Горький мед - Нюгордсхауг Герт - Страница 31

• Предыдущая
• 31/39
• Следующая

За перелеском простирались ровные поля поместья Шато Гран-Майн. Сверившись с картой, Фредрик избрал юго-западный курс. К счастью, шпалеры тянулись в том же направлении, так что ему не надо было поминутно опускаться на колени, чтобы нырять через плетение лозы. Он бежал до кровяного вкуса во рту, и только решив, что достаточно удалился от Сент-Эмильона, сбавил темп.

Пересекая поля одного владения за другим, Фредрик увидел наконец промежуточную цель своей вылазки — Шато Грас Дье.

Собака не показывалась, и он проследовал прямо к двери главного здания. Постучал, вскоре появилась старушка, в которой Фредрик сразу распознал бабушку Женевьевы.

— Мсье Бриссо дома? — спросил он. И поспешил добавить: — Я норвежец, друг Женевьевы.

Старушка была сухонькая, но сохранила чистые, красивые черты лица. Обернувшись, она что-то крикнула, и через несколько секунд Фредрик увидел на пороге мсье Бриссо. Измученное лицо, воспаленные от слез и бессонницы глаза красноречиво говорили, как он страдает.

— Заходите, мсье, — тихо произнес Бриссо.

Проводив Фредрика в маленькую гостиную, он предложил ему рюмку арманьяка.

— Я глубоко сочувствую вам и вашей семье, мсье Бриссо, — заговорил Фредрик. — Как вам известно, я последним разговаривал с Женевьевой, если не считать ее коллег и покупателей в аптеке.

Мсье Бриссо медленно кивнул.

— Я расскажу вам все с самого начала, — продолжал Фредрик. — Но прежде вы должны знать: по всей вероятности, Женевьева жива и скоро найдется. Ее случай отличается от предыдущих семи исчезновений.

Бриссо наморщил лоб, глаза его оживились, и он сделал несколько глотков арманьяка.

Фредрик не торопился. Поведал обо всем, что случилось с ним после приезда в Сент-Эмильон, о своей работе, об увлечениях. Подробно остановился на своем главном хобби. Рассказал, как они с Женевьевой посетили пещеру около Гитре и как он решил посвятить Женевьеву в свои злоключения. Под конец объяснил мсье Бриссо, как легли на место все пластинки жуткой мозаики, и вытащил из кармана письмо Стивена Прэтта. Прочтя его, мсье Бриссо в ужасе всплеснул руками и уронил листок на пол.

— Вы думаете… он в самом деле… но… — вымолвил он почти шепотом. — Это… это так ужасно, и тогда… Женевьева… нет, этого не может быть!

Он спрятал лицо в ладонях.

— Успокойтесь, — сказал Фредрик. — Как я уже говорил, с Женевьевой совсем другой случай. Ее взяли, чтобы использовать как приманку, вывести меня из равновесия и сделать легкой добычей. И это почти удалось им, но только почти. Вот я перед вами, и теперь я знаю все.

— Это чудовищно, — простонал мсье Бриссо.

— Да, это чудовищно, — тихо произнес Фредрик.

Они посидели молча. Затем Фредрик поднялся.

— Я кое-что подсказал полиции. Но мне надо быть там раньше них, есть вещи, которые я должен выяснить, прежде чем поднимется муть и будет трудно что-либо разглядеть. Мне спокойнее от того, что теперь и вы в курсе дела. Ровно без четверти четыре вам надо позвонить в полицию и сообщить слово в слово то же, что говорится в письме, которое я оставил у портье. Необходимо подстраховаться. У нас нешуточный противник.

Помешкав, он продолжал:

— Но прежде всего, мсье Бриссо, мне хотелось бы воочию познакомиться с процессами, которые идут в чанах. Могу я попросить вас показать мне цех, где стоят ваши чаны?

— С удовольствием, если это вам поможет, — ответил Бриссо, и они проследовали вместе через двор к большому низкому строению, в котором приготовлялось вино.

Мсье Бриссо отпер дверь и включил свет. Вдоль одной стены размещались пять квадратных бетонных чанов высотой около трех метров, шириной около двух, с торчащим внизу краном. Перед одним чаном стоял работающий насос с двумя шлангами — один присоединен к крану, другой опущен сверху в чан. Сбоку у бетонной громадины стояла лесенка. Они поднялись по ней.

