Удача любит рыжих. (Трилогия) - Быкова Мария Алексеевна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/193
• Следующая

Я ошиблась. Это стоило мне второй пересдачи, к которой я готовилась всю ночь. Полин с опаской наблюдала за тем, как я сижу, обложившись конспектами, и монотонно повторяю все теоретические положения, пройденные в первом семестре. Спала алхимичка плохо: металась, сбрасывала одеяло и бормотала что-то про рыжих упыриц, которые ее вот-вот догонят и закусают.

С третьего раза я сдала-таки злополучный предмет. Как ни странно, получила четверку: впрочем, походило на то, что ее магистр Дэнн выставила мне из жалости. То ли к моим некромантическим способностям, а то ли к собственному свободному времени.

Тридцать первое неуклонно приближалось. Вместе с ним приближался экзамен по боевой магии.

Утром последнего дня года я проснулась сосредоточенная, зеленая и злая. Зажевала бутерброд, попрыгала по комнате, прикидывая, каким образом можно отразить то или иное заклятие. Слава богам, пока что набор боевых чар был не так уж и велик: от силы штук восемь защитных и пара атакующих приемов. Но это если не считать общих заклинаний вроде телекинеза. В конце концов, разве нельзя пришибить соперника летающей сковородкой?

Чем не боевой прием?

На другой половине комнаты происходила ничуть не меньшая ревизия интеллектуальных запасов. Полин сегодня сдавала алхимию — профильный для нее предмет. Там булькало, шипело и даже взрывалось; девица, однако, старалась не применять ничего особенно сильнодействующего, чтобы, не приведи боги, не испортить внешность перед новогодним балом.

Мы вышли из комнаты одновременно. Вместе поднялись по лестнице, перешли по переходу; коридор, еще один коридор — вот он, родной кабинет, у которого нам предстояло расстаться.

Кабинет боевой магии.

На двери висела классическая табличка «Тихо! Идет экзамен». На моих глазах из косяка вынырнула Рихтерова элементаль, придирчиво осмотрела табличку и, поправив ее, мгновенно исчезла обратно.

Я остановилась перед дверью и сглотнула, глядя на темные створки. Странное дело, пока я ходила сюда вместе с толпой сокурсников, посещая привычные лекции, ну или там семинары, они не вызывала у меня практически никаких эмоций. Потом, после давешнего сражения с василиском, дверь начала нести на себе некую смысловую нагрузку; но сейчас, стоя перед ней, я понимала, что больше всего мне хочется оказаться верст от нее где-нибудь за двадцать.

— Ты чего, боишься? — недоуменно спросила у меня стоявшая рядом Полин.

— Нет, — помотала я головой.

«Хорошо ей, — обреченно пробормотала та часть меня, которая была хоть сколько-нибудь логичной. — Иди себе к Эльвире, нашептывай над котлом… алхимичка, конечно, тоже не сахар, и пару у нее сорвать — раз плюнуть, так все едино не Рихтер!..»

Я отчетливо представила, как через пятнадцать минут мое тело, уже со сложенными на груди руками и зажатой в них зажженной свечкой, выносят из кабинета, дабы нынче же вечером прикопать на заднем дворе, и не смогла сдержать глупого смешка. Наверное, это было нервное.

Полин, все еще стоявшая возле двери, переминалась с ноги на ногу. Она явно надеялась узреть ту же самую картинку, но только в реальности. Это, как ни странно, придало мне сил. Еще не хватало, чтобы назавтра все магички с алхимического болтали, будто я дрожала перед дверью в кабинет боевой магии! Может быть, тому же Генри это и сошло бы с рук — по красавцу-вампиру с его фирменной клыкастой полуулыбкой сохла добрая половина всех адепток, — но ко мне, хвала богам, они таких симпатий не питали. А посему я отбросила прочь все нелепые мысли, сделала Полин ручкой, увидев в ответ нерешительно скрещенные пальцы, и отважно толкнула дверь сапогом.

В высокие стрельчатые окна тускло светило холодное зимнее солнце. Я тоскливо покосилась на зеленые маковки елок, видневшиеся вдалеке, и только после этого воззрилась на кабинет.

Боевая магия была моим последним экзаменом. До того я уже сдавала три профильных предмета и потому совсем не удивилась, увидев, как резко преобразилась привычная, казалось бы, комната.

