Космические пираты - Тин Гарри - Страница 8

• Предыдущая
• 8/43
• Следующая

Сгоряча вы отвечаете «Хотел бы я поговорить сейчас с тобой на своем месте», а затем садитесь перекусить, устав от переговоров. Тут как раз подворачивается срочная работа и, убегая, вы кричите: «Пока, до встречи!». На что немедленно получаете подходящий ответ: «Давай поговорим сейчас». Целое искусство общения. Для межзвездных разговоров даже и такая беседа недоступна.

Со временем, в результате войн, космический флот землян заметно поуменьшился. А после их окончания просто руки не доходили до него. Несомненно, что какие-то корабли на Земле остались. Их только надо было поискать.

И тут Марс вспомнил о стартодроме. Который находился в охраняемой когда-то им запретной зоне. Зоне, где он познакомился с Азой и Дормидонтом.

«Эх, где-то там осталось мое любимое самоходное креслице», — с тоской подумал Дормидонт.

«Как давно я не была дома», — неожиданно вспомнила Аза.

Но они не могли припомнить, находились ли там космические корабли. Даже Марс за весь период своего дежурства их ни разу не видел. Летать-то они не летали, это точно, а нахождением их внутри стартодрома он не интересовался.

— В гостях хорошо, а дома лучше, — припомнил по такому случаю Дормидонт.

— Погостите и вы у нас, — пригласила всех Аза. — Быстренько собирайтесь и пойдем.

— Как это быстренько? — удивился Па. — На Луну быстренько не слетаешь. Это дело серьезное. К нему надо готовиться тщательно.

— А чего там готовиться? — теперь уже не понял Жвачкин. — Мы без всякого снаряжения полмира обошли. А здесь готовый космический корабль и Марс в полном вооружении. Если добавить сюда Измеритель и Па, то больше ничего и не надо.

Но на деле не все оказалось так просто. Кто-то должен был остаться наблюдать за Убежищем. Потом питание. Одно дело Жвачкину кормить четырех человек на Земле, где полно для него исходных продуктов. И совсем другое дело в космосе, на безжизненном спутнике. А вдруг он сам погибнет?

И самое главное. Для управления кораблем явно будут нужны камни-амулеты. Не сидеть же Па безвылазно весь полет в двигательном отсеке, обеспечивая его работу? А что будет, если вдруг ему захочется выйти?

Опять получался старый проверенный вариант. Остаются Па, Ма, Буль и Пуфик. Ведь отдав свои амулеты и находясь глубоко под землей, одни они были бы совершенно беспомощны.

— Нам хватит одного Буля, — на этот раз не согласился с таким решением Па. — На Луне нет кислорода, человек там может находиться только в скафандре. Поэтому дополнительный робот будет не лишним.

Аза очень обрадовалась этому.

Тут неожиданно вошла в разговор Ма:

— А вот Азу можно оставить с нами.

— Вот тебе на! — не веря своим ушам, воскликнула та. — Что же это получается? Пуфик наконец-то летит на Луну со мной, а я остаюсь на Земле? Как-то нелогично.

На самом деле все было логично. Роботы лучше могли справиться с таким делом. Альфа, как специалиста по космическим кораблям, вполне хватило бы одного.

Однако до Азиных нелогичных доказательств и обязательных слез на этот раз дело не дошло. За нее дружно вступились остальные робята. И Дормидонт не захотел отказаться от ее компании, хотя ему от Азы доставалось больше других. Он даже Па убедил неотразимым аргументом:

— А вдруг нам опять понадобится какая-нибудь глупость, которая потом совсем случайно окажется решением всех наших проблем? Кроме Азы, на такое никто не способен.

Это было верно. Чего-чего, а идей у Азы хватало. Всяких.

— Спасибо тебе, старичок. Выручил. Я за это для тебя специально что-нибудь придумаю.

От такого искреннего предложения Дормидонт на секунду пожалел о своем заступничестве. К его чести надо признать, что только на одну секунду.

Основное было решено. Оставалось придумать, на чем добираться до поселка Азы. Велосипедов для всех не хватало. На ходулях через озеро идти было страшновато. Жвачкинский монстр был бесполезен в лесу. Да и Дормидонту не очень хотелось через него идти. Так что старый путь отпадал.

