Нашествие Даньчжинов - Маципуло Эдуард - Страница 26
- Предыдущая
- 26/61
- Следующая
Пожар тем временем разгорался – вспыхнули гималайские сосны и кедры, бойко затрещал кустарник, пожираемый пламенем, языки пламени протянулись в густые травы. Но пожару, конечно, не разойтись – сюда шел ливень.
Мы услышали надрывный «лающий» кашель, потом увидели какое-то полуобгорелое существо – оно выползало из дыма, сбивая с себя пламя.
– Тэу! – прошептал старичок.
Тэуран с ненавистью и страхом смотрел на нас, упершись сильными руками в землю. Поросль на коже рук свернулась от жара в темные катышки. И от белобрысой шевелюры на крутом черепе мало что осталось. На бурой обожженной маске лица – пронзительно-голубые глаза. Он был, наверное, красив в свои лучшие времена, этот монстр, Пу Чжал, не оставляющий следов.
– Что уставились? – хрипло выкрикнул он. – Скоро ливень! Не дойдете до монастыря!
Английские слова он заметно искажал своим произношением.
– Где остальные? – спросил Говинд. – Сколько вас было?
Монстр прижал ладонь к кровавому пятну на рубашке.
– Как вы уничтожали следы? – опять спросил Говинд.
– Как уничтожали компьютеры? – спросил я.
– Хватит болтать! – Монстр посмотрел на меня с ненавистью. – Хомут тебе очень идет. Носи всегда.
– Мне хочется его убить, – тихо проговорил Джузеппе, не сводя глаз с монстра. Он уже пришел в себя и, похоже, был способен нормально мыслить. – Если он еще откроет пасть, я его прикончу.
– Дурачье! Этот тигр уже стоит два миллиона долларов! Американских долларов! А вы его отпустили! На свете больше нет королевских горных! Он один остался!
– Два миллиона! – потрясенно прошептал Джузеппе.
– Растратив остатки сил на ненависть, монстр поутих.
Чхина и монах занялись его ранами и носилками, а мы, прикрывая лица кусками материи, пробились к месту взрывов, где обнаружили два обгорелых до угольев трупа и груды искореженного металла. Я поддал ногой разорванную коробку с решетчатой антенной.
– Вот та штука, которую я видел во сне. Генератор каких-то новых излучений – они и сжигали, наверное, компьютеры.
– А это что? – Говинд перевернул палкой увесистый блок, искромсанный взрывом.
По остаткам обугленных ремней можно было понять, что блок постоянно носили за спиной. Мы оттащили его подальше от жара, осмотрели. Особенно привлек наше внимание тонкий блестящий стержень. Обжигая руки о нагретый металл, я воткнул прибор стержнем в землю.
– Помните, друзья, на месте исчезнувших следов мы обнаружили вот такие вертикальные норки? Эта штука каким-то образом уничтожала следы в определенном радиусе. Вибрацией или опять же с помощью нового излучения.
– А пятнистые цилиндры? – спросил Говинд. – Это что? Роботы?
– Конечно. И вообще – интереснейшая техника. Неплохо бы узнать, откуда она.
Пока мы исследовали мертвый металл, Джузеппе, кажется, свихнулся: он описывал вокруг нас концентрические круги, бормоча:
– Два миллиона… Два миллиона…
Говинд схватил его за грудки, встряхнул с силой.
– Опомнись, друг! Джузеппе обиделся:
– Чего ты меня трясешь, даньчжин? Отпусти! – Он ударил Говинда по скуле, и тот оттолкнул его.
– Ты совсем потерял голову, – сказал Говинд, сдерживая гнев.
– Ты тоже считаешь, что у меня нет души? Да? И Пхунг так считает! Я знаю! И монах… – Он отбежал от нас к кустам, не тронутым пожаром, и начал что-то искать в их ветвях. Потом выкрикнул с болью:
– Я всегда хотел быть человеком с нормальной душой! Но эти два миллиона… – Он заплакал, кривя обкусанные губы. – У меня нет души! Теперь я сам знаю… Но я так хочу, чтобы у меня была душа! Хочу! Понимаете, хочу!
– Джузеппе, друг, – сказал я самым мирным тоном, – выбрось этот бред из головы! Ты большой европейский ученый с даньчжинской замечательной душой, только немного утомился, и поэтому… Ты что делаешь?! – завопил я, бросаясь к нему.
А он, отыскав гусениц, спрятавшихся от непогоды под листьями рододендрона, принялся с жадностью их глотать.
К нам прибежали на помощь Чхина и Духовный Палач. Рыдающего Джузеппе отнесли к ближайшему ручью, влили в него немало воды, чтобы очистить желудок.
