Выбери любимый жанр

Весенний детектив 2010 (сборник) - Александрова Наталья Николаевна - Страница 61

Изменить размер шрифта:

– Ты совершила чудо, Полунина! Как тебе это удается?

Шампанское пенилось, вытекая из высоких бокалов. Ирина чуть не заплакала, глядя на ландыши. Если бы их подарил не патрон, а…

Она думала о Башкирове. Он стал ее навязчивым сном, несбыточной явью. Он преследовал ее, как преследуют безумца его кошмары.

Впрочем, теперь его внимание, его ухаживание было не таким желанным, не таким волнующим. Теперь, когда она знала все, надежда на любовь разбилась, рассыпалась на бесчисленные осколки. Собственно, Ирина и не надеялась.

Она выпила ледяного шампанского. Губы онемели, сердце в груди замерло…

– Вот твои деньги, – произнес директор, подвигая к ней пухлый конверт. – Господин Башкиров просил передать тебе лично. Гонорар за отличное обслуживание.

Она для него – «обслуживающий персонал». Ничего не изменилось. Они встретились в зеленом тумане и разошлись по разным мирам. Танец апсары открыл им правду, которая оказалась слишком горькой на вкус.

– Невозможно жить в истине… – прошептала Ирина.

Зря она позволила открыть комнату. Ахтырин был прав, когда запретил это делать. Они выпустили джинна из бутылки, и этот джинн взялся кроить их жизнь, словно лоскут дешевой материи.

– Что ты там бормочешь? – не расслышал торговец недвижимостью.

– Людям не нужна правда. Они не могут ее вынести…

– Кто не может?

– Вы, я… никто… И Ахтырин не мог. Поэтому и выставил дом на продажу. Апсары должны танцевать для богов, а не для людей!

Тучное тело патрона всколыхнулось в кресле. Он выпучил на Ирину изумленные глаза.

– Ты, часом, не заболела, Полунина? Несешь какой-то бред. Налить тебе еще шампанского?

* * *

Прошел месяц.

Ирина с головой окунулась в работу, чтобы не замечать весны, не вспоминать о Башкирове. Не бывает любви с первого взгляда, не бывает правды, не бывает лжи. Все перемешано в коктейле, который называется жизнью. И ведь пьешь, не в силах оторваться! Захлебываешься и снова тянешься к сей чаше неупиваемой…

Ирина шагала по мокрой от майского дождя улице. Во дворах распускалась сирень. В городе пахло цветочной пыльцой и бензином. На асфальте стояли лужи.

Белый автомобиль резко затормозил в шаге от Ирины. Она очнулась от своих мыслей, испуганно ахнула.

– Я ничего не могу поделать, – удрученно вымолвил водитель. – Вы преследуете меня, госпожа Полунина. Вы хотели броситься под колеса моей машины?

– Господин Башкиров? Я не…

Он небрежным жестом распахнул дверцу:

– Садитесь!

Ее ноги приросли к асфальту. Она готова была провалиться сквозь землю…

– Знаете, что я понял? Мое обещание живет собственной жизнью, – сказал Башкиров. – Я устал с ним бороться. Садитесь же…

– Нет!

– Я собираюсь выставить дом в Гурьевке на продажу. Лучшего маклера мне не найти…

Виолетта Якунина

Жизнь продолжается

«Я ненавижу его! Он сломал мне жизнь! Он избил меня!» – звучало в голове. Эти ужасные остроконечные фразы пробивали мозг изнутри.

Ленка рыдала в трубку, и я половины не понимала из того, что она говорит. Они с Климом разругались в хлам и даже подрались. Она убежала из дома и теперь сидит в сарае на пристани, потому что в таком виде все равно ей идти некуда, грозилась покончить с собой. Из дома она убежала налегке, а на дворе конец марта, все в пуховиках ходят!

Я давила на газ, спешила из последних сил, скакала из ряда в ряд, безбожно подрезая другие машины. Не люблю так водить, но тут не до политеса.

Наконец выскочила на объездную. День катился к закату. Робкое весеннее солнце поспешило скрыться за горизонтом. Из придорожных кустов выползали сиреневые тени.

Меня всю трясло. Ленку было жалко до чертиков. Клима хотелось убить. Какой козел! И чего ему надо? Жена дураку попалась – золото. Хорошенькая, веселая, добрая, хозяйка великолепная, мамашка чудная – такого сына ему родила! А мужа своего драгоценного любила до посинения, надышаться на него не могла. И вот на тебе – прожили душа в душу пять лет, и он надумал из семьи уходить. Так еще и руку на жену поднял, урод!

Я затормозила у пристани. До сараюшки, в которой хранились доисторические катамараны, рукой подать. Где-то там прячется Ленка. Я посигналила. Помигала фарами. Ноль эмоций. Набрала ее по телефону. Ага, абонент вне зоны. Может, села батарейка?

Я вышла из машины, поежилась. Ранние сумерки окутывали мир. От реки тянуло сыростью. Дрожа от озноба и нервного напряжения, я подошла к сараю.

– Эй, Ленчик, ты тут?

Ни ответа ни привета.

– Ленка, выходи, где ты там?

Тишина. Вакуум. Молчание ягнят, часть вторая.

– Ау!

Я потянула на себя кособокую дверь, заглянула в затхлое нутро сараюшки. В темноте топорщились кривые силуэты катамаранов. И никакого шевеления. Куда она подевалась? Сотовый подружки по-прежнему не отвечал, и я не знала, что думать.

По натуре я барышня решительная, поэтому без дрожи в коленках обследовала сначала сарай, потом облазила два навеса, под которыми хранились деревянные лежаки. Больше на пристани спрятаться было негде.

Тогда я поехала к дому Бодровых. Позвонила на мобильник Климу. Он не взял трубку. Нет, это что ж такое! Я сломя голову несусь из центра в их богом забытый пригород, а они надо мной глумятся! Если они снова дерутся, расстреляю обоих, если помирились – Климу настучу по тыкве, в конце концов, это он мой друг детства. С Ленкой я познакомилась уже на свадьбе и подружилась до коренных зубов. А Клим у меня получит! Ишь чего вздумал – руки распускать! Вообще крыша протекла?!

Господи, как я за них радовалась! Как гордилась их семьей. Вадика крестила… Вместе с ними строила этот дом «на природе», обои выбирала и кафель, занавески шила. А теперь этот придурок решил развалить свою семью. Видите ли, любовь у него вышла!.. Дышлом! А Вадик с Ленкой, им что делать?

Я остановилась на обочине, потому что парковка была занята приткнутым поперек «Лендровером» Клима. Прежде чем приехать на спарринг с женой, он отвез Вадика бабушке. Заботливые родители решили не травмировать психику ребенка и обсудить детали развода наедине. Обсудили!

Я зашла во двор. Ко мне кинулся Марс, нечистокровный колли, и принялся жалобно скулить.

– Знаю, брат, знаю, – сказала я, потрепав его по загривку, – грызутся твои хозяева, как собаки. Ну, ничего, я им сейчас всыплю…

И поднялась на высокое крыльцо. Дверь была открыта. Из маленького коридорчика я попала в просторный холл, плавно перетекающий в гостиную.

– Эй, дуралеи, выходите! – прокричала я. – Порку заказывали?

И опять ни звука. Да что же это такое! Они что, издеваются?

– Клим! Лена! – позвала я.

В гостиной беззвучно работал телевизор. Ну правильно, Клим ненавидит, когда телик орет, если он с кем-то общается, – всегда звук убирает. На полу валялись черепки. Эх, Ленка, Ленка, а ведь этот сервиз вам бабушка Клима дарила на свадьбу! Бабушки год как не стало. Сервиз умер сегодня.

Я заглянула в гостевую спальню, на кухню и в ванную, чтобы окончательно убедиться, что на первом этаже хозяева не прячутся. Затем поднялась наверх. Там было три комнаты. Ни в детской, ни в кабинете я никого не нашла. Под дверью супружеской опочивальни замерла на минуту.

– Алло, гараж! Если вы там миритесь, то лучше отзовитесь, – сказала я. – А то я сейчас войду!

Стукнула два раза и вошла. Там был только Клим, но он ни с кем не мог уже ни мириться, ни ссориться. Мой лучший друг валялся на коврике с развороченным затылком. Окровавленный топорик для рубки мяса, которым обычно ловко орудовала на кухне Ленка, валялся рядом.

Меня вырвало в коридоре. До ванной я не добежала. Дальше, как в бреду, я вызвала милицию. И позвонила Олегу, своему гражданскому мужу. Он велел мне держаться и пообещал скоро приехать.

Держаться! Но как?

Я не могла оставаться в доме с мертвым Климом. Вышла во двор, села на качели. Я чувствовала себя так, словно произошло землетрясение и моя жизнь погребена под обломками. Я-то жива, а родные и близкие люди ушли навсегда, и рухнул привычный уклад жизни, и весь мир перевернулся вверх тормашками.