываю дышать, иногда раздумываю, стоит ли моргнуть — или, может, подождать, пока глаза не заболят? Вот кем я стал без моей Элемнестры.
Фиррина потрясенно взглянула на него. Надо же, что делает с человеком горе: превращает жизнь в нелепость, взрослого — в беспомощного младенца. Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно.
— Но ты еще нужен миру, дядя Олли. Прошу тебя, помоги нам. Иначе твое горе постигнет всех нас — точнее, тех, кто выживет.
Олемемнон печально улыбнулся.
— Однажды все потеряют своих любимых, так или иначе. Лучше уступить сейчас. Война все равно проиграна. Где наши союзники? Вампиры и вервольфы ненавидят нас. Они никогда не придут, а без них сколько мы продержимся? Ведь империя будет стягивать все новые войска. Да, кое-что нам удалось. Но с каждой победой нас становится все меньше, а армия Сципиона Беллорума, хоть и терпит поражения, тут же пополняется. Так какой смысл бороться дальше?
Тут Фиррина так рассердилась на него, что в ярости вскочила на ноги, доведенная до белого каления.
— Олемемнон Стагапулос, сын матери-богини, бывший супруг басилисы гиполитанской, командир Лунной пехоты, тебя ждет долг! Тебе не дано постичь промысел богини — ты можешь лишь нести отведенное тебе бремя, не жалея сил. И если тебе суждено умереть, ты будешь покоиться с миром, зная, что твое маленькое человеческое несчастье — это часть большого божественного плана, который превыше твоего разумения!
Ее звенящий голос разлетелся по саду, прогнав стайки воробьев, а вместе с ними оцепенение и безразличие великана, сидящего на скамейке.
Он поднял на нее глаза и озадаченно сдвинул брови, будто пытался что-то припомнить.
— Олемемнон Стагапулос, ты сейчас же пойдешь со мной и займешь свое место в замысле богини, иначе твое имя будет опозорено на все королевство!
— Не так много осталось тех, для кого оно что-то значит, — упрямо ответил великан, но в его голосе и позе уже не сквозила такая безнадежность, как раньше.
— Многие будут помнить его, как и славное имя Элемнестры Целести, басилисы Гиполитании и предводительницы Священного полка. Богиня оставила тебе жизнь, командир Олемемнон. Значит, ты все еще часть ее замысла и твой долг выполнять ее волю.
Злость Фиррины отступила, и юная королева миролюбиво посмотрела на солдата, понуро сидевшего перед ней. Она наклонилась и взяла его за руку.
— Пойдем, дядя Олли, ты нужен своему народу — и мне тоже.
Олемемнон набрал полную грудь воздуха, расправив могучие плечи, и шумно выдохнул. Через пару мгновений он заставил себя подняться на ноги и улыбнулся — сначала вымученно, а потом широко и искренне.
— Вот и Элемнестра не дала бы мне и на минутку забыть о долге. «Нужно еще очень многое сделать, и, кроме нас, заниматься этим некому», — сказала бы она. Так пойдем посмотрим, что надо сделать.
Чуть не расплакавшись от облегчения и радости, Фиррина крепко обняла дядю, взяла его за руку и повела к маленькой двери. И с каждым шагом к вдовцу басилисы возвращались былые силы.
Когда прибыли первые два легиона подкрепления, Сципион Беллорум лично проследил за тем, как их разместили в лагере. Вскоре новоприбывшие неминуемо узнают от сослуживцев, что имперские войска в настоящее время не добились больших успехов, а это подорвет боевой дух. Чтобы предупредить это, Беллорум поспешил показаться новичкам: пусть своими глазами увидят непобедимого полководца, это придаст им уверенности.
