Жизнь собачья - Магуто Н. - Страница 9

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая

– Нельзя, Ричард! Жестко заявила мамка и уже тише добавила: – У этого психа в руках пистолет. Убьет, не поморщится – Убьет!? Ну и пусть убьет! Истошно заорал я. – Мне без нее не жить, – пытаясь освободиться, орал я. Пусти!!!

– Фу! – Нельзя! – Цыкнула она на меня.

И я понял, что все мои попытки бесполезны, тем более мою красавицу, этот, – как его, – псих уже заволок за угол и скрылся. Теперь откуда выглядывала только довольная морда растрепы.

Она наслаждалась нашим страхом. Ей было приятно, что ее мужа боятся и терпят его хамское поведение. Как мне захотелось подойти к ней поближе и сделать что-нибудь этакое – Нет, не кусать, я же не псих, как ее муж, а нормальный пес, но все в моей душе просило хоть как-то выразить протест и дать ей понять насколько она не права. И я придумал. Ошейник у меня мягкий, широкий, – красивый в общем-то ошейник, с блестящими заклепочками, с бахромой по шее, и если не рваться вперед изо всех сил, а опустить голову и податься назад, то почти всегда можно освободиться. И я дернулся, – и уже через секунду был на свободе. Мамка испугалась:

– Нельзя, Ричард! Нельзя!!! – Не могу! Закричал я, бросаясь к тетке.

Каким образом мне это удалось, до сих пор не знаю, но, пролетая мимо нее, я ухитрился всеми четырьмя лапами угодить в глубокую лужу, полную машинного масла, какой-то смазки и прочей гадости, и окатить ее с головы до ног. Она стояла, как приведение, расставив руки, ноги, и с нее тонкими струйками стекала грязная, жирная жижа. Мужа к тому времени рядом уже не было. Испугавшись милиции, он сбежал вместе с моей заинькой. И поняв, что ей никто ни поможет, она заорала, как самая оглушительная сирена.

Скрыв улыбку, мамка подхватила мой поводок и, пробормотав: – Извините, он не хотел, – была такова, конечно, вместе со мной.

Вот так, – погуляли, значит.

Разговоров было на неделю, вспоминали, смеялись и опасались встретить эту семейку еще раз.

Смеялись, конечно, они, мне было не до смеха. Передо мной стояли ее глаза – Как она смотрела на меня в момент прощания, как последний раз махнула лохматеньким хвостом – Больно было до слез, сердце ныло. И так целый день. Засыпая, я вновь видел ее очаровательную мордашку – Ричи! Кушать!

Я встал и вразвалочку направился на кухню.

«Мясо – Пахнет ничего», – Я нагнулся пониже и почувствовал отвращение.

– Нет, не хочу.

– Ричард, что с тобой? Кушай, мой хороший – Не хочу я, мама. Кусок в горло не лезет.

– Ты, что все еще переживаешь?

Мне было так грустно, что не хотелось даже отвечать.

– Влюбился ты что ли? Забеспокоилась она. Затем взяла кусочек мяса и поднесла к самому моему носу. Мне стало жаль ее. Вообще-то мне не хотелось быть грубым. Я открыл рот и как можно аккуратнее взял кусочек.

– Умница, – похвалила она меня.

С уговорами, ласками миска через пару минут была пуста.

– Ну вот, молодец. Теперь иди, играй.

Я развернулся и поплелся в комнату. В голове стучала одна мысль: «Дези – Дези – Дези».

Лег в угол и закрыл глаза. Хотелось хоть во сне увидеть ее улыбку, почувствовать нежный запах.

– Ричи, что с тобой?

Мамка обеспокоено смотрела на меня. Видимо мое плохое настроение ее пугало. Я встал, подошел к ней и по привычке схватил ее за майку, давая понять, что со мной все в порядке, просто нет настроения. Она ласково потрепала меня по шерстке и предложила:

– Ладно, спи. Завтра суббота, поедем в Иваньково. Погуляем.

Вот и все.

Прошло уже несколько дней, но забыть ее я так и не смог. Наоборот, с каждым днем, выскакивая на улицу, надежда, что вот сейчас за тем углом, я увижу ее, росла. Не хотелось ни есть, ни пить, ни играть. Ее глаза, ее голос виделись мне, как наваждение. Но, увы, все было впустую. Ни ее, ни ее хозяйки, ни Ники не было видно. Я искал, как мог, один раз даже сбежал, днем, когда гулял с дедом. Мне было жаль его, но что оставалось делать. Обежав округу и не обнаружив ее, вернулся домой. Дед был рад, – даже не ругался. Мамка, казалось, все понимает. Услышав о моем побеге, долго качала головой, говорила, что так нельзя, что могу потеряться, но ругать, – не ругала.

