Волчий мир. Трилогия (СИ) - Даль Дмитрий - Страница 30

Вернулся Смотрящий, с невозмутимым видом плюхнулся на землю рядом с Одинцовым, сорвал травинку и сунул ее в рот, вегетарианец недоделанный.

– Что узнал?

– Карим народ мутит. Хочет от тебя избавиться, а заодно от меня и нашего любителя чужих карманов.

При этих словах Лех Шустрик поморщился, но промолчал.

– Потом предлагает уйти в леса и заняться разбоем. Он до Ристалища так и жил. Шайку его княжеские егеря всю положили. Пленили только его да Шмеля. Так что они старые соратники.

– И как народ?

– Людям разбой не очень по вкусу. Пощупать княжеских купцов раз‑другой – это еще ничего, но вот чтобы постоянно… Слишком большая вероятность закончить жизнь на виселице. Согласись, смерть не из почетных. Да и тебя убивать они желанием не горят. Как‑никак ты их со Дна вытащил.

При этих словах Лех состроил страдальческую физиономию. Мол, всю работу сам сделал, а слава другому досталась.

– До тебя случаев удачных побегов по пальцам пересчитать можно.

– И что они решили?

– Колин, Бобер, Драмин, Хорст тебя поддержат. Они обещали с охотниками поговорить. Остальные неизвестно. Как карта ляжет.

– Уже хлеб, – оценил Серега. – Пойдем‑ка поедим, пока бунт на корабле не начался, а то боюсь, потом не до этого будет.

Одинцов поднялся с земли и направился к костру. Дорин и Шустрик последовали за ним.

Глава 11Отряд

Бунт на корабле не случился. Сытный обед сменился повальной спячкой. Одинцов только успел назначить двух дозорных: коротышку Жара, ловко управляющегося с боевым топором, и длинного темноволосого парня со смазливой внешностью, носящего имя Лодий. Сергей никогда бы не заподозрил в этом человеке искусного бойца, но Дорин заверил, что мало кто способен так виртуозно работать с ножами, как Лодий. До Ристалища Лодий промышлял заказными убийствами, но однажды попался, его судили и приговорили к виселице. Князь Боркич заинтересовался убийцей и приобрел его. Любопытная легенда, правда, с такой внешностью не убийствами промышлять, а по постелям богатых дамочек путешествовать. Карьера жиголо ему куда к лицу, чем жонглирование ножами. Интересно, а где он их прячет?

Дозорные разошлись в стороны и скрылись в кустах. Вскоре остальные гладиаторы затихли.

Лех Шустрик, недолго думая, прикорнул, привалившись к поросшему мхом дереву. Смотрящий сел неподалеку возле пня, так чтобы видеть Карима и Шмеля, вернувшегося на поляну под конец обеда. Где он пропадал и за какой надобностью, никто не знал, да и он не спешил признаваться. Дорин не сводил взгляд с подозрительной парочки, а они, развалившись на траве, тихо о чем‑то говорили.

Сергей лег возле Айры. Спать он не собирался. Не до сна. Враг только этого и ждет, чтобы перерезать сонному глотку. Но усталость брала свое. И вскоре он задремал.

Проснулся он оттого, что Айра гладила его по плечу. Он поднял голову и посмотрел на нее.

«Какие у нее глубокие и красивые глаза» – подумал Одинцов.

– Почему ты вернулся за мной? – неожиданно спросила она.

– Тебе там не место, – после недолгих раздумий ответил Серега.

– Мой отец продан куда‑то на восток. У меня нет дома и нет семьи. Что мне теперь делать?

Какие серьезные вопросы, и ведь не отшутишься и не отвертишься. Он вытащил ее со Дна, и теперь получается, ему и ответ нести. Готов ли он к такой ответственности? Вот в чем вопрос. А какая, собственно, разница, готов или нет. Раз уж взялся за дело, нельзя его на полпути бросать. А о степени готовности потом рассуждать будем.

– Со мной пойдешь? – спросил он.

Она не спросила «куда?», «зачем?». Она просто кивнула.

Одинцов обнял Айру, зарылся лицом в ее волосы. Так они и заснули.

Ночью никаких происшествий не было. Дважды сменились дозорные. Последним дежурили Могул и Слизд по прозвищу Змей. Парень всегда держался за спинами других, поэтому Одинцову постоянно казалось, что к их отряду прибился какой‑то чужак. Сергей спал чутко, каждый раз, когда кто‑то шевелился или вставал отлить, он просыпался. Приоткрывал глаза и наблюдал за поляной.

