Экипаж - Дунский Юлий Теодорович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/20
• Следующая

— Андрюша! — весело закричал сидевший у костра. — Вот нечаянная радость!.. Томочка, это мой друг, высочайшего класса летчик!

— Тамара! — без улыбки представилась девушка. Тимченко присел к костру, кивнул девушке.

— Это внучка моя, царица Тамара, — с гордостью сказал старый летчик. — А ты чего невеселый?

— По разным причинам, — буркнул Тимченко.

— Ничего, это мы исправим. Томочка, принеси, пожалуйста.

Девушка встала, спустилась к берегу озера. Там остужалась в воде бутылка водки, привязанная за горлышко к коряге.

Пока Тамара выуживала бутылку, старый летчик говорил, помешивая в греющемся над костром котелке:

— Вот, понимаешь, выросла… Красивая девчонка, хотела артисткой стать, но не потянула. По конкурсу не прошла… А теперь считает, дуреха, что жизнь пропала, конец!..

Тимченко слушал не перебивая.

— Но вообще-то она толковая. Английскую школу кончила, и вообще, — заторопился, чтобы скорее перейти к сути, Тамарин дед. — Я ее устроил бортпроводницей. Уже год летает. И у меня просьба: возьми ее под свое, как говорится, покровительство.

— Георгий Степанович, о чем ты говоришь? — удивился Тимченко. — Все сделаю, что в моей власти…

Тамара вернулась с бутылкой. Разливая водку по пластмассовым стаканчикам, Георгий Степанович продолжал рекламировать внучку:

— Она по-английски знаешь как чешет? И поет, и разговаривает?

— Ну, петь-то у нас вряд ли придется. А вот разговаривать… Ду ю риалли спик гуд инглиш?

Тамара пожала плечами и на хорошем — гораздо лучше, чем у Андрея Васильевича, — языке отвечала, что да, действительно, хорошо говорит по-английски и любит читать английские книги.

— А где летала?

— По Союзу. А сейчас перевели в Шереметьево.

Тимченко подумал, что бы еще спросить, и ничего интересного не придумал: вообще он не очень понимал, чем может быть полезен Тамаре.

— Профессия бортпроводницы нравится?

— Нет, — спокойно ответила девушка. — Если честно, совсем не об этом мечтала.

Она держалась независимо и даже чуть-чуть высокомерно.

— А что вам нравится? На уток охотиться? — спросил Тимченко, обидевшийся за авиацию. Тамара усмехнулась:

— Это дед Егор затащил меня. Развлекает. Тамара отошла поискать сухих веток для костра.

Тимченко спросил у Егора:

— Замужем?

Тот отрицательно покачал головой. Тимченко понизил голос еще больше:

— Мать-одиночка?

— С чего ты взял? — испугался Георгий Степанович.

— Да нет, это я так… Сам не знаю…

Тимченко и экипаж снова были в кабине «Ту-154». Впереди, за стеклом, белели в синем небе легкие облака. Ничто не предвещало неприятностей. И вдруг бортинженер Скворцов и штурман крикнули почти одновременно:

— Пожар!.. Пожар!..

— Вижу и слышу. — Тимченко инстинктивно потянулся к тумблеру, но рука его повисла в воздухе. — Дым откуда-то… Похоже, что-то горит — в кабине или под полом.

На приборной доске бортинженера мигало табло. Игорь прочитал вслух:

— Пожар в первом пассажирском салоне.

— Пилотировать второму! — распорядился Тимченко. — Всем остальным надеть маски!

— Готов! — доложил Игорь. Он был уже в маске, гофрированный шланг которой тянулся к панели с надписью: «Кислород».

— Готов! — доложил и штурман.

— Надеть маску второму. Управление беру на себя, — сказал Андрей Васильевич. На нем тоже была маска. — Двигателям малый газ! Экстренное снижение до безопасной высоты!

— Понял, — кивнул штурман. В масках со шлангами, с наушниками, все они теперь были похожи на космонавтов.

— Инженер! Возьми баллон и иди проверь салоны. — Микрофон, вмонтированный в маску, плотно прилегал к губам, и голос Тимченко звучал из динамика непривычно глухо.

— Беру баллон, бегу в салон! — весело продекламировал Игорь.

А командир продолжал:

— Уменьшаю скорость до четырехсот километров в час. Закрыть кран поддува гермокабины! Произвести разгерметизацию!

— Автомат регулятора давления включен на сброс! — доложил второй.

