Избранные произведения в двух томах.Том 2.Стихотворения (1942–1969) - Друнина Юлия Владимировна - Страница 27
- Предыдущая
- 27/51
- Следующая
Изменить размер шрифта:
27
1961
КОСТРЫ ЕРЕТИКОВ
Его пытали:
— Бруно, отрекись! —
Летело в ночь
Колоколов рыданье.
— Купи ценою отреченья жизнь,
Признай:
Земля — господних рук созданье.
Она одна,
Одна во всей Вселенной,
Господь других не создавал миров.
Все ближе отсвет огненной геенны
И погребальный хор колоколов.
А он молчал,
Трагичен и велик…
И вот костер на площади клубится.
Джордано, гениальный еретик,
Последний раз
Глядит в людские лица,
И каждый в сторону
Отводит взгляд…
Когда бы видел Бруно
Сквозь столетья:
К чужим мирам
Праправнуки летят,
Костры, костры еретиков
Им светят!
1962
ПРОМЕТЕЕВ ОГОНЬ
Приказав, чтоб за служенье людям
Прометея истязал орел,
Пьют нектар и пляшут злые судьи
На Олимпе древний рок-н-ролл.
Только рано расплясались боги,
Как бы им не обломали ноги —
Ведь огонь, что Прометей зажег,
Не погасит даже главный бог!
Многое узнают, леденея,
Боги и богини за века,
Их пронзит крамола Галилея
И копье фракийца Спартака.
А считалось — кто бессмертных тронет,
Если каждый смертный что свеча?..
Но заставил их дрожать на троне
Чуть картавый голос Ильича!
Служат людям Прометея внуки,
Пусть Олимп неправеден и лют,
И пускай их тюрьмы ждут и муки,
Пусть орлы наемные клюют,
Пусть грозит с нахмуренных небес
Сам Зевес, неправедный Зевес, —
Над огнем, что Прометей зажег,
Никакой уже не властен бог!
1962
«Курит сутки подряд…»
Курит сутки подряд
И молчит человек,
На запавших висках —
Ночью выпавший снег.
Человек независим,
Здоров и любим —
Почему он не спит?
Что за туча над ним?
Человек оскорблен…
Разве это — беда?
Просто нервы искрят,
Как в грозу провода.
Зажигает он спичку
За спичкой подряд.
Пожимая плечами,
Ему говорят:
«Разве это беда?
Ты назад оглянись:
Не такое с тобою
Случалось за жизнь!
Кто в твоих переплетах,
Старик, побывал,
Должен быть как металл,
Тугоплавкий металл!»
Усмехнувшись и тронув
Нетающий снег,
Ничего не ответил
Седой человек…
1962
ИСТИНА
Невеждам чернорясым в унисон,
На милость инквизиторов надеясь,
Твердил послушно и устало он,
Что осуждает собственную ересь.
Мол, каюсь, братья, дьявола вина,
Внушил нечистый мне нелепость эту,
Что якобы вращается она —
Возлюбленная господом планета.
Нет. Солнце вертится вокруг Земли,
Как, впрочем, все планеты мирозданья…
Признавшего ошибки не сожгли,
А даже чин присвоили и званье.
Бунтарь-ученый, главный еретик,
Вдруг стал покорным сыном Ватикана.
(В его ушах звенел Джордано крик,
И не хотел он быть вторым Джордано.)
Заткнули Истине крамольный рот.
И колыхалось брюхо кардинала.
— Теперь-то ересь навсегда умрет! —
Невежество, ликуя, восклицало.
Средневековья мрачные года
Тяжелым саваном одели землю.
Победа черных ряс…
Да вот беда:
Светила инквизиторам не внемлют!
1962
ЛОМАЮТ САРАЙ!
В старинном московском дворике
Порхает перинный пух,
С утра митингуют дворники,
Бунтует конгресс старух.
Виновник волненья — дряхлый
Сарай в глубине двора.
Немало в нем всякой дряни,
Отжившего век добра,
Что родичи запретили
Старухам в дому держать —
Похожая на рептилию
Прабабушкина кровать,
Воняющий, как козел,
Прапрадедовский камзол,
Прогнивший насквозь матрас,
Проржавленный иконостас.
А нынче во двор к нам въехал
Под громкий ребячий свист
(Вот будет сейчас потеха!)
Веселый бульдозерист.
Бульдозер ревет, как мамонт,
Он прет, что тяжелый танк,
Как двинет в сарай — ой, мама! —
Вот так его, милый, так!
Пусть в небо взлетает пух
И яростный вопль старух,
Пусть громко смеются дети,
К бульдозеру тянут руки,
Он занят хорошим делом:
С планеты сметает рухлядь!
1962
СМЕРТНЫЙ БОЙ «ГЕРОЯМ» ПОДВОРОТЕН!
Старый друг,
Прощаемся с тобою,
И сердца теряют нужный ритм.
Ты — солдат,
Но не на поле боя,
Не рукой фашиста ты убит, —
Вражеская пуля пощадила,
Чтобы свой убил из-за угла…
Старый друг мой,
Над твоей могилой
Прошлое я вновь пережила:
«Свой!» —
Такие были в полицаях
В дни, когда война к нам ворвалась.
«Свой!» —
Не позабыла я лица их,
Их жестоких, их трусливых глаз.
Старый друг мой,
Нет пощады трусам,
В спину нам вонзающим ножи!
Гражданами нашего Союза
Разве можно зваться им,
Скажи?
Будет правый суд бесповоротен —
В этом, друг, клянемся мы
Тобой!
Смертный бой
«Героям» подворотен!
Смертный бой!
27
- Предыдущая
- 27/51
- Следующая
Перейти на страницу:
