Наказание любовью - Картленд Барбара - Страница 18

• Предыдущая
• 18/38
• Следующая

Когда она узнала о приезде Дианы в замок и увидела ее рядом с Яном, ее душа наполнилась дикой ревностью. Остров посещало мало женщин. Старый лаэрд изредка принимал гостей с юга. Красота Дианы и ее искусство верховой езды были поразительными. Джин не переносила восторженных разговоров о ней.

Она пряталась около замка, наблюдая за ними. Иногда они проезжали так близко от нее, что порой слышала их разговор, и, к своему удовольствию, отметила, что Диана была печальна и необщительна, а Ян казался угрюмым.

«Глупец, глупец! — думала Джин. — Как может она грустить или сердиться в присутствии Яна».

А потом пошли слухи о странных вещах, происходящих в замке: «леди выглядела несчастной…», «ее держали, как пленницу…», «она говорила с лаэрдом с неприязнью и ненавистью…» Сначала это казалось невероятным, но потом, более внимательно наблюдая за происходящим, Джин поверила.

Однажды она специально не стала прятаться так тщательно, как всегда, и подошла к всадникам так близко, что Ян заметил ее за сосной и окликнул.

— Привет, Джин! Какой сюрприз, — сказал он, направляя к ней свою лошадь. Краснея от смущения, Джин вышла из-за дерева, стыдясь своей грубой одежды и неопрятных волос рядом с изысканной Дианой.

— Я была в замке с поручением от мамы, — быстро произнесла Джин.

— Вы говорите по-английски? — удивилась Диана.

Она не обратила внимания на то, что говорил Ян, и вряд ли осознала, что первый раз в ее присутствии, обращаясь к жителю острова, он говорит по-английски, но, когда ответила Джин, она воскликнула от удивления и, повернув лошадь, подъехала поближе.

— Да, — весело заметил Ян. — Джин жила в Эдинбурге и училась в университете, она…

— Это удивительно, встретить здесь человека, которого я могу понимать, — перебила его Диана. — Если не возражаете, я хотела бы встретиться с вами как-нибудь.

Джин ничего не сказала. Румянец сошел с лица. Она не поняла этого внезапного интереса со стороны Дианы, смотрела на нее с робостью и неловкостью, не зная, что ответить.

— Мы обязательно приедем к вам, Джин, — ответил Ян.

Это «мы» не ускользнуло от внимания обеих женщин, и он добавил, обращаясь к Диане:

— Миссис Росс печет самые вкусные на острове горячие ячменные лепешки.

Диана не обратила на его слова внимания. Она продолжала внимательно рассматривать Джин, чувствуя, что эта привлекательная девушка была к ней враждебно настроена, и задавала себе вопрос, была ли она так же, как все, кто окружал Яна, привязана к нему.

Джин была слишком возбуждена, чтобы сказать что-либо вразумительное.

— Мы будем рады вас видеть, — пробормотала она и убежала.

Ян взглянул на Диану.

— Если вы надеетесь на побег с помощью Джин, хочу предупредить, что у нее нет ни лодки, ни самолета.

Гордо тряхнув головой, Диана пришпорила лошадь и поскакала галопом, не удостоив его ответом. Но его слова натолкнули ее на новую идею.

Самолет! Какой же глупой она была, не подумав о нем раньше! Ангар, скорее всего, не запирался. Надежда приободрила ее и сделала более благосклонной к Яну.

Забравшись в вересковые заросли, Джин остановилась передохнуть. Она осознавала, что показала себя неотесанной и неловкой. Рядом с элегантной, изысканной Дианой Джин чувствовала себя простушкой и поэтому с неприязнью относилась к этой женщине.

Она не могла понять внезапного интереса Дианы к ней, думала об этом всю дорогу, но только у двери дома ее вдруг осенило.

Она почувствовала, что все было правдой. Диана была пленницей не по своей воле. Человек, говорящий по-английски, являлся для нее шансом на побег.

Но что скажет Ян? Любит ли он Диану? Джин не могла поверить, что кто-то, кого любил Ян, не отвечал ему взаимностью. Он так красив, что эта девушка не должна была устоять перед ним. И тем не менее это было объяснением ее несчастного вида.

Теперь Джин постоянно думала об этом. Привыкшие к ее молчаливости родители не обратили на это никакого внимания.

