Дитя Нахемы (СИ) - Дубинина Мария Александровна - Страница 24

  - Я думаю, она должна вспомнить сама.

  Я склонила голову набок, как делала в детстве, чтобы вспомнить что-то важное. В голову ничего не приходило. Вот только бы бок перестал болеть! В мозгу щелкнуло и все встало на свои места. Беспокойно дернувшись из уютных объятий, я практически поползла к Жану. "Она вспомнила", - тихо полетело мне в спину. Да, я вспомнила абсолютно все. Даже то, что лучше было бы забыть. Вспомнила, как мерзко стало душе, когда она тонула в мутных волнах чужого сознания, когда, заточенная в собственном теле, я отчаянно звала на помощь, потому что боялась никогда не вернуться в мир живых. Нечеловеческая и невампирская ненависть, ярость и жажда убийства чуть не свели меня с ума. Но пытка закончилась, и все же не знаю, сколько я буду теперь просыпаться по ночам от собственного крика. И я как наяву увидела Жана, пьющего кровь моего друга, а потом - его же, но лежащего одинокой сломанной игрушкой у дальней стены. Еще одна жертва чужого возмездия.

  Жан лежал там, где я его запомнила. Гретхен держала его светлую голову на коленях и плавно покачивалась как от беззвучного плача. Так воют волчицы над мертвым детенышем. Без слез, без стонов - просто поднимая лицо к небу и открывая рот в молчаливом крике, плаче души. Увидев меня, она не стала опускаться над выяснением отношений, хотя я знаю точно, она проклинала меня, мое появление в ее с Жаном мире, но не сказала ни слова, лишь отползла в сторону, прикрыв лицо ладонями. Сердце замерло, когда я провела дрожащей ладонью по бледному, вспотевшему лбу Жана. Вампир был еще жив, однако было ясно, что это его последние минуты.

  - Жан, я... Прости, ладно?.. - я не могла сдержать слез и говорила быстро и невнятно, - Если бы не я...

  Он безошибочно нащупал мою руку и накрыл своей большой ладонью:

  - Не мучай себя, ma madame. Ты мой свет в темном мире. Ты... - он закашлялся, испачкав меня своей кровью, - ... будь счастлива. Просто живи, слышишь?

  Последние слова он прошептал мне почти на ухо, так слаб стал его голос:

  - Toi mon soleil...

  Ты мое солнце.

  Я коснулась уже холодных губ. Из груди вырвался протяжный стон. Я не Гретхен, я не смогу терпеть эту боль. От моей руки к Жану словно перешла часть меня, самая светлая, самая лучшая, и он унес ее с собой в иной, более совершенный мир. Мы, вампиры, не верим в рай. Но мы не прокляты, после смерти мы все найдем то место, где сможем почувствовать себя людьми, потому что, как бы глубоко это не было бы спрятано, но все мы мечтаем об одном - снова стать людьми.

  Габриель незаметно оказался рядом, когда я почти потеряла разум от горя. Сквозь пелену слез на глазах, я узнала и лицо Хейкимару напротив. Он вздохнул и закрыл потухшие глаза Жана.

  - Этьена нет, я теперь свободна? Я это я?

  Японец медленно кивнул и добавил:

  - Ты чувствуешь что-нибудь в себе?

  Я расслабилась. Столько разных чувств, впечатлений, воспоминаний... Но чего-то не хватает, чего-то важного, почти родного.

  - Ее нет!

  Нахемы внутри не было. Она ушла, по-английски, не прощаясь. Без нее стало пусто и холодно, но теперь я чувствовала себя хозяйкой своего тела, разума и жизни.

  - Давай уйдем, любимая?

  Я согласно потерлась о плечо Габриеля. Мы поднялись, чтобы попрощаться, и по рядам вампиров прошла волна. Один за другим они становились на колени и смотрели на меня так... Словно я дала им жизнь. Последним на колени опустился Хейкимару. Из его глаз текли самые настоящие слезы, но на губах играла счастливая улыбка:

  - Моя Королева!

  Все, я больше не вынесу. Габриель словно почувствовал это, поднял меня на руки и прошел сквозь ряды коленопреклоненных вампиров. Среди них я с удивлением заметила Гретхен. Возможно, я ошиблась, и она меня не винит.

  Только за пределами ужасного дома я попросила Габриеля опустить меня на землю. Мне надо было еще кое-что прояснить. Это будет очень сложный разговор, мне кажется.

  - Габриель... Скажи мне, пожалуйста, как твое настоящее имя?