— Мы на курсе, на глиссаде, — сказал штурман.

— Хорошо. — Тимченко повернулся к Скворцову. — Почему не доложил об источнике дыма?

— Думаю, что где-то у нас под полом.

— «Где-то»! А конкретно можешь?

Игорь нагнулся и показал на щель под своим столиком:

— Вот он сочится… Разбирать пол?

— Ладно, не надо. Пока хватит.

— А садиться? — спросил штурман.

— Сегодня садиться не будем. Завтра.

Тимченко щелкнул тумблером над головой, и в кабине зажегся свет. Летчики не спеша сняли наушники, маски. Андрей Васильевич вынул платок из кармана и тщательно вытер лоб. За стеклами кабины не было уже ни неба, ни облаков — скучная серая пелена.

Открылась дверь. За ней стала видна большая комната с пультом управления и креслами вдоль стен. В них сидел, ожидая своей очереди, еще один экипаж, пришедший на тренажер.

— Выходите, — деловито сказал инструктор.

…Когда они шли по коридору, Тимченко недовольно сказал Скворцову:

— Игорь, надо относиться посерьезней. Конечно, это только репетиция, а спектакль, я надеюсь, не состоится никогда… И все-таки, не будь умнее всех!

На подмосковном водохранилище, неподалеку от моста, плавает обрубок фюзеляжа «Ил-18». На борту у него написано: «Волна». Здесь экипажи самолетов отрабатывают спасение при посадке на воду.

Вместе с экипажем Тимченко тренировалась группа бортпроводниц, в их числе и Тамара. В конце мая вода уже теплая — барахтаться в ней было весело. Игорь Скворцов сразу взял Тамару под свое покровительство: учил ее спускать на воду канаты и помогать «пассажирам».

…Вместе они плыли на ярком надувном плоту с шалашиком. Игорь, видимо, рассказывал ей что-то забавное: Тамара, против своего обыкновения, улыбалась. А с борта «Волны» на Скворцова неодобрительно смотрел их командир, Андрей Васильевич Тимченко: как-никак Тамара считалась его подопечной.

Вздохнув, Тимченко поднял руку и, как полагалось по плану тренировки, выпустил в воздух сигнальную ракету.

Вечером Тамара была в гостях у Игоря. По стенам, в матовых панелях, переливались огненные сполохи цветомузыки. Тамара сидела в акустических наушниках и, закрыв глаза, слушала музыку, которая играла для нее одной: колонки были отключены. А Игорь в это время разговаривал но телефону:

— Папа! А что у Сашки?.. Не обращай внимания, потом сам жалеть будет… У тети Марины доктор был?.. Ага… Нет проблем, достанем. Повтори, как называется: «мире» или «мере»?

Прижав трубку плечом, Игорь записал на календаре: «Миредин» — и, увидев, что Тамара на секунду открыла глаза, приветственно помахал ей и извинился улыбкой. Потом закончил разговор:

— А был случай, чтоб ты забыл? То-то же!.. Маму поцелуй.

Нажав на рычажок, он тут же набрал другой номер.

— Сергей? Привет!.. Бери карандаш, записывай: Михаил, Иван, Раиса, Евтушенко… Миредин. Индийское лекарство… Ты когда летишь в Индию?.. Очень хорошо. В среду я тебя встречу…

Разговаривая, Игорь время от времени включал и выключал кнопку звучания магнитофона и передвигал ручку регулятора. А когда положил телефонную трубку, включил колонки на нормальную громкость и сказал Тамаре:

— Резковато звучало, высоких много… Сейчас получше?

И вдруг увидел с удивлением, что по щекам девушки медленно ползут слезы. Игорь подошел, осторожно снял с нее наушники. Тамара открыла глаза, виновато улыбнулась.

— Вы так чувствуете музыку? — спросил Игорь с уважением. Тамара покачала головой.

— Нет. Люблю, конечно, ну, как все… Просто у меня с этой музыкой связано одно воспоминание.

— Любовь?

— Если бы!.. Я под эту музыку провалилась с треском. В Щукинском училище. Я сидела, ждала своей очереди, а за стенкой все время играли это. Это откуда?

— Рок-опера. «Французская революция».

— Я даже не знала. Но там все время ее повторяли. Наверно, студенты этюд готовили под нее или что… И во время экзамена, когда я им басню читала, тоже было тихонечко слышно. И потом, когда я в коридоре плакала, опять ее играли.

• Предыдущая
• 3/20
• Следующая