Плоть и кровь - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 48

• Предыдущая
• 48/73
• Следующая

— Я надеялась, что нас пошлют вместе.

— Я не тот человек. Для таких дел больше подходят студенты: они не так бросаются в глаза.

— Ты тоже молод и вполне сойдешь за студента.

— Возможно — в темноте.

— Если ты вступишь в сирийскую армию, тебя уже оттуда не выпустят.

— А может, мне и не захочется? Судя по тому, как разворачивается военное строительство, и Египет вооружается, — все говорит за то, что дело пахнет керосином. А если разразится война, мне светит стать офицером.

— Это предел твоих мечтаний?

— Нет.

— Чего же ты хочешь?

— Заработать побольше денег. Как твой отец.

— Хватит об этом, — в неожиданном приступе ярости выпалила она. — Только и слышу отовсюду: мой отец то, мой отец это. Даже мать только о нем и говорит.

— Ты видела сегодняшнюю газету?

— Нет.

— Почитай. Может, тогда поймешь, почему все говорят о твоем отце.

— Что он еще натворил?

— Только что заключил крупную сделку на строительство нефтяных танкеров с Японией. Закупил десять танкеров, и они обещают построить еще двадцать. Все супертанкеры. Это будет самая крупная арабская флотилия.

— Хвала Аллаху, — саркастически заметила она. — И на сколько же он стал богаче?

— По крайней мере он что-то делает для страны. Почему греки и все прочие должны владеть монополией на наши морские перевозки?

— Это поможет борьбе за освобождение Палестины?

Хамид оставил ее вопрос без ответа.

— Прости, — тут же пожалела Лейла. — Я не хотела ссориться. Просто меня бесит, что я сижу без дела.

— Ничего.

— Хочешь, пойду с тобой в номер?

— О’кей, — улыбнулся он. — Только, может, сначала сходим в кино? В Дамаске крутят фильмы десятилетней давности.

Бейдр поставил бокал на стол. В голове приятно шумело. Гейша, стоявшая подле него на коленях, тут же снова налила ему вина. Бейдр неуверенно посмотрел на нее. Он не привык много пить. Время от времени бокал шампанского—и довольно.

— Хватит, — произнес он, поднимаясь на ноги и чувствуя легкое головокружение. Гейша с готовностью пришла ему на помощь. Бейдр улыбнулся.

— Спи.

Она непонимающе воззрилась на него.

— Спи, — повторил он и, поднеся к уху сложенные лодочкой ладони, зажмурился.

— Хай-хай. Спать, — догадалась девушка. Бейдр кивнул.

Поддерживая его под локоть, гейша другой рукой раздвинула ширму, так что большая комната разделилась на две половины, причем одна из них превратилась в спальню. Ложе было настолько низким, что, попытавшись сесть на него, Бейдр едва не опрокинулся на спину. Ему стало смешно.

— Я чуть не упал.

— Хай-хай, — повторяла девушка. Она завела руки ему за спину и потянула за пояс его халата. Потом мягкими, вкрадчивыми движениями сняла с Бейдра одежду и плавно перевернула его набок.

— Устал, — пробормотал он в подушку, перекатившись на живот. Словно откуда-то издалека, до его ушей донесся шорох ее кимоно. Он почувствовал слабый запах талька, еле заметным облаком окутавшего его тело.

Нежные женские руки гладили Бейдра по спине. Чуткие пальцы пробежались от шейных позвонков до самого копчика, затем стали блуждать по всему телу, умащая его подогретыми благовониями. Бейдр испустил вздох блаженства.

Женские руки продолжали блуждать по его спине, поглаживали и похлопывали; потом он почувствовал, как гейша осторожно раздвинула его ягодицы и, словно пробуя, поместила в расселину палец. Нащупав простату, она начала нежно массировать ее медленными круговыми движениями.

Сквозь сон Бейдр ощутил, как твердеет его мужское естество, и сделал попытку повернуться набок. Девушка мягко, но решительно пресекла ее. Влажной от масла рукой она принялась ласкать его напряженно стоящий, пульсирующий фаллос.

Бейдру хотелось пошевелиться, но у него не было сил. Он вдруг осознал, что в спальне не одна, а две гейши. Вторая девушка подошла с другой стороны кровати и опустилась перед ним на колени. Его нежили уже не две, а четыре руки. И не осталось ни единого крохотного участка его тела, который бы они не поглаживали, бережно ощупывали, ухитряясь делать все это одновременно.

Давление на простату и яички, все возрастающая скорость, с какой двигались эти искусные руки, довели Бейдра до точки взрыва. Весь дрожа от восхитительной пытки, он сжался в комок, ощущение становилось невыносимым. Бейдр глухо застонал и открыл глаза.

Миниатюрная, одетая в кимоно японка одарила его нежнейшей улыбкой. Она деликатно округлила губы и вобрала в теплую глубину своего рта бешено пульсирующий член. Последовал взрыв такой силы, что Бейдру показалось, будто он умирает. Обжигающая жидкость ударила неистовым фонтаном; толчок следовал за толчком, выброс за выбросом, пока он не почувствовал себя приятно опустошенным.

Потом он автоматически следил за тем, как маленькая гейша поднялась на ноги и медленно двинулась к двери. Другие руки бережно укутали его тончайшими простынями. Бейдр закрыл глаза и погрузился в сладкий сон без сновидений.

Проснулся он с таким чувством, будто прошло не болеенескольких минут. Однако солнце было в зените, и возле постели ждал Джабир.

— Простите, что беспокою вас, господин, — сказал он. — Только что получена телеграммк; мистер Кэрридж говорит, это очень срочно.

Бейдр сел на постели и взял желтоватый листок. Текст был предельно краток и таков, что только он да принц Фейяд могли понять, о чем идет речь.

«Установлена дата провозглашения твоего сына моим преемником. Прошу срочно приехать закончить все приготовления. Фейяд, принц».

Бейдр окончательно проснулся. Он понял: это не имеет никакого отношения к его сыну. Они уже давно условились о шифре.

Это война с Израилем. Пришло время отомстить за поражение 1967 года. Бейдру стало невыносимо грустно.

Они слишком торопятся. Непростительно торопятся. Может быть, на первых порах они и одержат незначительную победу, но израильтяне гораздо опытнее и, если война продлится больше недели, это будет чревато новым поражением арабов.

Даже принц разделял его мнение. Но ничего не поделаешь. Если весь мир поверил в их единство, может, им светит и не маленькая победа. Не на полях сражений, где люди проливают кровь, а в банках и залах заседаний, где проходит их жизнь.

ИЗРАИЛЬ. ОКТЯБРЬ 1973 г.

Пыльный, похожий на навозного жука фольксваген, чья краска облупилась за многие годы езды по пескам пустыни, под колючим ветром, закашлялся и заглох в нескольких ярдах от стоянки. Часовые с нескрываемым любопытством следили за тем, как пожилой человек в бурнусе бедуина выбрался наружу и обошел автомобиль. Затем поднял капот и задумчиво уставился на двигатель.

Один из часовых приблизился к нему.

— В чем дело, старина?

— Если бы я знал! Даже верблюд не может вечно обходиться без воды. Но это творение рук человеческих… Да разве можно положиться на средство передвижения, которое никогда не хочет пить? Будь это верблюд, я бы знал, что делать.

Молодой солдат развеселился.

— И что бы вы сделали с верблюдом?

— Напоил бы его. А если бы и это не помогло, наподдал хорошенько.

— Почему бы не попробовать? — предложил солдат.

— Пробовал. Не помогло. Ничего не помогает.

Оставив старика разбираться с двигателем, часовой заглянул внутрь автомобиля, чей интерьер соответствовал внешнему виду. Чехлы на сиденьях вытерлись, на приборной доске лежал толстый слой пыли. Солдат потрогал ее и стер пыль с прибора, показывающего уровень топлива. Потом выпрямился и повернулся к старику.

— У вас кончилось горючее.

— Странно. Такого еще не случалось.

— А теперь вот случилось, — снисходительным тоном произнес солдат.

Старый человек пожал плечами.

— Ну ладно, я рад, что ничего серьезного. Я уж боялся, что этой развалине пришел конец, — он направился к воротам. — Оттащите ее на обочину, — бросил он через плечо. — Я пришлю кого-нибудь наполнить бак.

— Минуточку, старина! — часовой забежал вперед. — Туда нельзя без пропуска. Это засекреченная территория.

• Предыдущая
• 48/73
• Следующая