Тросовый талреп - Льювеллин Сэм - Страница 17

• Предыдущая
• 17/72
• Следующая

Прибыл Проспер Дюплесси.

Я захватил с собой собственную бутылку и направился к яхте. Проспер бросил какие-то листки бумаги в шкафчик каюты и хлопнул меня по плечу.

— Добро пожаловать в Шотландию. Встречай экипаж. — Он опустил голову вниз, к крышке люка над сходным трапом, и позвал:

— Лизбет!

Снизу появилась женщина. Брюки-фартук на подтяжках из непромокаемого клеенчатого материала, небесно-голубая тенниска под цвет ее глаз, ну и еще широкая белозубая улыбка.

— Гарри Фрэзер, Лизбет Вандекаа, — представил нас Проспер.

— Мы уже встречались, — любезно сказал я. — Вы были с Дэвидом Лундгреном.

— Да, верно, — сказала она.

Ее улыбка не дрогнула. Короткие и мощные пальцы Проспера уже были на пробке бутылки с «Крэгом».

— Дашь нам рюмки, красавица? — попросил он.

Лизбет принесла снизу три рюмки. Пробка хлопнула, и эхо отразилось от стен Лоч-Биэга.

— Я вернулся с морских испытаний прошлой ночью, — сказал Проспер. — Бросил якорь в Лоч-Биэге, на мысу. Там уже стоял «Астероид». Дэвид пригласил меня на борт отобедать. Лизбет была там. И вернулась назад со мной.

— Я поднималась на вершину Бен-Мор, — сказала Лизбет. — Дэвид очень любезен. Но некоторые из его приятелей...

Она пожала плечами и покраснела.

— Отъявленные волосатые фашисты, — заявил Проспер. — Дэвид кормит их сырым мясом перед регатой «Три Бена». Парочка этих ребят пыталась откусить кусочек от Лизбет.

Румянец на щеках Лизбет стал ярче.

— А она моя соседка, — продолжал Проспер. — Вот я ее и спас.

— Проспер очень ко мне внимателен, — сказала она. — А Дэвид, возможно, очень жесткий человек.

— Очень маленький, — сказал Проспер. — Но это его проблема.

Лизбет засмеялась, застенчиво прикрыв рот рукой. Проспер похлопал ее по коленке. Судя по этому, у него были на нее собственные планы, в которые, вероятно, не входило лазание по скалам.

— А как тебе Эван и очаровательная Фиона? — спросил он меня.

— Оба очень милы, — сказал я.

— Да, — согласился Проспер. — Старина Эван вовсю досаждает Дэвиду. Ты об этом знаешь?

— А тебе кто рассказал?

— Они. Эти ребята, питающиеся сырым мясом. Они готовы затравить Эвана до смерти. Наиболее милым способом из всех возможных.

— В таком случае, — неожиданно вмешалась Лизбет, — я пью за здоровье Эвана.

— Надеюсь, что это означает и за всех нас тоже, — сказал Проспер.

Остаток вечера прошел так, будто мы отмечали какой-то праздник.

Было уже темно, когда я вернулся на «Зеленый дельфин». Прибыли новые суда, и в центре прозрачных облачков мошкары горели якорные огни. Все это выглядело очень уютно. Но я по-прежнему думал о Морэг Салливан и ее четверых детишках, которые были где-то там, у темного моря. И я чувствовал себя обманщиком, потому что до сих не поговорил по-настоящему с Дональдом Стюартом.

На следующее утро меня разбудил грохот какого-то якоря. Я поднялся на палубу вовремя, чтобы увидеть, как «Астероид» пятится задом к своей якорной цепи посередине залива. Шестеро мужчин самого сурового вида стягивали вниз его главный парус.

Я приготовил чай и уселся на верхушку рубки, наслаждаясь утренней прохладой. В течение следующих двух часов, по мере того как день становился теплее и тучи уплывали вверх от холмов, примерно дюжина яхт добавилась к флотилии, уже стоявшей в бухте. Большинство тут принадлежало к тяжеловесным прогулочным судам устаревшего типа или же к океанским гоночным яхтам с добавленными к ним удобствами для круизов. До регаты «Три Бена» оставалось еще три недели, и настоящие гонщики все еще находились южнее, работая на своих спонсоров.

На «Зеленого дельфина» уставилось множество глаз. По сравнению с остальными судами три его стакселя на роликах и высокая изогнутая мачта выглядели тонкими и, может, не очень надежными. А народ все прибывал. Это не были обычные закоренелые гонщики. Это были краснолицые приветливые люди, привыкшие к круизам. Они заглянули сюда, чтобы провести денек на воде, ну а потом немножко насладиться шотландским гостеприимством.

