Удача любит рыжих. (Трилогия) - Быкова Мария Алексеевна - Страница 94

• Предыдущая
• 94/193
• Следующая

Нам с Ривендейлом было мягко предложено «постараться и пробудить в себе креативное, творческое начало». Я покивала, вампир ограничился хмурым взглядом, подействовавшим на Матильду в той же мере, что и на прочих особей женского полу. Аспирантка чуть порозовела и перестала настаивать на своем.

Когда я уже шла по коридору, мне вдруг представился Генри Ривендейл, ползающий на коленях над громадным листом ватмана. Волосы у герцога были небрежно повязаны этакой богемной косынкой, на щеках виднелись размазанные полосы краски, а в зубах он сжимал кисточку, с которой на пол капали густые красные капли. Брутальный был образ, чего уж там. Я даже пожалела, что не захватила с собой мнемо-амулет — было бы писку вечером, когда я бы продемонстрировала эту картинку Полин! — но на размышления уже не было времени. За размышлениями я успела подойти к кабинету практикумов, дверь которого была распахнута настежь.

Из косяка неслось громкое бурчание элементали. Прислушавшись, я разобрала что-то насчет мерзавца-хозяина, который взял да и свалил, будто его об этом сильно просили, а ежели и просили, так это еще не повод, а ежели и повод, то зачем непременно сейчас? На меня флуктуация не обратила ни малейшего внимания, но я, подумав, все-таки прикрыла дверь. Ворчание сделалось несколько тише: я знала, как надлежит вести себя с флуктуациями.

Доска была девственно чиста, на полу была проведена жирная белая линия — всего лишь одна и не на правильном месте, значит, она была не «дуэльной». Матильда, естественно, еще не пришла, адепты тоже запаздывали. Кроме меня в кабинете присутствовал один пресловутый Ривендейл — стоя у окна, он дышал на стекло и тщательно вырисовывал пальцем защитную руну. Руна выходила отличная, прямо как в учебнике. Закончив одну руну, он соскребал ее ногтем со стекла и рисовал рядом новую — точную копию предыдущей. На стекле уже имелось пять или семь темных пятен. Кажется, он занимался этим исключительно от безделья.

Плаката при нем, разумеется, не имелось.

Потихоньку начал подтягиваться народ. Многие пришли с плакатами, свернутыми в тугие рулоны и перевязанными нитками. Эльфы светились от предвкушения триумфа; я попыталась было раскрутить Куругорма, чтобы он показал мне результат своих трудов, но он об этом не желал и слышать. Все должно было быть обставлено красиво, и нечего портить удовольствие подглядыванием на перемене.

Прозвенел звонок, Матильды еще не было. Народ продолжил болтать между собой; я встала к стене и скрестила руки на груди, с интересом наблюдая за группой. У окна в той же самой позе маячил Генри Ривендейл. В какой-то момент я поймала на себе его взгляд и, почему-то смутившись, стала смотреть в другую сторону.

Наконец пришла Матильда и воцарилась относительная тишина.

— Здравствуйте! — нервно сообщила она, чем-то неуловимо напомнив мне несчастного бестиолога. — Сегодня у нас состоится практикум. И начнем мы его с того, что проведем конкурс плакатов. — С каждым словом она все больше успокаивалась, на глазах делаясь все уверенней и смелее. — Вы, конечно, все адепты креативные и потому подошли к заданию творчески. Очень творчески! Ну что, с кого мы начнем?

Эльфы скромно покашливали, сжимая бесценные творения под мышкой, и тогда из рядов солидно выступил гном Снорри. Его рулон, толстый и короткий, был аккуратно перевязан с двух сторон узкими полосками пестрой ткани.

— Ну я буду первый! — заявил он, распуская одну из тесемок.

Матильда, кивнув, поспешила ему помочь.

Конкурс плакатов развернулся минут на сорок. Все работы — было их восемь штук — обстоятельно и со вкусом обсуждены, похвалены, удостоены трех пятерок, немедленно выставленных авторам в журнал, и развешаны по стенкам кабинета. Теперь, куда бы я ни кинула взгляд, отовсюду на меня глядели знойные рыжие красавицы, облаченные в зеленые одежды. Красавицы явственно отражали понятия художников о типе «женщина роковая, то бишь стерва, но привлекательная». Гномская баньши была вооружена чем-то отдаленно напоминавшим сковороду, эльфийские все как одна были зеленоглазые, но больше всего взглядов доставалось творению Хельги, показавшего себя истинным мастером. Девица на его плакате поражала как объемом стратегических областей, так и количеством одежды на оных. Хельги был явным поклонником стиля «кольчужное бикини». На его шедевр с уважением косился даже Куругорм.