Кроме того, он объявил прекращение военных действий на два дня: во-первых, для того, чтобы дождаться два оставшихся легиона, а во-вторых, чтобы солдаты могли напиться и погулять всласть и продолжить кампанию с новыми силами. И вообще, пусть видят, что правила на этой войне диктует Полипонт. Сражения будут происходить только тогда, когда это будет угодно империи. А варвары пусть помаются ожиданием.
Впрочем, не все солдаты в эти дни будут наслаждаться отдыхом. Беллорум опросил вернувшихся после неудачного штурма айсмаркских укреплений и выяснил, что валы и рвы уходят в лес не так уж глубоко. А значит, возможно, там есть брешь в защите. Он отправил разведчиков, чтобы проверить это, но никто из них не вернулся. Тогда Беллорум выслал новый отряд, больше предыдущего, и, преспокойно сидя у себя в шатре, сквозь открытый проем наблюдал в подзорную трубу, как разведчики исчезают в лесу.
На этот раз они получили приказ постоянно присылать гонцов с донесениями. Последний солдат скрылся из виду, и целый час полководец терпеливо ждал, балуя себя экзотическими фруктами, присланными из далеких провинций могущественной империи Полипонт.
Наконец он услышал одиночный мушкетный выстрел — этот звук ни с чем не спутаешь, — а следом за ним — беспорядочную стрельбу. Очевидно, со стороны леса Фростмаррис тоже защищен, и притом надежно. Еще час Беллорум внимательно разглядывал деревья. Один раз ему даже показалось, что он заметил солдат в очень странных цветных доспехах — коричнево-зеленых, под цвет окружающей растительности. Но из разведчиков никто так и не появился.
— Значит, никакой слабины там нет, — констатировал полководец и, решительно сложив подзорную трубу, послал за штабными офицерами, чтобы начать подготовку нового штурма.
До конца дня Беллорум обсуждал с командирами тактику операции «Конец игры» — так он решил назвать завершающий этап кампании.
— Я воспользуюсь известной нам слабостью этих дикарей — их образом мысли, — любезно улыбнулся он собравшимся за столом офицерам, которые преданно ловили каждое его слово. — Варварам неведома научная картина мира, они живут во власти суеверий. Из этого напрашивается вывод, что прибежищем всех страхов северян является темное время суток. На этом и основан мой новый план.
Беллорум подошел к грифельной доске, испещренной уравнениями и графиками.
— Вы все, я думаю, заметили, что луна за последние дни стала почти полной, а в этих широтах она особенно большая и яркая.
Командиры дружно закивали, поддакивая шепотом.
— Так вот, господа, — продолжил полководец, указав на схему, — через два дня наступит ночь полнолуния, ночь, когда, по мнению невежественных дикарей, миром правит магия, ночь страха и ужаса — ночь, когда мы нападем!
Офицеры согласно забубнили и тут же умолкли, когда Беллорум заговорил вновь:
— Да, мы нападем при лунном свете! Уже сейчас ночью достаточно света, а в полнолуние будет и вовсе светло, как днем. Страх всегда был нашим главным союзником, а уж превратившись в воинов ночи, мы вселим в сердца врагов подлинный ужас. Эти жалкие дикари разбегутся, как малые дети!
Офицеры нестройно захлопали, и Беллорум улыбнулся.
— Разрешите сказать! — вдруг подал голос молодой командир, чем очень удивил всех собравшихся.
— Конечно, — быстро опомнившись, ответил полководец.
— Я бы хотел доложить о слухах, что ходят среди солдат. Это любопытно и, возможно, даже важно.
— Ну? — сказал Беллорум, и в его любезном тоне проскользнули ледяные нотки.
— Некоторые копейщики и щитоносцы доложили, что… что гигантские леопарды говорят на человеческом языке. По сути, на том же самом, что и вражеские солдаты.
Шатер погрузился в оцепенелое молчание. Наконец Беллорум запрокинул голову и громко засмеялся. Его смех тут же подхватили другие офицеры и замолчали только вместе с полководцем.
- Предыдущая
- 78/92
- Следующая