К половине одиннадцатого на причале уже было полно людей, распивающих виски. Я сошел на берег. Фиона пробилась ко мне через толпу и сказала:

— Я хочу вас познакомить с Джерри Файном.

Она взяла меня под локоть, сопроводив это свойским пожатием, и подвела к мужчине в голубой шерстяной фуфайке, надетой под старый черный непромокаемый костюм, с сальными черными космами волос и с тревожными глазами.

— А это Алиса, — сказала Фиона.

У Алисы Файн было красное лицо и острый нос. Если ее муж напоминал собаку-ищейку, то Алиса скорее походила на маленького терьерчика со скверным характером.

— Вы, кажется, управляете рыбными фермами? — спросил я после того, как нас представили друг другу.

— Это мне за мои грехи, — вздохнул Файн.

Вид у него в самом деле был как у кающегося грешника.

— Прекрасный бизнес, — успокаивающе сказал я.

— На мой вкус, лучше работать под землей, в канализации. — Он засмеялся, но без достаточной иронии, чтобы это выглядело убедительным.

— Я пытаюсь добраться до одного парня по имени Дональд Стюарт, — сказал я. — Насколько я понимаю, он работает на вас?

— Вам не повезло, — ответил Файн, впервые выказывая признаки истинного наслаждения. — Он уехал в Блэкпул на неделю. Дэвид Лундгрен дал ему выходной, что-то вроде этого. Вообще-то сейчас самое напряженное время года. Турниры в Хэнли, в Уимблдоне... Всем требуется майонез из лосося.

— Да уж, не повезло, — согласился я. — Как досадно. И как удобно.

Глаза его жены излучали колоссальную энергию.

— А для чего вам нужен Дональд? — спросила она. — Кстати, он не работает на Джерри. Он работает на Дэвида.

— Мы все работаем на Дэвида, — сказал Файн. И опять с недостаточной иронией.

— Работаем чертовски напряженно, — с горячностью подхватила Алиса. — Только он этого не ценит.

— Алиса, ну пожалуйста, — попросил Файн, болезненно морщась.

— Нет, — сказала Алиса. В ее руке был стакан виски, и он был уже не первым. — Притом, как этот ублюдок, ведет себя, тебе бы следовало подумать о...

И тут в другом конце причала Эван взобрался на тумбу для швартовки и прокричал:

— Хор-р-р-рошо!

Алиса умолкла.

— Правила такие, — объявил Эван. В его руке была рюмка, и он скалил зубы, как возбужденная собака. — Это гонка с преследованием. Мы стартуем согласно гандикапу. Финишируем вместе. Ваше стартовое время вот здесь, в этих конвертах. Я их сейчас раздам. Стартуем от якорной стоянки, как в дни большой регаты. Маршрут — вокруг бакена в Саус-Феррис и обратно. Линия финиша — в теснине залива. Курс — любой, какой вам нравится. Никаких таранов, никакой орудийной пальбы.

Он спрыгнул с тумбы и двинулся через толпу, раздавая конверты.

— Джерри, — сказал Эван и вручил ему конверт. Следующий конверт он, дыша парами виски, всунул мне в руку. — Я рассчитываю на тебя, — прошипел он достаточно громко, чтобы его слышал Файн. — Разорви в клочья этого ублюдка Лундгрена.

Раздав все конверты, Эван ушел на «Флору». Файны на байдарке поплыли к внушительной яхте типа «Уэстерли» с треугольным вымпелом круизного клуба Клайда и начали поднимать паруса. На моем кусочке бумаги значилось время — 13.35. Проспер должен был стартовать на двадцать минут раньше.

— Я последний, — сказал чей-то голос за моей спиной. Это был Дэвид Лундгрен. — Чертовски долго придется ждать. Ну, зато это доставит удовольствие Эвану. — Его улыбка была халтурной подделкой под доброжелательность. — Как вам нравится Шотландия, мистер Фрэзер?

— Очаровательное место, — сказал я.

— Я слышал, вы проявляете интерес к местному обществу? — Он воткнул в зубы очередную русскую сигарету.

— Не понял?

— Задаете массу вопросов.

Его глаза были серыми и твердыми, как галька. Но я заметил в них сильное беспокойство.

— Это моя профессия, — пояснил я. — Мне поручено представлять интересы Морэг Салливан.

• Предыдущая
• 17/72
• Следующая