«Он не может ее хотеть, если она этого не желает, я помогу ей уехать», — решила Джин.

Вдохновленная собственным порывом, она не могла уснуть в эту ночь. Ей хотелось действовать сейчас же. Ее ревность говорила, что Диана должна покинуть остров при первой же возможности. Как может Ян обратить на нее внимание, если перед ним все время красавица Диана.

Проворочавшись без сна час или два на своей узкой постели, Джин встала, оделась, на цыпочках спустилась вниз, и через минуту уже была на улице.

Было еще не поздно, но фермеры, жившие на Ронсе, ложились спать на заходе солнца, а поднимались с первыми лучами. Приблизившись к замку, Джин увидела свет в его окнах. Собравшись с духом, она вошла в сад.

Джин хорошо знала замок. Большинство жителей острова знали его, ибо старый лаэрд любил, когда они приходили любоваться его красотой. Раз в неделю его двери были открыты для всех, кто хотел зайти и полюбоваться им.

Джин предполагала, что Диана будет спать в парадной спальне. Мягкая трава заглушала ее шаги. Посмотрев вверх, Джин увидела свет в окне спальни.

Было тихо, Джин долго стояла, прислушиваясь. Диана, должно быть, не спала, но как же привлечь ее внимание?

Окна нижнего этажа были закрыты ставнями, и она не видела, был ли кто-нибудь в этой части дома. Она пробиралась под низко спускавшимися ветками большого цветущего куста.

Джин свистнула и прикрыла рот ладонью. Ответа не было.

Она нашла маленький камешек и бросила его в окно. Он звонко ударился о раму. Джин испугалась и спряталась в тени раскидистого куста.

Шторы на окне раздвинулись, и в окне появилась Диана. Она наклонилась, и ее волосы рассыпались по плечам.

Едва Джин собралась выйти из своего укрытия и позвать ее, когда Диана заговорила:

— Здесь никого нет.

И Джин вдруг замерла, услышав так хорошо знакомый голос, который ответил:

— Конечно, нет. А почему там кто-то должен быть?

Ян обнял Диану и привлек к себе.

Увидев это, Джин закрыла лицо руками.

Было ясное, свежее утро. С Атлантики дул холодный, порывистый соленый ветер. Диана скакала на Старлайте в сопровождении Яна на его гнедом скакуне.

Выражение угрюмой сдержанности, опущенные уголки рта и легкая морщинка на лбу Дианы были единственным ответом на любое замечание ее попутчика. Но глаза сияли, утро было прекрасным, и скрыть это было невозможно.

Десять дней, проведенные в неволе, пошли ей на пользу. Ее нежная кожа слегка загорела, выглядела безупречно чистой и здоровой.

Диана чувствовала себя действительно чудесно. Прежде она жила иначе: почти каждую ночь проводила в душных ресторанах с непременными коктейлями и шампанским. На Ронсе было принято рано ложиться и рано вставать, и небольшие тени под глазами только подчеркивали ее красоту, но ни в коем случае не портили ее. В ее движениях не чувствовалось ни малейшей усталости.

Никогда раньше у нее не было такого аппетита, она наслаждалась подаваемыми блюдами.

Диана должна была признать, что Ян сносил ее угрюмость с необычайным терпением. Она делала все, чтобы вывести его из себя, иногда даже делая вид, что заинтересована его рассказами. Но стоило ему увлечься и начать вдохновенно говорить, как она нарочито резко вставала и выходила из комнаты. Ян, прерванный на полуслове, благодушно пожимал плечами и оставался совершенно невозмутимым.

Диана приходила в раздражение при мысли о том, что кроме желания она не вызывала у него никаких других чувств. Ее холодность скорее зажигала, чем обескураживала его. Она прекратила выказывать свою ненависть, над которой он только смеялся, и он душил поцелуями все ее протесты. Это научило ее хранить молчание в надежде, что ее пассивность придаст другой оттенок их отношениям.

Днем Ян никогда не осмеливался обнимать ее, и до самого вечера ей нечего было бояться. Пока они скакали на лошадях, ездили на машине или сидели вдвоем в замке, он был очаровательным, дружелюбным собеседником, подобным тем, кого она встречала на вечеринках.

• Предыдущая
• 18/38
• Следующая