  Конечно, я хотела спросить совсем не это. Он опустил глаза и улыбнулся:

  - Кажется, ты хотела узнать что-то другое, да?

  Он читает мои мысли. Смешно.

  - Ты ангел?

  Вот так просто, спросила и все. А что уж тянуть-то, я вампир, он ангел, все здорово.

  - Нет, не совсем. Скорее даже совсем не ангел. - он замялся, потом медленно, тщательно подбирая слова, продолжил. - Ты знаешь, за что вампиры отвернулись от Нахемы? Конечно, знаешь. Она полюбила смертного мужчину, хотя я отчего-то сомневаюсь, что это была любовь. Но важно то, что она давала ему часть своей сверхъестественной силы, он постепенно становился чем-то большим, чем просто человек: он не болел, почти не старел, был сильнее и быстрее, чем остальные люди, но все-таки оставался смертным. Неизвестно, во что бы он превратился в итоге, но клан узнал о нем. Дальше ты сама знаешь, - я кивнула, жадно впитывая новую информацию.

  Нахему изгнал из этого мира Кацуо, а мужчина, имя которого не сохранилось в истории, исчез, его искали, но безрезультатно. Со временем о нем забыли. Человек жил долго, намного дольше, чем мог бы, и по всему миру оставлял потомство. Его дети унаследовали и даже преумножили необычайные способности отца. Так появился новый вид, названия которому нет.

  - Нас называют ангелами за так называемые крылья и специфическую магию, опасную для порождений ночи.

  Я не удержалась:

  - У тебя настоящие крылья? Ты умеешь летать?

  Габриель поморщился:

  - Нет, не совсем настоящие, в полном смысле этого слова. Да что объяснять - смотри!

  Он отстранился от меня и плавно повёл плечами. От этого движения за спиной его раскинулись ослепительно белые крылья, разрезая предрассветный сумрак. Они трепетали на ветру как огромные сияющие лоскутки чистого света. Я дрожала от переполняющего душу восторга, я снова почувствовала давно забытое ощущение собственной слабости перед чем-то по-настоящему могущественным, волшебным, чудным... Я снова поверила в сказку.

  - Почему ты улыбаешься? Тебе не страшно?

  Я прижала руки к груди, боясь, что сердце от счастья выпрыгнет наружу:

  - Глупый! Я тебя люблю!

  Я бросилась к нему за шею, крепко-крепко обняла и почувствовала легкое касание эфемерных крыльев на своей спине. Эти крылья были не из перьев - они состояли из тумана, сквозь них можно увидеть улицу позади Габриеля. Но свою функцию они выполняли отлично. Я спрятала лицо на груди любимого, и он расправил свои чудесные крылья. Скоро на том месте, где мы стояли, осела поднятая пыль, а мы уже были далеко.

  Оставшуюся часть ночи я не думала о тонких материях, ангелах и демонах, нерешенных вопросах. Рядом со мной был любимый мужчина, я чувствовала нежные прикосновения его рук, обнимала сильное теплое тело, целовала мягкие губы. К черту вампирские тайны! До утра осталось так мало, что я боялась оторваться от Габриеля даже на миг. Мы были одним целым, словно созданные друг для друга миллион лет назад. Пряча лицо на широкой груди, я жадно вдыхала его аромат, не сравнимый ни с чем другим. Сегодня я многое пережила, но совсем не чувствовала усталости, ведь стоит мне уснуть, Габриель может исчезнуть, как делал много раз. Я боялась, что это счастье - всего лишь мой сон, который рассеется с первым лучом солнца. Я любила его всей душой и всем телом, безумно, исступленно, как в последний раз и ощущала его отдачу. Сейчас все для нас, и мир сжался до размеров моей скромной квартирки, выглянешь в окно - а там темнота, первозданный хаос, разгоняемый только светом нашей любви. До утра осталось так мало, так мало...

  - Габриель, ты здесь?

  Я тихо, босиком, вышла из спальни и заглянула на кухню. На столе стояли две чашки с ароматным кофе и ваза с не очень свежим печеньем. Габриеля не было. Щелкнул замок двери, я услышала жизнерадостный голос Даниила: "Ну, здорово, крылатый парень" и молнией метнулась обратно в спальню. Еще не хватало, чтобы Дан увидел меня в таком виде. Накинув халат, я вернулась на кухню. Парни сидели за столом и улыбались. Такая умильная картина, что захотелось рассмеяться от счастья, но я не стала, а вместо этого просто улыбнулась и поприветствовала Дана. За кофе мы, не сговариваясь, старались не обсуждать вчерашних событий. Наконец, Даниил отодвинул свою чашку: