Милые чудовища - Линк Келли - Страница 37

— Страшно было?

Раздается дрожащее позвякиванье и постукиванье. Клер нашла нянин велосипед и тащит его за руль из-за трубы.

Няня пожимает плечами:

— Правило третье.

Клер срывает шляпу с гвоздя.

— Я Специалист! — кричит она, нахлобучивая черную штуковину на голову. Шляпа съезжает ей на глаза; болтающиеся бесформенные поля расшиты светлыми пуговицами разной формы, блестящими в лунном свете, как зубы. Саманта смотрит внимательнее — это и есть зубы. Она вдруг видит, даже не считая, что на шляпе их ровно пятьдесят два и что это зубы ленивца, муравьеда, капибары и жены Чарльза Читхема Рэша. Трубы глухо стонут, из-под шляпы доносится голос Клер:

— Бегите, а то поймаю! Я вас съем!

Саманта и няня, смеясь, бросаются прочь, а Клер забирается на ржавый скрипучий велосипед и едет за ними, изо всех сил накручивая педали и дергая за звонок. Шляпа Специалиста подпрыгивает у нее на голове и фыркает, как кошка. У звонка высокий пронзительный звук, велосипед жалобно скрипит и взвизгивает. Его клонит то направо, то налево. Круглые коленки Клер мелькают с двух сторон, как гирьки на весах.

Клер кружит между кирпичных стволов в погоне за Самантой и няней. Саманта то и дело отстает, оборачивается назад. Клер почти догоняет ее, отрывает от руля руку и протягивает к сестре. Ей почти удается схватить Саманту, но в последнюю секунду няня срывает шляпу у нее с головы.

— Черт! — няня вскрикивает и роняет шляпу. На руке выступает кровь, черная в лунном свете — шляпа Специалиста укусила ее.

Клер, смеясь, слезает с велосипеда. Саманта смотрит, как шляпа катится по полу. Описывая дугу, она вдруг набирает скорость и исчезает на лестнице, прыгает по ступенькам вниз.

— Иди достань, — говорит Клер Саманте. — Теперь ты будешь Специалистом!

— Нет, — няня слизывает кровь с ранки, — пора спать.

Когда они спускаются с чердака, на лестнице пусто. Никакой шляпы Специалиста. Двойняшки чистят зубы, залезают в свою постель-корабль и укрываются одеялом. Няня садится у них в ногах.

— Когда ты Мертвая, — спрашивает Саманта, — ты все равно устаешь и обязательно надо спать? Тебе снятся сны?

— Когда ты Мертвая, — говорит няня, — все гораздо проще. Если ты чего-то не хочешь, то и не надо. Необязательно спать, необязательно иметь имя, необязательно помнить. Даже дышать необязательно.

Няня показывает, как это делается.

Когда есть время подумать (а теперь у нее есть целая вечность, чтобы подумать), Саманта с легким болезненным толчком понимает, что застряла где-то между десятью и одиннадцатью годами, застряла вместе с няней и Клер. Она размышляет об этом. Число 10 — круглое, симпатичное, как пляжный надувной мяч, и все-таки год был нелегким. Каким был бы следующий, с числом 11? Наверно, еще острее и неудобнее. Эти единицы как иголки. Но Саманта выбрала быть Мертвой. Хоть бы это был правильный выбор. Интересно, мама тоже выбрала бы быть Мертвой, а не мертвой, если бы могла выбирать?

В прошлом году, когда мама умерла, они в школе проходили дроби. Дроби напоминали Саманте диких лошадей, пестрых, пегих, пятнистых. Их так много, и все — вот, пожалуйста, — неправильные, норовистые и непослушные. Стоит только подумать, что справилась с какой-нибудь, как она тут же взбрыкивает и сбрасывает тебя. У Клер любимое число 4, она говорит, это высокий худенький мальчик. Саманту мальчики интересуют меньше. Ей нравятся числа и цифры. Например, цифра 8, которая может быть совершенно разной. Если восьмерка стоит вертикально, она похожа на женщину с узкой талией и пышными волосами. А если положить ее на бок, она напоминает свернувшуюся змею с собственным хвостом во рту. Это что-то вроде разницы между Мертвой и мертвой. Если устанешь от одного состояния, можно попробовать другое.

Кто-то стоит на газоне под дубами и зовет ее. Саманта вылезает из постели, идет к окну. За волнистым стеклом машет руками мистер Коуслек.

— Саманта, Клер! — кричит он. — С вами все в порядке? Отец вернулся?

Луна светит ему в спину; кажется, свет идет сквозь него.