– Это яд, – горестно качал головой старичок. – Это же страшный яд. Даже серые вороны гусеницу не клюют…
Джузеппе лежал на мокрой траве умиротворенный, усталый, полузакрыв веки. Теперь и для него нужны были носилки.
Тем временем небо над нами потемнело, налетел плотный порыв ветра, срывая и поднимая тучи пепла с искрами. С яростным блеском молний на землю обрушился теплый водопад. Великий миг – начало нового сезона дождей, когда все в Суверенном Княжестве Даньчжин цепенеет. Со склонов хребта стремительно неслись вспухающие на глазах потоки жидкой глины и ожившего мусора. Чтобы не ухнуть в ущелье вслед за всеми нашими пожитками, мы прижались к камням, поддерживая носилки и друг друга.
Монстр очнулся и, глотая дождевую воду, истерически захохотал:
– Теперь всем конец!
– Послушай, ты! – Я кричал ему на ухо под оглушительные раскаты грома. – У тебя же есть где-то база! Техпункт! Не могла же твоя техника так долго работать без поломок и неисправностей?
– Сейчас там хуже, чем здесь… Да и нет у меня никаких баз! Взлетная полоса – была… до этого ливня…
Старичок звучно вздохнул, держась одной ручонкой за выступ скалы, другой – за неоструганную ручку носилок.
– Еще день или два, и Джузеппе умрет… А если бы не сжег колоду, долго бы прожил…
– Да! С колодой он долго бы прожил! – сердито проговорила Чхина. – Вон Пхунг с колодой! Долго будет жить! Все мы умрем, а он останется! Что молчишь, Пхунг? Ведь ты нас втравил в это дело! Ты заставил всех прийти сюда!
– Так это ты, чучело?! – прошипел в ярости монстр. – Все из-за тебя?! – Он хотел ударить меня ногой, но боль сломила его, и он снова потерял сознание.
Джузеппе, лежа на носилках, проговорил слабым голосом:
– Все подохнем, и с душами, и без душ…
– Ну уж нет! – сказал я. – Такая славная компания подобралась, и мы так много можем. Представьте, если всех нас воплотить в одном человеке – это же будет какой гений! Вот почему и тэу побеждены, и Желтый спасен. Почти спасен…
– Гении! – засмеялся было Джузеппе, но поперхнулся. – Надо же такое придумать… Нет их и не будет!
– Почему?
– Нет плотных контактов с Природой, нет и гениев. Аксиома. В Даньчжинии очень плотные контакты с хомутами. На них приходятся основные точки соприкосновения с жизнью… Вот и ломается все… И я сломался! И не спорь, Пхунг…
– Ты не умрешь, дружище. Не позволим.
– И ничего вы не сделаете…
Я вытер ладонью его холодное лицо.
– Это называется давлением гениальности, друг. Тебе всю жизнь что-то не давало покоя. Так освободи свою суть, и она тебя выведет. Вот увидишь.
– Времена гениев кончились, Пхунг… А если бы я родился в другом времени…
– Хватит ныть! – резко оборвал Говинд. – Пхунг верно подумал: Природа соединила нас с какой-то важной целью… Чтобы мы начали спасать ее от тэу? И мы начали. Осталось только самим спастись…
Кому-то надо было идти к монастырю, это был скромный шанс спастись нам всем. Пошли Чхина и Говинд.
Женщина ткнулась губами мне в щеку, больно толкнув в хомут.
– Я пойду, Пхунг.
Хватаясь за камни и кусты, они медленно лезли вверх по склону, навстречу мутным потокам. Огромная многорукая коряга стремительно неслась на них, они увидели ее, но поздно. Я закричал…
– Сволочи! Свиньи! – взвыл монстр. – Всех вас надо было давить еще в пеленках! А теперь всюду расплодились беспомощные свиньи!
Коряга сшибла обоих и потащила к обрыву, с которого падали тонны грязи, воды, мусора, затопляя лес внизу. Чхина ухватилась за выступ скалы, погрузилась с головой в воду, и страшное многорукое чудовище проскребло по ней и ухнуло вниз вместе с Говиндом. Я видел, как изогнулось его тело в акробатическом прыжке, и он исчез.
– Не могут на какой-то паршивый склон подняться! – вопил монстр, изнемогая от страха и злобы. – Слабые свиньи!
А Чхина медленно ползла против течения, ныряя под груды мусора. Сбросив хомут, я поспешил ей на помощь, но поток ударил мне в лицо и потащил к обрыву.
- Предыдущая
- 26/61
- Следующая
