Самая нужная книга для чтения в метро. Третья линия (сборник) - Чернов Александр Викторович - Страница 30

Шикарно звучит.

Предполагается, что это важно для меня — быть Любимым. Пусть и не Первым (ну, котик, ты же понимаешь, это была вроде-как-влюбленность, вроде-как-выпускной, я была такой гадкой в летнем лагере, и вообще).

Пусть и не Последним, — добавляю я равнодушно. И беззвучно.

Моя настоящая фамилия живет у нее в телефонной книжке. Высвечивается на дисплее рядом с аватаркой, когда я звоню. Так что для ее телефончика никакой я не «Любимый». Просто один из списка.

— Желаете еще чего-нибудь?

На меня сверху вниз смотрит официантка «Nadia». Золотой бейджик на ее груди. Желаю ли я? Тонкий вопрос.

— Будьте добры, еще эспрессо, — говорю я вежливо. Она чуть заметно улыбается. Чуть заметно теряет ко мне интерес.

Увы, добрая Надежда. Мне не по сердцу ваши маленькие радости. Даже вон тот тирамису за восемьсот рублей, с аппетитом доедаемый брюнеткой. Я сижу здесь битый час, и по всему видно, что чувак, которого я жду, тупо меня кинул.

Его телефон не отвечает. Какой уж там рингтон играет в его телефоне, я не знаю. И как я выгляжу в его телефонной книжке, не знаю тоже.

Знаю только, что мои шансы получить бабло стремительно обнуляются, как счетчик дневного пробега на спидометре.

Через день этот чел проявится. Виновато разведет руками. Сообщит что-нибудь о бюджете, который зарубили на самом верху. Я делал все, что мог, скажет он. Я уже почти согласовал твой процент, скажет он, — но начальство ни в какую. Так что ничего личного, просто бизнес. Ты думаешь, мне легко?

Прощаясь, он подаст мне влажную руку. И я пожму. А еще через день услышу, что он улетает в отпуск на Сен-Барт.

— Эспрессо, — объявляет Надежда.

— Воистину, — отзываюсь я машинально. Nadia чуть заметно поднимает ресницы. Я даже не хотел с ней шутить, разве что по привычке. У нее красивая грудь и длинные тонкие пальцы, почти аристократические. Не слишком разбавленная барская кровь, думаю я. Должно быть, прабабка пошалила с кавалерийским офицером.

Бедная Nadia. Она могла бы подавать кофе в постель любого нефтебарона. Ее вина только в том, что она появилась на свет далеко от Москвы, в тех местах, где, если по-честному, давно уже не ждут никаких Надежд.

В какой-нибудь Сызрани.

Почему-то мне становится весело. Чтобы это скрыть, я листаю входящие сообщения на своем телефоне.

«Спасибо котик целую».

Это был писк благодарности. Поцелуйчик за молескинчик. Дохрена ценный подарок, что ни говори.

Пришлось потратить два подарочных купона. Презент от редакции СМОГа.

Мо-ле-скин. Кто его знает, что это значит. Кожа мула? А может, моллюска? Можно было бы посмотреть в Википедии, только лень.

Она говорит: «погуглить». «Погуглю». Смешно звучит. «Я тебя гуглю, милый».

И кто только всю эту шнягу внедряет в неокрепшее сознание — MTV, что ли? С них станется. А может, им проплатил рекламу сам этот крутой парень, основатель Google, который якобы русский? Тот, который Россию называет северной Нигерией?

Впрочем, какая нахрен разница.

Сколько раз сам себе говорил: не бери в голову лишнего. Не задавай пустых вопросов, пусть даже и в формате внутреннего монолога. Не загружай мозги своему ангелу-хранителю. Он и так уже малость прих…ел от твоих проблем.

У нас есть вопросы более серьезные, котик, ты же помнишь. Например: с какого перепугу Мамочка вдруг стала такой догадливой?

Давай-ка разберемся хотя бы с этим, мой дорогой ангел-хранитель. Ты же профессионал, я знаю. Ты сохраняешь стенограммы разговоров.

«Почему ты никогда не можешь сказать, о чем ты думаешь?»

(Или еще что-то такое она спросила, какую-то очередную глупую заумность. Инстинкт бабы-собственницы. Ей мало получить твой член. Она не без оснований полагает, что мозг тоже для чего-то нужен).

«Ни о чем».

(Это я сказал. И ведь даже врать не пришлось).

«Я трижды просила тебя сделать телевизор потише».

(Это она снова хотела напомнить, кто в доме хозяин. Увы, увы).

«Извини».

«То есть, ты настолько ушел в свои мысли, что не слышал».

«Я извинился».

«У тебя кто-то есть еще!»

(Выпалила она довольно метко. И вот тут-то…)

То есть — уже без скобок: и вот тут-то мне следовало прислушаться к ее словам получше.

Проблема в том, что я ненавижу ее голос.

А тогда я всего лишь подумал: может, она что-то узнала о Гвендолен?

C самого начала я догадывался, что она догадается. Нашей Мамочке не откажешь в проницательности. Это один из ее талантов.

Будто я сам не знаю, что рано или поздно все придет к финалу. Еще ни в одной истории не было так, чтобы не было финала, разве что в «Санта-Барбаре», если кто помнит. Которую взяли, да и оборвали из-за падения рейтингов.

Вот так-то, мой милый ангел-хранитель.

Мой-то рейтинг высок как никогда. Особенно если почитать Сказки Матушки Гвендолен, ха-ха.

Вот сейчас я смотрю в зеркало (в широкое, ясное, как дорога у Некрасова, громадное зеркало в ванной, в этой охренительной квартире-студии, которая никогда не станет моей, ну и черт с ней). Я стою там абсолютно голым. Я виден в этом зеркале с головы до ног.

Ну, почти до самых ног — особенно если приблизить нос к стеклу.

Да, все у меня в порядке. И с головой, и с ногами, и между. Что ни говори, у меня тоже есть положительные стороны. Особенно лицевая.

В женских журналах очень убедительно пишут, что мужикам свойственно оценивать чужой размер. Причем свой они видят всегда сверху, а чужой — сбоку. От этого свой неизбежно кажется меньше. И мужики от этого неизбежно комплексуют.

Будто бы это разновидность дисморфофобии.

Смешно звучит: дисморфофоб.[8] To fap.[9]

Глупости все это. Какой смысл сравнивать их в нерабочем положении? Если, конечно, не предположить, что у вас у обоих уже на взводе.

Хотя и такое бывает, конечно. Скажем, если вы нарочно сговорились — сравнить. Как в седьмом классе: кто спустит быстрее.

Быстрее, выше, сильнее. Как гласит олимпийский девиз этого гомика, Де Кубертена. Не обижайся, мой ангел, ладно?

Что поделать, если он просто-таки заточен под правую руку? Как в анекдоте: «How do you do? — All right»[10] (И, зажимая нос, как переводчик на старом видео): «Как ты это делаешь? — Всегда правой».

Я тебе больше скажу, мой ангел: левой ничего и не получается. Совсем не те ощущения. Тут что-то с полушариями мозга. Человек вообще — биполярное существо.

Так.

Хватит.

Пора заканчивать с этим.

Протянуть руку (правую) и выключить душ (бррр). Вытереться и выйти.

Сегодня вечером приедет Мелкая. Мамочка пусть отдохнет. Такой уж у нас график.

«Может быть, нам съездить отдохнуть куда-нибудь?»

(Это она спросила недавно).

«Куда?»

«Туда, где тепло».

(Тут я ее вяло обругал. По правде сказать, мне было все равно, куда ехать — или куда не ехать, хоть в Аспен, хоть в Сочи. Но я слишком хорошо знал, что она имеет в виду под «теплом». Тепло общения двадцать четыре часа в сутки, с нею одной. Право собственности — неизменный приоритет для нее. Здесь она тверда, как Гаагский трибунал. Я как-то для смеху закидывал ей удочку про свинг — так у нее даже губы побелели.)

«У нас с тобой любой разговор заканчивается ссорой. Мне это не нравится».

(Так она сказала — довольно жестко. Только голос дрогнул на излете фразы: «мне это не нра…»)

«Мне тоже».

(Это я ответил по инерции.)

Не прошло и минуты, как мне стало жаль ее. И я поступил как обычно.

Пусть это мне и не нра.

Я шел, сам не зная куда, особенно после того, как в телефоне села батарейка, и я не мог позвонить Смирновым, даже если бы и хотел.

Я был зван на раут. Странное это было приглашение: то ли для массовки, то ли как пугало в огород — так приглашают Никиту Джигурду на «Камеди-Клаб». Мы пересекались со Смирновым не так чтобы и часто, по редакционным делам, причем он считал меня маргиналом, а я его — бездарью. Итои другое было справедливо.