Рабин, он и в Африке Гут - Лютый Алексей - Страница 47
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
– Как тебя зовут, красавица? – услышал я за спиной Сенин голос и вместе с ним плавное затихание девичьих всхлипов.
– Рахиль, – последовал ответ. – А тебя?
– Семен Абрамович… Э-е, просто, Сеня!
Просто-кваша ты или просто-тит, а не просто-Сеня! Я тебя для чего сюда привел? Чтобы ты на людях миловаться начал, что ли? Делом займись лучше, донжуан невостребованный!.. Хотя, это чего я возмущаюсь? Все равно Рабинович меня не слышит. Уставился влюбленными глазками на свою принцессу и не замечает ничего вокруг. Не то что на меня, он даже на приплясывающего в нетерпении Нахора внимания не обращает. Укусить, что ли, этого ловеласа за ногу, чтобы в чувство немного привести?
– Сеня, мы, по-моему, стариков спасать шли, а не с этой девицей возиться, – решил оказать мне посильную помощь Попов. – Может, прекратишь ее наглаживать и…
– А каких стариков спасать нужно? А возьмите меня с собой. А я даже клизму умею делать, – с невероятной скоростью затараторила Рахиль, хватая за руки Попова с Рабиновичем попеременно. – Я и готовить могу, и стирать, и за больными ухаживать. Меня даже оказанию первой помощи учили. Хотите, покажу, как это делается?
– Спасибо, нет! – рявкнул Андрюша, испуганно отскакивая от девицы в сторону. – Иди-ка ты, красавица, лучше своей дорогой. У нас и без твоих штучек головной боли хватает!
– Нет, правда-правда! Я много чего умею, я вам пригожусь, – Рахиль преданно посмотрела в глаза Рабиновичу. – Я полезная, только никто этого не знает!
– И би-еляши она пиродавать умеет, – задумчиво произнес Нахор. – Питается, хотя бы…
– Вот именно, что питается, а не продает! – вдвое громче рявкнул Попов. – Сеня, помяни мое слово, возьмешь эту ненормальную, она твою форму стирать начнет еще до того, как ты ее снимешь. Какая от этой девицы польза?
– А какая польза была от твоей толстой пожирательницы пирожных? – резонно поинтересовался у друга мой хозяин. Попов поперхнулся, а Рахиль даже внимания не обратила на всеобщее замешательство.
– Ой, а я тоже пирожные люблю. Даже суфле готовить могу. Точно такое, какое к столу фараона подают, – затараторила она. – Берешь два яйца…
– Помолчи, пожалуйста, – остановил ее словоизлияния Рабинович и посмотрел на Андрюшу. – Все. Вопрос решен. Берем Рахиль с собой, пока с ней что-нибудь совсем уж нехорошее не случилось.
– Вот, благодетель нашелся. Мать Тереза в ментовской форме, кота тебе за пазуху, забодай тебя комар, покусай гнус, загрызи слепень! – истерично завопил Попов, сотрясая своим голосом стены окрестных зданий. – Да чтоб весь Египет от укусов чесался и тебя за это проклинал, раз ты умных советов слушать не хочешь!
– Андрюша, заткнись!!! – в один голос рявкнули Сеня с Жомовым, но было поздно.
Уж не знаю почему, но на обоих друзей Попова его персональные проклятия не распространились. Моему хозяину ни кот за пазуху не забрался, ни комар его на корриду не вызвал, ни прочих гадостей не случилось, а вот коллективное сработало отлично. Я едва успел захлопнуть пасть и прижать уши к голове, как небо над Мемфисом разверзлось и разродилось несметными полчищами мошкары. Присутствовала ли среди них знаменитая африканская муха цеце – не знаю, но и прочих представителей кровососущего племени хватало с избытком. Я не специалист и на глазок выявить все разновидности кусачих инсектов не мог, но вышеназванные гнус, комары и слепни в этой туче точно присутствовали.
Полчища кровососов с диким ревом вертолетной эскадрильи заполонили все улицы, врываясь в открытые окна домов. Насекомые так резво принялись за свое кусачее дело, что город тут же заполнился криками несчастных египтян, съедаемых заживо роями кровопийц. Нас тоже не миновала чаша сия. Мне-то досталось не так сильно, поскольку пробраться через мою густую шерсть насекомым оказалось не так просто, а вот мои друзья с воплями запрыгали на месте, хлопая себя руками по всем частям тела.