* * *

Утро выдалось сырым и холодным. Туман окутал поляну. Сергей проснулся от ощущения, будто его ноги засунули в прорубь. Вскочив с земли, он стал прыгать и разминаться, чтобы хоть как‑то согреться. Вскоре почувствовал себя куда лучше. Но Айру холод похоже не трогал. Она продолжала спать, не обращая ни на что внимания. Гладиаторы уже просыпались, но выглядели сонными мухами. Это и натолкнуло Сергея на мысль. Зачем ждать от врага удара, если можно его нанести самому. Тем более тогда, когда он меньше всего это ждет.

Одинцов решительно направился в сторону Карима и Шмеля. Сейчас он им покажет заговоры‑революции, утро стрелецкой казни и красный октябрь, вместе взятые. Услышав его шаги, Карим приоткрыл глаза и тут же засуетился, почуяв нехорошее. Но Сергей не дал ему опомниться. Схватил за грудки и вздернул на ноги. Для острастки двинул кулаком в челюсть. Карим ничего не успел сделать. Удар отбросил его на землю. Видя, что товарища бьют, Шмель кинулся к Одинцову, но получил ногой в живот и тут же оказался на траве. Сергей учебу не закончил. Он схватил Карима, вновь поднял на ноги и засадил кулаком в живот. Раз, другой. Сбив дыхание, он подхватил парня и сделал бросок через бедро. Надо же, какую древность вспомнил. Лет в пятнадцать занимался, потом бросил. А руки все помнят.

Сергей трудился молча, чем еще больше пугал бунтарей. Тоже мне Сильверы недоделанные нашлись, сейчас мы вас отрихтуем, будете как новенькие.

Остальные гладиаторы, заслышав шум драки, повскакивали. Остатки сна как рукой сняло. Какой там спать, когда наших бьют. Клод, Могул и Слизд‑Змей двинулись было на выручку своему предводителю, только Смотрящий встал у них на пути, а рядом выстроились все, кто поддерживал Одинцова. Внушительно получилось. Группа поддержки Карима стушевалась, отступила и вернулась на свои места.

Меж тем Серега не давал Кариму продыху. Эффект внезапности прошел, Карим, получивший изрядную трепку, все же собрался и ушел в глухую оборону. «Морду пощупать», как говаривал незабвенный Киса Воробьянинов, уже не получалось. Он уклонялся от ударов, ставил блоки. Только долго он такого темпа не выдержит. Спечется. Привык с наскоку народ ломать, а на серьезный бой кишка гонка.

Затрепыхался, поднимаясь, Шмель. Серега отступил в сторону, развернулся и срубил с ноги мужика, чтобы не мешался. Тут же почувствовал спиной стремительное движение. Это Карим решился на атаку. Одинцов отступил на шаг в сторону и сбил его подсечкой. Не давая опомниться, Серега накинулся на него сверху, перевернул на спину и стал наносить четкие выверенные удары кулаками по лицу. Кровь залила лицо Карима, но Сергей не останавливался. Из противника надо выбить всю дурь и спесь. Морально сломать его. Тогда он не посмеет больше пасть на вожака разевать. Первое время Карим пытался скинуть Одинцова с себя, но вскоре перестал дергаться. Через какое‑то время Серега решил, что на первый урок хватит. Надо будет – проведет работу над ошибками.

– А теперь слушай меня внимательно, – сказал он, наклонившись над окровавленной мордой Карима, – и не говори потом, что чего‑то не понял. В этом отряде я вождь, а ты дерьмо, прилипшее к моему сапогу. Попытаешься еще раз рыпнуться на меня, я тебя в блин раскатаю вместе с твоей шестеркой. Сделаю вам отличный голубой замес.

Одинцов сильно встряхнул Карима.

– Ты меня понял?

Теперь на Сергея смотрел не на шутку испуганный трусливый мальчишка.

– Ты понял?

Карим зашевелил разбитыми губами, пытаясь что‑то сказать, но не получилось. Тогда он кивнул головой.

Одинцов поднялся с поверженного врага, оглянулся на Шмеля. Тот сидел в отдалении, испуганный до мокрых штанов, и больше не делал попыток помочь старшему товарищу. Порядок. И этот теперь будет знать свое место.