Люди, – они смешные, думают, что мы глупые, помним лишь то, что сейчас натворили. А прошла минута, и все забыли. А что? – Нам это только на руку. И нам легче, и им проще. А на самом деле мы не глупее их. А в чем-то даже умнее. У них сплошные проблемы, то одно не так, то другое, то в магазин нужно бежать, то на работу, то мясо жесткое, то хлеб зачерствел, то кофту пора стирать. Вот и крутятся, как белки в колесе. Нет, чтобы выйти во двор, вдохнуть поглубже и помечтать. Жизнь вот она, яркая, красивая, добрая. Травка вокруг нежная, молодая, пахнет сладко – пресладко. Ходи и нюхай, чувствуй, как ветерок тебя обдувает, добрый, ласковый, теплый. Шевелит волосики на твоей голове, холодит шкуру.

Не знаю, что со мной – Грустно мне – Одиноко…

Вчера встретил Цезаря, на вечерней прогулке. Плелся за дедом без всякого настроения. Так и решил, приду, поем и сразу спать завалюсь. Мамка где-то застряла, так что делать вообще нечего, даже поговорить не с кем.

Поднимаю морду, а рядом Цезарь. Посмотрел он на меня и спрашивает:

– Что с тобой, парень?

А я не знаю, что и сказать. Не будешь же на каждом углу кричать, что влюбился.

– Настроения что-то нет, – отозвался я, а затем добавил: – Здравствуйте.

– Ну, здравствуй. Подрался что ли с кем?

Спросил, а сам внимательно смотрит.

Я мордой покачал, нет, мол.

– Тогда влюбился. Так? Спрашивает, а сам улыбается.

Тут я совсем растерялся. Стою, глазами хлопаю, будто язык проглотил.

– Ничего, это тоже дело. У вас, пацанов, любовь до гроба, а через неделю уже и не помните, кто она. Знаем мы вас.

– Да, – не помним! Не выдержал я. Аж дух перехватило от возмущения. Уже неделя прошла! – Нет мне жизни без нее – Ясно, – опять улыбнулся он. Где же ты ее встретил? – Кто она?

– Там, – за углом, – сдерживая слезы, пробормотал я. А затем на одном дыхании, выдохнул: – Дези – А – знаю, – малявочка такая, темненькая – Ничего, симпатичная, только хозяева у нее странные. Там еще одна есть. Как ее? – Ники, – вставил я.

– Точно. Значит в одну из них ты и втюрился – Ничего, твое дело молодое. Хотя, – тебе еще рано. Ты пока щенок.

– Я!? – Щенок!? – Выкрикнул я. Это было уже слишком. Мне захотелось броситься на него и устроить ему хорошую взбучку. Даже лапы зачесались. Но он видимо понял мое настроение, опять улыбнулся и мило так говорит:

– Позлись, позлись, это полезнее, чем нюни распускать. Запомни, ты мужчина. Даже когда не по себе, делай вид, что все хорошо. А уж если решил, что не в мочь, бросай все и отправляйся на поиски. Тем более скажу тебе по секрету, уехали твои на дачу – На дачу? – Перебил я.

– Да, на дачу.

– А что это?

– Глупый ты еще, а туда же. Влюбился, – ха…

Его тон и моя необразованность окончательно меня пристыдили. Я свесил нос почти до земли.

– Не расстраивайся, Ричард, – вернется. Осенью и вернется. А ты пока силы копи, расти.

Думаешь, девочку легко завоевать?

Я непонимающе посмотрел на него. Завоевать? – Что значит завоевать? – Она меня и так любит.

– Ты думаешь, раз она на тебя посмотрела, дело в шляпе?

– А – что? Не понял я.

– Таких, как ты, вокруг, знаешь, сколько бегает? – Тут уж я не выдержал. Как заору: – Она меня любит! – Любит? – Он посмотрел на меня, вздохнул, покачал головой и говорит: – Любит – Пусть любит, но учти, не ты один. Нашего брата тут пруд пруди. Когда ее срок подойдет, ты должен суметь ее отстоять.

– Как – отстоять? Не понял я. О чем он таком говорит? Мы любим друг друга! Я в этом уверен. Никто кроме меня ей не нужен.

Цезарь опять покачал головой.

– Ладно, парень. Раз любит, значит любит. Рано тебе еще голову морочить разными штучками. Понадобится, сам узнаешь, а не узнаешь, тем лучше для тебя. Иди, гуляй, а то дед заждался.

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая