Благие намерения - Макалистер Кейти - Страница 6
- Предыдущая
- 6/65
- Следующая
– К сожалению, сейчас не могу, Оуэн, – ответила Джиллиан, сидевшая на корточках на соломе. – По-моему, у Офелии снова колики.
Лакей хмыкнул, недовольно оглядел стойло и заметил двух громадных псов шоколадного окраса, вытянувшихся на соломенной подстилке.
– Извините, мисс, но, мне кажется, Мактавиш сказал, что ваших собак запрещено держать на конюшне, потому что из-за них сюда не могут войти ни люди, ни животные.
– Да, сказал. – Джиллиан погладила голову каурой кобылы, лежавшую у нее на коленях. – Но лорд Коллинз прогнал их из дома из-за их… хм… дурных наклонностей. Но им же нужно где-то жить. Я вырастила их из щенков, и они мне преданы.
– Как скажете, мисс. – Оуэн снова хмыкнул, побледнел и попятился назад. Даже при обычном запахе лошадиного навоза в конюшне собачье присутствие было весьма ощутимо. – Что передать леди Коллинз?
– Можете сказать ей, что моя кобыла больна и я ее лечу.
– Слушаюсь, мисс. Но что подумает лорд Уэссекс…
– Лорд Уэссекс? – Джиллиан вздрогнула, потревоженная кобыла закатила глаза и в знак протеста оскалилась, а из угла стойла донеслось жалобное повизгивание. Одной рукой Джиллиан успокаивающе поглаживала кобылу, другой обмахивала лицо и гадала, что понадобилось здесь лорду Холоду.
– Да, мисс, лорд Уэссекс. – Оуэн скривился и отошел еще дальше. – Он хотел вас видеть.
«Я бы сказала, что он нарочно меня избегает и уделяет внимание тем, кто не расспрашивает его о бывшей жене и не интересуется подозрительными обстоятельствами ее смерти. Что ж, пусть к ним и проваливает, а я останусь со своими животными. Они не возражают против вопросов, которые я им задаю», – решила Джиллиан.
– Можете сказать тетушке, что я приду, как только удостоверюсь, что Офелии ничто не угрожает.
Оуэн буркнул, что кобылу вконец избаловали, но Джиллиан только улыбнулась и продолжала что-то нежно приговаривать кобыле.
– Интересно, Офелия, почему он все-таки приехал? – Джиллиан почесывала лошадь за ухом, гадая о причине неожиданного визита графа. Как и весь день, перед ней стояло красивое смуглое лицо с выразительными серебристо-серыми глазами. – Должно быть, он приехал навестить Шарлотту. После того как я ляпнула про его жену, он, разумеется, не мог сразу уйти от меня. Но ему, несомненно, рассказали о нашем кратком разговоре с тетей Онорией вчера вечером, и он приехал сказать, что мне не стоит во всеуслышание его защищать. – Офелия не высказывала своего мнения вслух, но псы сопели и время от времени делали какие-то заявления, которые Джиллиан отказывалась считать комментариями к своим рассуждениям. – Поделом мне, нечего пытаться помочь такому упрямому сумасброду. Да, – ее гнев быстро уступил место огорчению, когда она задумалась над своим печальным положением, – должно быть, лорд Уэссекс приехал навестить Шарлотту. Ведь он граф, а я… я…
– Совершенно очаровательно!
У Джиллиан сердце ушло в пятки, когда лорд Великолепие небрежно прислонился к двери стойла. Едва дыша, она смотрела на него и не верила своим глазам: он был привлекательнее всех на свете.
– Благодарю вас. – Левая бровь графа приподнялась. – Я польщен, что вы так обо мне думаете.
Застонав, Джиллиан уронила голову на руки – ее дурная привычка снова проявила себя.
– Мне следует умереть от смущения, тилорд?
– Будь это возможно, на земле осталась бы лишь горстка людей. Боже, что за запах?
– Это мои собаки. – Побагровев от стыда, Джиллиан взглянула на него сквозь чуть раздвинутые пальцы. – У них небольшие проблемы с пищеварительным трактом.
Словно в подтверждение ее слов, обе собаки предъявили доказательства своей беды.
– Каждую неделю я меняю их рацион, – Джиллиан рукой разогнала перед собой воздух, – но мне, по-видимому, не удается подобрать подходящую комбинацию продуктов.
– Продолжайте эксперименты. – Граф Уэссекс поморщился, но остался на месте. – А зачем вы держите голову этой лошади у себя на коленях?
Офелия повела глазами на лорда Уэссекса и шумно вздохнула.
– Она больна. Когда у меня нет возможности на ней ездить, у нее начинаются колики.
Уэссекс недоверчиво хмыкнул.
Войдя в стойло, граф присел возле лошади и осторожно ощупывал ей живот, а Джиллиан не могла отвести глаз от оказавшихся прямо у нее перед глазами натренированных, мускулистых ног в блестящих черных высоких сапогах и бриджах из оленьей кожи, плотно обтягивавших бедра. Жилет и куртка темно-синего цвета и шейный платок по последней моде дополняли неофициальный наряд лорда Уэссекса. «Интересно, – подумала Джиллиан, – а что, если я протяну руку и поглажу его по бедру?»
– С вами все хорошо?
– Да, благодарю вас. – Кашлянув, Джиллиан отвлеклась от непристойных мыслей и видений. – У меня, кажется, что-то с горлом. Я думала, вы всегда носите черное, это не так?
– Что вы сказали?
– Говорят, вы всегда в черном, как бы в трауре, а сейчас на вас бриджи из оленьей кожи.
– Не стоит верить всему, что слышишь.
Шум в углу подтвердил справедливость его слов, а Джиллиан сделала вид, что никаких собак здесь нет, и украдкой протерла заслезившиеся глаза.
– Лошадь себя кусала?
– О нет, ей нравится здесь лежать. Она успокаивается, когда я глажу ее по голове.
– Да, я вижу, что она довольна. – Граф Уэссекс окинул взглядом Джиллиан в тонком голубом муслиновом платье, задержавшись на выпуклости груди и очертаниях длинных стройных ног. – Ее не тошнило?
– Нет. Мактавиш, главный конюший, заявляет, что она просто притворяется, но мне кажется, он недолюбливает Офелию. Она всегда пытается куснуть его, когда он приближается к ней.
Громко хлопнув в ладоши, граф быстро отошел в сторону и, когда Офелия вскочила на ноги, протянул руку Джиллиан.
– Конюший прав, мисс Ли. С вашей лошадью все в порядке. Идемте со мной.
Джиллиан все еще была озабочена состоянием Офелии, но в конце концов лорд Уэссекс убедил ее, что кобыла вовсе не больна, а просто старается вызвать к себе жалость. Он проводил Джиллиан в дом, провел по длинному коридору и, не останавливаясь, вывел через парадную дверь к стоявшему у входа красному с черным экипажу.
– Тетушка разрешила вам поехать со мной на прогулку в Гайд-парк. Полагаю, вам не повредит свежий воздух, особенно после общения с собаками?
– Разумеется, нет. Я с удовольствием поеду, но я не одета для прогулки. Позвольте мне переодеться.
– Вы выглядите великолепно. – Лорд Уэссекс сделал вид, что рассматривает выгоревший муслин. – Едем, мои гнедые уже застоялись.
Напуганная властностью, таившейся за мягко произнесенными словами, Джиллиан с помощью графа села в коляску, на всякий случай сделав последнюю попытку:
– А моя шляпа?
– Вы быстро загораете? – Бросив на нее взгляд, он взял поводья у грума.
– Нет, я просто веснушчатая, – нахмурилась Джиллиан.
– Шляпа вам ни к чему.
Граф щелкнул языком, резвые гнедые тронулись с места, и настроение у Джиллиан поднялось: Черный Граф приехал за ней и пригласил ее на прогулку в парк среди бела дня, когда там катается весь свет, чтобы себя показать и на других посмотреть! Она не закрывала рта, пока лорд Уэссекс, искусно маневрируя на запруженных народом улицах, направлял экипаж к Гайд-парку, но он слушал ее вполуха, думая больше о своей растущей симпатии к этой девушке, чем о ее болтовне о пустяках, которые обычно занимают женщин.
– Не понимаю, почему все в Англии уверены, что наша жизнь в колониях проходит среди краснокожих. Уверяю вас, это неправда. Признаюсь, у меня была возможность поговорить о старине с очень интересным индейцем, который жил у торговца на нашей улице. Этот индеец рассказал мне о приемах снятия скальпов и даже собирался показать один из них, но так и не выполнил своего обещания. – На мгновение Джиллиан смутилась. – Однако в целом Бостон вполне цивилизованный город.
Она, видимо, ожидала какого-нибудь замечания по поводу всего сказанного, и лорд Уэссекс пробормотал что-то в знак согласия, а потом снова задумался о своем влечении к этой девушке. С его стороны было безумием позволить ей постоянно занимать его мысли, ведь она была женщиной, всего лишь женщиной. Хорошенькой – да; живой и интересной – правда; но под ее наивностью и восторженностью скрывалось то же самое, что и у других женщин: хитрость, притворство и вообще способность к обману.
- Предыдущая
- 6/65
- Следующая