– Попов, скотина, удушу собственными руками! – истошно завопил мой Рабинович, на несколько секунд перекрыв криком жужжание насекомых. – Убери этих тварей немедленно, или ты весь остаток жизни с голым задом верхом на муравейнике проведешь!
Андрюша, впрочем, уже и сам был не рад, что дал волю своему болтливому языку. Несчастный криминалист, атакованный плодами собственной эмоциональности, всеми средствами пытался отбиться от туч насекомых. Он даже истошно завопил, переходя на ультразвук. Звуковая волна, конечно, разметала часть кровососов по соседним улицам, но на их место тут же прибыли другие, не менее алчные насекомые.
– Сгиньте, пропадите, исчезните, растворитесь, растайте! – приказывал Андрюша, наращивая мощь децибелов, но комарье никуда не девалось. – Вот твари, дихлофоса на вас нет!..
Сомневаюсь, чтобы это было делом рук Попова, но спасение пришло как нельзя вовремя. Сначала я почувствовал до боли знакомый запах, донесшийся откуда-то сверху, затем полыхнула ослепительная бирюзовая вспышка и из нее на мемфисскую мостовую вывалился Ахтармерз Гварнарытус собственной персоной. Мы тупо уставились друг на друга.
– Горыныч? – удивились менты.
– Менты, – удивился Горыныч и тут же завопил: – Так я и знал, что этим закончится! Только почувствовал, что меня в МП-переход затягивает, так сразу понял, кто в этом виноват. Вы прекратите, в конце концов, гуманоиды недоразвитые, меня из собственной вселенной выдергивать, когда вам вздумается! У меня, между прочим, каникулы еще не начались и задание по иномирной ботанике еще не сделано…
– Да мы-то тут при чем? – оторопело пробормотал мой Рабинович, даже забыв убивать на себе насекомых.
– А кто же тогда виноват? По чьей милости меня из дома выдирают то и дело? – возмутился трехглавый второгодник и только теперь увидел вокруг себя тучи насекомых. – Ой, мамочки, вот это да! Потом поговорим. Дайте я вволю пообедаю, деликатесом побалуюсь!
Горыныч тут же дохнул вверх струями сероводорода из всех своих трех сопел. Ошарашенные кровососы дождем посыпались вниз, и Ахтармерз заглотил первую порцию, даже не дав ей опуститься на землю. Небо над нами на время очистилось, но свободное пространство тут же заполнили новые легионы насекомых. Горыныч повторил операцию и начал увеличиваться в размерах, за пару секунд из небольшого недовольного монстрика превратившись в этакое чудище размером с овцу. Он всегда раздувается, когда эмоциями до макушки наливается! Любезно обдав нас своей отрыжкой, чем избавил от комарья, насевшего на наши несчастные тела, Горыныч взмыл вверх и принялся выписывать круги над кварталом, уничтожая кровососов и все активнее подрастая.
Мы вздохнули с облегчением, а вот Нахор с Рахилью, наоборот, впали в ступор. Я их прекрасно понимал, поскольку и сам жутко удивился, когда первый раз встретился с Горынычем. Один его вид кого угодно в панику вогнать может, а уж когда выясняется, что этот трехглавый монстр еще и варьировать размеры может, изъясняясь при этом нормальным языком, так тут даже самый невозмутимый апач или делавар рассудок потерять должен. Впрочем, в ступоре наши египетские друзья пребывали недолго. Рабинович схватил обоих за руки и потащил за собой вслед удаляющемуся Горынычу.
– Эй, ты, проглот пикирующий! – завопил он. – Не в ту сторону летишь. Нам в противоположную нужно, – и Сеня махнул рукой по направлению к трактиру. – Поворачивай на хрен!
Горыныч его расслышал и изменил курс. Мы поспешили оказаться в зоне действия его газометов, поскольку, оставшись без прикрытия с воздуха, вновь подверглись атаке кровососов. Причем помчались мы с такой скоростью, что, выскочив из переулка, тут же врезались в двух бегущих стариков. То есть врезались мои менты. Я-то свои действия координировать еще не разучился. Перескочив через кучу-малу из ментов, девицы, Нахора и патриархов, удивленно глядевших друг на друга, я остановился, криком подзывая к себе Ахтармерза. Тот слегка сбросил высоту и завис над людьми, на всякий случай обработав их сероводородом желудочно-кишечного производства.
– Вы откуда? – удивился за всех Рабинович.
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