Ну а потом, когда оценки были выставлены, а плакаты — развешаны по стенам, Матильда преспокойно вынесла из лаборантской свой плакат и укрепила его на доске. Народ нехорошо притих и задумался. Кажется, адепты искали ответ на тот же вопрос, какой волновал и меня: где здесь смысл и есть ли он вообще?

— Итак, — Матильда развернулась к нам лицом, крепко обхватив себя руками за плечи, — перед вами алгоритм действий, которые в совокупности представляют собой защитное заклинание. Внимание на плакат! Ступень первая: как определить вероятность наличия баньши в данном районе. Ступень вторая: как определить вероятность встречи с баньши в данном районе. Ступень третья: как определить вероятность того, что баньши пожелает вас атаковать. Ступень четвертая: каковы признаки начавшейся атаки. Ступень пятая: ваши действия, пошагово. Приступим! Студент аунд Финдэ, прочитайте нам, пожалуйста, действия первой ступени.

Келлайн, кивнув, выступил вперед.

— Ступень первая, шаг первый, — с выражением прочел он. — Вспомните, что вам известно про данную местность из древней и древнейшей истории…

Чтение плаката по ролям заняло еще минут двадцать. В чем Матильду нельзя было упрекнуть — так это в отсутствии добросовестности. В каждой ступени было примерно по пять — десять шагов; каждый нуждался в подробном объяснении и иногда — в текстовой иллюстрации из учебника. Я спала с открытыми глазами; под конец мне привиделась инструкция, которую госпожа ле Бреттэн, вероятно, могла бы написать к чернильнице.

От кошмарных видений меня пробудил взволнованный голос нашей аспирантки:

— А теперь я попрошу всех отойти на достаточное расстояние от черты. Я продемонстрирую сейчас все эти действия на манекене. Прошу вас не забывать об осторожности и воспользоваться заклинанием защитного купола.

Мы собрались в кучку, и кто-то прошептал заклинание. В первый раз я сидела под защитным куполом на практическом занятии но боевой магии. Поверхность купола слегка плыла, как мыльная пленка; изредка по ней проскальзывали радужные полоски. Со всех сторон окруженная братьями по профессии, я хмуро наблюдала, как Матильда с соблюдением всех правил осторожности демонстрирует нам заклинание — действительно но шагам. Не знаю, есть ли на свете такие заторможенные баньши. Если и есть, то долго они не живут.

Прозвенел звонок, и Келефин убрал купол. Подняв с пола сумку, я вышла из кабинета, чувствуя, как вослед мне глядят восемь рыжих девиц с восьми конкурсных плакатов. На плакате госпожи ле Бреттэн девицы не было. Там был Алгоритм, и ничему более не оставалось места.

«Ну и мерзавец же этот маркграф Эккехард!» — с чувством подумала я.

Злая на жизнь, на маркграфа, на Рихтера, на Матильду и на баньши, я добралась до кабинета общей магии, с трудом подавив в себе самоубийственное желание открыть дверь пинком. Магистр Фенгиаруленгеддир был гном добрый и ко мне, как и большинство его соплеменников, относился хорошо. Но это отнюдь не означало, будто я имела право срывать раздражение на его двери. Тем более что в двери имелась элементаль, каковую мало интересовали чьи-либо проблемы вообще и проблемы студентки Ясицы в частности.

В кабинете было светло, тепло и пахло деревом — стены сплошь покрывали светлые деревянные панели. За все годы существования Академии ни один адепт не оставил на этих панелях даже самого маленького автографа — ибо даже самым нахальным из нас был присущ инстинкт самосохранения. Не стоило обманываться добродушным видом гнома. Знающие люди говорили, что в гневе он страшен, и тем страшнее, что от него-то никаких неприятностей никто как раз и не ждет.

• Предыдущая
• 94/193
• Следующая