— Вечно запирают меня в кладовке с инвентарем! Проклятые призраки! Саманта, вы здесь? Клер! Девочки!

Няня тоже подходит к окну и смотрит вниз. Прижимает палец к губам. Из темной постели блестят глаза Клер. Саманта молча машет рукой мистеру Коуслеку. Няня тоже машет. Наверное, он их увидел, потому что почти сразу перестал кричать и у шел.

— Берегитесь, — говорит няня. — Он скоро придет. Оно скоро придет.

Няня берет Саманту за руку и ведет в постель. Они сидят и ждут. Время идет, но они не чувствуют усталости и не стареют ни на минуту.

Кто там?

Пустота.

На первом этаже открывается парадная дверь; Саманта, Клер и няня слышат — кто-то крадется. Крадется по лестнице.

— Тихо, — шепчет няня, — это Специалист.

Саманта и Клер сидят тихо. В детской темно, и воздух в камине потрескивает, как огонь.

— Клер, Саманта, Саманта, Клер?! — плаксиво бубнит Специалист. Похоже на голос отца, но ведь шляпа может подделать любой звук, любой голос. — Вы еще не спите?

— Быстрее, — шепчет няня, — забираемся на чердак, прячемся.

Клер и Саманта вылезают из-под одеяла и молча одеваются. Идут за няней. Не говоря ни слова, не дыша, она тащит их под защиту кирпичной трубы. Там темнота еще гуще, совсем ничего не видно, но они прекрасно понимают слово, которое няня произносит одними губами: «Вверх». Она лезет первой, показывая им зацепки и выпуклые кирпичи, на которые можно поставить ногу. Потом лезет Клер. Саманта смотрит на ноги сестры — поднимаются, словно дым, и шнурки до сих пор развязаны.

— Клер? Саманта? Черт, вы меня пугаете. Куда вы делись? — Специалист стоит прямо за полуоткрытой дверью. — Саманта? Кажется, меня кто-то укусил. Какая-то чертова змея!

Саманта стоит в нерешительности только секунду. И карабкается по трубе — вверх, вверх, вверх.

Из обитателей шестого домика в поход не хотел идти никто. Лил дождь, а это означало, что поверх рюкзаков и спальников нужно натягивать мусорные пакеты, да и то не поможет. Спальники все равно окажутся мокрыми. Мокрые спальники станут вонять мочой, а палатки и без того уже воняют плесенью, и даже если удастся их поставить, на полу начнет собираться вода. Ночевать придется по трое в палатке. И только мальчику, спящему посредине, будет сухо. Остальные двое неизбежно окажутся придавленными к стенкам палатки, а как только дотронешься до нейлонового покрытия, сквозь него внутрь начнет сочиться вода.

К тому же кто-то из жителей четвертого домика видел в лесу монстра. Весь четвертый домик только и твердит об этом, с тех пор, как вернулся из похода. Для шестого домика ситуация была тупиковой. Если они не увидят монстра, ребята из четвертого домика так и останутся героями и баловнями судьбы. А если увидят… но кто же захочет увидеть монстра, пусть даже потом можно будет перед всеми этим похваляться?.. Вот никто и не хотел, кроме Джеймса Лорбика, считавшего, что монстры — это круто. Но Джеймс Лорбик был придурок, да еще и из Чикаго, к тому же у него жутко воняли ноги. И это был еще один минус похода. Кому-то придется делить палатку с Джеймсом Лорбиком и его вонючими ногами.

И даже если шестой домик увидит монстра, то четвертый-то домик все равно увидел его первым. Так что в этом нет ничего такого, подумаешь, увидеть монстра после того, как его увидел четвертый домик. А что если четвертый домик разозлил монстра? И теперь этот монстр только и ждет, когда на Поляне Почета (где сосны выстроились кольцом, окружая лысую макушку холма, и где, когда ты лежишь ночью у костра и смотришь на деревья, у тебя голова идет кругом) появятся другие дети.

— Да не было там никакого монстра, — заявил Брайан Джонс. — А если бы и был, то при виде четвертого домика сразу дал бы стрекача.

Все согласно закивали. Брайан Джонс дело говорил. Все знали, что ребята из четвертого домика — такие свиньи, что даже своего вожатого доводят до слез. Вожатым четвертого домика был двадцатилетний студент колледжа по имени Эрик, который отличался огромным количеством прыщей и писал стихи о местных девушках, работавших на кухне, — о том, что, мол, груди у них такие недоступные и при этом такие прекрасные, как тающее мороженое. Мальчишки из четвертого домика нашли его вирши и зачитали их вслух на утренней линейке при всех, включая тех самых девушек.