Лучше всего было перелететь это расстояние напрямую. Вот где им пригодился бы махокрыл.

— Видимо, придется ремонтировать его, — сказал Жвачкин, которому не очень нравилась задержка с началом экспедиции. — По мне, так пусть будет что-нибудь хуже, лишь бы быстрее.

— Быстро здесь не получится, — «успокоил» Дормидонт. — Ремонт-ремонтом, но как мы его снимем?

— Это как раз теперь без особого труда, — ответила им Аза и ласково погладила по плечу богатыря Марса. — Подцепим за веревочку, дадим веревочку Марсику, он взлетит вверх и простенько сдернет наш махокрыл с деревьев.

— Так точно! Для меня это пустяк, — отрапортовал с готовностью Марс.

— Пусть так, — не сдавался Жвачкин. — Потом начнем варить клей, делать заплаты, проверять. Затем выгибать винт, мастерить новые крылья…

Картина получалась такой, что Азе почему-то захотелось заплакать. Почувствовав это, Па решил изменить ситуацию.

— А как насчет буйера?

Такого слова не знал даже Дормидонт. Буй — это понятно, он был всем хорошо знаком. Но буйер? Буль тоже ни о чем таком не слыхивал.

— Мы его за пару дней соорудим из какой-нибудь машины.

Оказалось, что буйер — это та же парусная лодка, но передвигающаяся не по воде, а по суше. Раньше даже вид спорта такой был — буерный. Яхты ставили на коньки и они носились наперегонки по поверхности замерзших озер.

Когда Дормидонт узнал, что такое буйер, он пришел в наипрекраснейшее расположение духа. Наконец-то появилось дело по нему. Парусные суда были его стихией. Однако в последней экспедиции на махокрыле главный географ умудрился отодвинуть Дормидонта на второе место. Все потому, что забрал в свои руки географические карты и приборы для измерения координат.

Но парусник Дормидонт не собирался отдавать. Он был пионером этого вида спорта. Правда, прошлая переправа через озеро чуть не закончилась катастрофой. Но чуть-чуть не считается и он готов был взять капитанство на себя.

Под буйер решили использовать небольшой грузомобиль. Около кабины прикрепили здоровенную мачту, а к ней — не менее здоровенный парус. Жвачкин и Аза сели в кабину, остальные разместились в кузове. Дормидонт недолго поколдовал над парусом и буйер легонько стронулся с места. Даже кузов немного приподнялся.

Затем он приподнялся больше и все сидевшие там скатились вперед к кабине. Задние колеса оторвались от земли и грузовик начал балансировать на двух передних. Получалось, что задняя часть буйера двигалась, а передняя стояла на месте.

— Мы сейчас или полетим, или перевернемся, — уверенно заявил Дормидонт, которому приходилось хуже всех.

Он единственный не съехал к кабине, так как держался за рычаг управления парусом. Поэтому все находились низко над землей, а он высоко и был ближе всех к полету.

— Если Жвачкин не отпустит тормоз, то скорее всего перевернемся, — догадался Альф.

Жвачкин тут же снял машину с тормоза и буйер, как засидевшаяся на старте лошадь, резво рванул вперед. Все пассажиры покатились назад, мешая Дормидонту управлять парусом.

Понемногу процесс наладился и буйер заскользил по дороге. Тормоз и руль были отличным дополнением к парусу. Дормидонт старался набрать в парус как можно больше ветра, а Жвачкин регулировал скорость и направление движения. Как ни хотелось Дормидонту быть первым, из-за такой хитрой конструкции на буйере оказалось два капитана.

Но то было не самое большое их количество. Это выяснилось после того, как ветер поменял направление и задул прямо в лоб. Оставалось или становится на тормоз, или возвращаться задом в город, так как разворачиваться под парусом на узкой дороге они не умели. Вот тут-то свою идею о третьем капитане и одновременно об изменении конструкции буйера высказал Буль.

До сих пор он единственный безмолвно сидел в уголочке кузова и спокойно покуривал трубочку. Для него это было приятно, а Дормидонту полезно. Трубку Буля последний использовал в качестве индикатора ветра. Глядя на разноцветные клубы дыма, легко было определить направление ветра, а следовательно, и верное положение паруса.

• Предыдущая
• 8/43
• Следующая