Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления - Гогенцоллерн Фридрих Второй Великий - Страница 16

обучать злодеяниям, скорее следует иметь сильное желание делать это, нежели

руководствоваться разумными доводами.

Теперь я хочу рассмотреть заключение, которое, на мой взгляд, является

абсолютно неверным. Макиавелли говорит среди прочего, что государю следует иметь

свойства льва и лисицы: свойства льва для обуздания волков, а лисицы для того, чтоб

быть коварным. Из этого делается вывод, что государю не обязательно выполнять свои

обещания, поскольку среди людей встречаются и львы и лисицы.

Впрочем, если бы кто посмотрел на заблуждения Макиавелли с точки зрения

здравого смысла, то тезис флорентийца приобрел бы следующий вид: жизнь подобна игре,

причем бывают честные игроки, но есть и обманщики. Итак, если государь, играющий с

последними, не желает быть обманутым, то он должен знать каким образом

осуществляется обман: не для того, чтобы самому обманывать, но чтобы его не могли

обмануть другие.

Теперь приступим к другому несправедливому заключению нашего политического

наставника. Поелику все люди, говорит он, злобны и каждое мгновения нарушают свои

обещания, то и государь не обязан исполнять своего слова. Здесь, во-первых, кроется

противоречие; ибо автор вскоре после этого говорит: если человек может притвориться,

то он в любое время может обмануть простаков, которые позволяют себя обманывать. Как

можно это согласовать? Если все люди злобные, то как среди них отыскать такие простые

души, которые можно обмануть?

Кроме этого вовсе несправедливо и то, что свет состоит только из злобных людей.

Надо быть действительно непорядочным человеком, чтобы не увидеть того, что во всех

странах можно найти много добропорядочных лиц, и что сильнейший среди остальных,

двор не является ни добрым, ни злым. Таким образом, на чем основывается

отвратительное учение, которое основал Макиавелли?

Но даже если мы согласимся с ним, что люди злобны по природе, из это не следует,

что мы последуем этому началу. Картуш похищает, разбойничает и убивает, и я из этого

делаю заключение, что Картуш злой человек, однако это не значит, что в своем поведении

55 Сикст V — римский папа с 1585 по 1590 гг., Филипп II Август (1165 – 1223 гг.) – французский

король из династии Капетингов, успешно проводивший политику централизации.

я должен следовать такому примеру. Если бы, говаривал Карл Мудрый56, не было в мире

ни чести, ни добродетели, то государям их следовало бы ввести.

Итак, когда автор продемонстрировал необходимость в злодеяниях, он желает

склонить к ним своих учеников, убеждая их в том, что знающий науку притворства

способен обманывать простодушных. Это означает, что если твой сосед прост, а ты

имеешь разум, следовательно ты должен его обманывать только потому, что он

простодушен. Вот заключения, которые учеников Макиавелли возвели на виселицы и

колеса!

Наставнику в науке управления мало того, что он в ходе своего рассуждения

доказал, что злодеяния удобнее осуществлять чем добрые дела, он старается еще показать

и то, сколь многих людей сделала счастливыми недоверчивость. Жаль только, что Цезарь

Борджиа, как герой Макиавелли, был очень несчастлив, поэтому, видимо, автор о нем и не

упоминает. Для доказательства этой мысли ему нуж7н пример, но где ему взять его, как не

из истории злых пап, Нерона и тому подобных деятелей.

Он удостоверяет нас, что Александр VI, один из коварнейших и зловреднейших

людей, был в свое время счастлив потому, что слабости и легковерие людей знал в

совершенстве.

Однако я попытаюсь доказать, что не легковерие людей было причиной того, что

предприятия этого папы оказывались удачными. Ссора французского и испанского

честолюбия, несогласие и ненависть итальянских дворов и слабость Людовика XII более

всего были тому причиной.

Поэтому коварство и в политике может принести зло, — если слишком на него

рсссчитывать. В качестве примера возьмем одного великого министра, а именно, дона

Людовика фон Гаро. Он говорил о кардинале Мазарини, что тот подвержен великому

политическому пороку потому, что всегда был обманщиком. Мазарини хотел Фабера

посвятить в непристойный заговор, на что маршал Фабер ответствовал ему: “Ваша

Светлость! Позвольте мне не участвовать в обмане герцога Савойского, тем более, что

выгода от этого невелика.. Все знают, что я честный человек, приберегите же мою

честность до того, когда она сослужит отечеству достойную службу.”

Я не говорю здесь о честности, или добродетели, поскольку размышляю только о

пользе государей, но подтверждаю, что когда они обманывают, то следуют негодной

политической науке. Они обманут только один раз, но навсегда лишатся доверия у других

монархов.

Иногда случается, что государи причину своих поступков обосновывают

манифестом, после чего поступают вопреки этому документу. Такого рода дела

значительно заметнее для нас, ибо чем скорее последует противоречие, то тем оно

приметнее. Римская церковь, во избежание такого рода противоречий, при обсуждении

кандидатур тех, кого она причисляет к лику святых, поступает весьма разумно, когда это

делает лишь по прошествию ста лет после их кончины, т.е. к тому времени, когда исчезает

память об их слабостях. Свидетелей их жизни, которые могли бы возразить против этого,

уже не существует, и, следовательно, ничто уже не может противоречить их причислению

к лику святых.

Впрочем, я сам признаю, что хотя и бывает иногда необходимость нарушить

созданные им союзы и договора, однако ему следует отказываться от этого честным

образом, уведомляя о своем решении союзников. Следовательно, поступать так надлежит

только в крайнем случае, когда этого требует благоденствие народа и чрезвычайная

необходимость.

Я намерен эту главу заключить еще одним рассуждением. Следует отметить то, что

усугубляет это восхваление злодеяний у Макиавелли. Он желает, чтобы неверный

государь свою неверность увенчал лицемерием, думая, что подданные будут более

56 Карл V Мудрый (1337-1380 гг.) — французский король (с 1364 г.), сумевший востановить

государство после поражений от англичан во время первого периода Столетней войны.

тронуты лицемерной добродетелью, нежели огорчены злыми поступками. Много есть

таких, которые согласятся с Макиавелли, но я со своей стороны, утверждаю, что к

заблуждениям человеческого разума следует относится терпимо, если они не влекут за

собой порчу души, и народ скорее возлюбит сомневающегоя государя, который является

честным человеком, нежели благочестивого, но злобного, который всегда во зло им

поступает, ибо не мысли государевы, но действия его делают людей счастливыми.

ГЛАВА XIX. ЧТО СЛЕДУЕТ ДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ НЕ БЫТЬ ПРЕЗРЕННЫМ И

НЕНАВИДИМЫМ.

Неистовство, заставляющее философов выдумывать разные учебные системы,

свойственно также и наставникам в политической науке. Макиавелли больше, чем другие,

заражен этой язвой. Он стремится доказать, что государь должен быть злым обманщиком,

вот правила его благочестия! Макиавелли сочетает в себе всю злость тех чудовищ,

которых победил Геркулес, но он не имеет их силы, и, поэтому, нет нужды в геркулесовой

булаве, чтоб его умертвить, ибо что может быть для государя естественнее и пристойнее

правосудия и благочестия? Я не думаю, чтобы это нужно было, доказывать различными

доводами. Этот учитель сам будет посрамлен, если решится доказывать противоположное.

Ибо если он полагает, что государь уже утвердивший себя на престоле, должен быть

свирепым, обманщиком и изменником; то он сам стремится сделать его злонравным, и

если государю, желающему вступить на престол, он хочет приписать все эти злодеяния,