Со стен исчезло все, включая карту Лыкоморья, которая мрыс знает зачем висела здесь с самого первого занятия. Вместо нее между третьим и четвертым окнами задумчиво покачивалось серое чешуйчатое чучело, в котором я незамедлительно опознала Esgeraltia magna, в просторечии именуемую «ведьмин хомячок». «Хомячок», размерами напоминавший хорошего волкодава, был не иначе как из личной коллекции преподавателя бестиологии, — приметив знакомую трещину на стеклянном глазе, я вспомнила, как Марцелл рассказывал, в каком жутком поединке добыл «сей великолепный образец». Помнится, тогда, после урока, мы с Хельги, тщательно осмотрев шкуру со всех сторон и не найдя на ней ни единой лишней дырки, пришли к закономерному выводу — хозяин расстался с ней добровольно и, скорее всего, в глубокой старости. Так или иначе, но чешуя «хомячков» здорово поглощала темную магию. Надо думать, потому Gaddius здесь и висел.

Парты кольцом стояли у стен. За большей их частью сидели бледные адепты, сжимавшие во влажных от стресса ладонях кто перо, а кто и загадочного вида талисман. Среди вторых я заметила и Хельги. Вампир состроил мне ободрительную гримасу, после чего, сочтя дружеский долг исполненным, заново начал настукивать по резному деревянному кружочку.

Справедливости ради стоит отметить, что вчера Хельги предлагал подобную штуку и мне. За плечом у вампира переминался один из старшекурсников, многообещающе пощелкивавший целой связкой таких кружков. У меня отродясь не водилось лишних денег, а занимать у Хельги не хотелось, и потому старшекурсник ушел ни с чем. Подумав, я рассудила, что ни один из них не упустит шанса подшутить, мало задумываясь о последствиях, и помянутый кружок ценой пятнадцать серебрушек мог запросто оказаться и обычной безделушкой. Как вариант — незадачливого покупателя вполне мог дождаться медкабинет.

Похоже, что Эгмонт думал примерно так же. По крайней мере, на адептов он косился весьма ехидно. Сомневаюсь, что магистр, с его любовью к «реальным боевым условиям», собирался хоть что-нибудь предпринимать.

— Доброе утро, — кашлянув, напомнила я о себе.

Эгмонт поднял на меня глаза. Под его взглядом я моментально позавидовала Хельги, имеющему при себе хоть какой-то талисман, и пожалела о том, что не догадалась прихватить с собой ничего, кроме монетки достоинством пять серебряных лыкоморской чеканки. Перед тем как отправиться на экзамен, я засунула ее в сапог под пятку; но сейчас, глядя в черные блестящие глаза преподавателя боевой магии, резко захотела иметь под руками как минимум Рубиновый Щит.

— Доброе утро, студентка, — согласился маг. Он указал подбородком на несколько бумажных прямоугольников, лежавших на столе. — Тяните билет.

Говорят, тринадцать — счастливое число. Я пересчитала билеты, для верности ткнув в каждый пальцем, и решительно перевернула тринадцатый.

— Двадцать второй. — Встрепенувшись на мой голос, перо-самописка споро забегало по бумаге.

Я прошла на свободное место рядом с вампиром Логаном. Вынула из чернильницы обдерганное — не иначе как предшественником, не ведавшим, куда деть руки в ожидании вдохновения, — перо; аккуратно вывела на чистом листе имя, фамилию и факультет. Номер билета.

Вопрос первый… «Описание, характеристика и теория обуздания василисков».

Я улыбнулась и окунула перо в чернила.

К некоторому разочарованию, смешанному, впрочем, с облегчением, мне не досталось практического вопроса. Задач на алхимию — тоже: это было обидно, потому что ее-то я знала не то что на пять — на все десять. В отличие, кстати, от большинства сокурсников, запутывавшихся в длиннющих цепочках формул уже на втором звене.

Первое задание, про василисков, я написала буквально за пару минут, а второе, про битву на Вересковой Пустоши, нахально скатала у соседа. К третьему вопросу — «Боевая магия как наука» — я уже обнаглела настолько, что даже не стала записывать развернутый ответ, ограничившись кратенько набросанной схемой.

Логан пошел отвечать. Я ободряюще скрестила пальцы; он ответил тем же, а я пододвинулась на скамейке, оказавшись рядом с сосредоточенно сопящим Хельги.

• Предыдущая
• 56/193
• Следующая