Заглянув в круглый люк, Фредрик увидел сплошное месиво бродящей мезги. Бриссо объяснил, что мезга всплывает на поверхность и насос нужен, чтобы брожение шло равномерно. Через несколько часов его передвинут к следующему чану.

Фредрик тщательно осмотрел крышку люка. Она была больше полуметра в диаметре и, судя по всему, герметически закрывала вместилище.

— Я верно понял, — спросил он, — что брожение в чане длится около двух недель?

— Верно, — ответил мсье Бриссо. — Иногда чуть больше. Это зависит от качества винограда.

— А как убедиться, что брожение идет правильно?

Винодел вооружился черпаком с длинной ручкой, погрузил его в месиво и выловил пробу.

— Вот, — сказал он, — понюхай. По цвету видно, что мезга забродила. Бурый и серый — нужный цвет. Но дрожжи легче остальной массы, они всплывают, потому и требуется насос для циркуляции. Образование спирта должно происходить равномерно во всем объеме.

— Вы говорите, что дрожжи всплывают? И если не перемешивать содержимое, они соберутся в пленку на поверхности?

— Совершенно верно, — ответил мсье Бриссо.

Фредрик спустился по лесенке и пошел к выходу. Он увидел все, что ему было нужно. Бриссо последовал за ним и запер двери.

— Как отсюда быстрее попасть в Шато Лео-Понэ, если идти через виноградники? — спросил Фредрик, пиная ботинком дорожку.

— Лучше всего пройти несколько сот метров на юг по шоссе, до трактира. Там свернешь, и шагай прямо на восток. Минуешь два поместья и окажешься перед лесом, который окружает Шато Лео-Понэ.

— Спасибо, — сказал Фредрик.

Они постояли молча.

— Спасибо, — повторил Фредрик. — До свидания.

Мсье Бриссо крепко пожал его руку.

— Удачи тебе, мсье. Да хранит тебя Бог.

Дойдя до трактира, Фредрик вдруг почувствовал, что здорово проголодался. Поем, сказал он себе. Нельзя лезть в драку на пустой желудок.

Спросив у трактирщика, который час, он заключил, что может позволить себе посидеть полчаса. Заказал рагу из зайца и полбутылки «Шато Корбэ» 1979. Съев рагу и выпив почти все вино, Фредрик почувствовал себя на удивление бодро, вопреки выпавшим на его долю передрягам. Достал звездный кристалл и, поднеся его к глазу, поглядел на бокал, в котором еще оставалось вино. Края бокала отливали каким-то диковинным цветом. Не коричневым, не красным, не синим, вообще не поддающимся определению. И блики слабо пульсировали. Сигнал? Вспомнился прошлый раз, когда он пил «Шато Корбэ». Фредрик медленно кивнул. Все правильно.

Идя через виноградники на восток, он не встречал препятствий. Далеко в стороне остался первый замок — Корнэ-Фижак. Потом путь ему преградил ручей, и в поисках мостика пришлось немало прошагать на север. Время перевалило за полдень; тучи сулили дождь. На одном бугре он постоял, ориентируясь. На севере было видно сент-эмильонскую церковь. А прямо по курсу, которым он следовал, — лес, скрывающий строения Шато Лео-Понэ.

Фредрик стиснул зубы и сжал кулаки.

Отрезок до леса он успел одолеть до начала дождя, но тут хлынул такой ливень, что Фредрик поспешил укрыться под деревом с густой листвой. Долго стоять здесь он не мог, его поджимал собственный график. Дождь не унимался, но выбора не было, пришлось покинуть укрытие. Мгновенно Фредрик промок до костей. Почва раскисла, и он шлепал по грязи выше щиколоток. «Внешние трудности закаляют твое нутро, как сталь», — сказал бы Тоб. Однако Фредрик чувствовал, как его нутро пронизывает холод. Споткнувшись, он упал в канаву. Выбираясь наверх, обратил внимание на какие-то квадратные камни; это об один из них он споткнулся, даже содрал с него мох при падении. Повинуясь наитию, Фредрик принялся скрести камень, и вскоре из-под слоя мха и хвороста возникли контуры двух плит, разделенных широким просветом, из которого на него дохнуло сыростью.

Галло-римские развалины, сказал себе Фредрик. Которых не заметили ни владелец замка, ни полиция.

Он протиснулся в щель и очутился в небольшом подземном помещении. Опираясь руками о скользкие стены, сделал несколько шагов. Превосходный тайник…

• Предыдущая
• 31/39
• Следующая