Ребята Скобского дворца - Смирнов Василий Иванович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/78
• Следующая

Катюшка осталась одна. Две слезинки выкатились у нее из глаз. Ожидала, что Ванюшка скажет ей: «Пойдем, Катюшка (или, еще лучше, назвал бы Катей), пойдем на улицу», а он даже ласкового слова не оставил.

— Что ты такая кислая? — участливо осведомилась подошедшая к ней подружка Дунечка Пузина.

— Нет... я не кислая, — не созналась Катюшка, стараясь держаться мужественно. Но в душе у нее продолжала бушевать неприязнь к Фроське.

Если бы была у Катюшки сила воли, она незамедлительно перестала бы с Фроськой дружить и при случае сама бы ее так ущипнула и дала такого тумака, что Фроська невзвидела бы света. Но такой силой воли Катюшка еще не обладала.

Ванюшка же отошел с Купчиком от Катюшки, решив немедленно отыскать Фроську. Намеревался он теперь же при всем народе засвидетельствовать ей свою преданность: угостить ее сахаром, несколько кусочков которого он припрятал в кармане, и уже больше не отходить от нее ни на шаг.

— Зятек! Зятек! — завопила мокроносая голопузая мелкота, когда Ванюшка появился среди ребят.

По опыту зная, что лучше в таких случаях и виду не показывать, что обижаешься, Ванюшка притворился глухим.

И тут навстречу попался Царь со своей свитой в полдюжину скобарей. Он даже не взглянул на Ванюшку и проследовал мимо с холодным как камень лицом. На сердце у Ванюшки стало нехорошо. Он понял, что Царь его разжаловал.

— Что это он? — спросил Ванюшка у Купчика.

— Бешеный, — уныло подтвердил Купчик, поглаживая свой затылок.

В этот день Царя не узнавали. Собравшуюся было в закоулке «государственную думу» он разогнал. Многих своих приближенных, подобно Ванюшке, тоже разжаловал. Царь даже поругался с крестовым братом Серегой Копейкой.

Совершенно непонятно вела себя и Фроська. Спустя несколько минут она встретилась Ванюшке, но почему-то не обратила на него никакого внимания, даже не взглянула. Носилась как ветер по всему двору. То там, то тут мелькал ее новый, василькового цвета с белыми полосками сарафан; тормошила она девчонок, лезла с разговорами к ребятам, а к Ванюшке и близко не подходила.

Тогда он сам подошел к ней, намереваясь учинить строгий допрос и больше не отпускать от себя, зная ветреный характер своей подруги.

— Ты чего? — сердито осведомилась она.

Недоуменно пожав плечами, Ванюшка обиделся и хотел отойти. Но к нему подлетел Цветок.

— Чайник, сто да сто, сколько будет? — обратился он к Ванюшке, глубокомысленно наморщив лоб.

— Двести, — сразу же ответил тот, не ожидая подвоха.

— Сиди, дурак, на месте! — победоносно обрезал его Цветок, нахально улыбаясь, и умчался, блеснув своими золотистыми вихрами, дальше искать таких же, как Ванюшка, простаков.

Фроська во все горло захохотала. Засмеялись и остальные. Закусив губу, Ванюшка немедленно удалился.

Теперь все было кончено. Фроська больше для него не существовала. Если бы даже она куда уехала или даже умерла, он и слезинки не пролил бы. Дома он завязал узелок на платке и положил платок на приметное место. Предстояло этому узелку на платке напоминать ежечасно Ванюшке о вероломстве Фроськи.

Дома Ванюшка долго не усидел и снова вышел на двор. Он уже больше не глядел на Фроську, даже близко не подходил к ней. Разом освободившись от унизительной рабской зависимости, Ванюшка снова почувствовал себя вольным человеком. Но сердце у него все еще щемило, и в кармане лежал припасенный для Фроськи сахар.

Встретившись с Катюшкой, заговорил первый.

— Ты Купчика не видала? — с озабоченным видом осведомился он, хотя только что перед этим расстался с Купчиком. Катюшка отрицательно покачала головой.

— Фефелушка! — ласково пожурил он, одернув на голове Катюшки сбившийся белый ситцевый платочек.

Катюшка зарделась, не зная, что подумать.

— Вечером дождик будет, — сказал Ванюшка, глубокомысленно посмотрев на сгущавшиеся над Финским заливом темно-багровые тучи.

Катюшка сразу охотно согласилась:

— Будет.

Вынув из кармана два куска сахару, один из них он протянул Катюшке:

— Хочешь, бери.

Вспыхнув, Катюшка взяла сахар.

— Спасибочко! — поблагодарила она.

— Ешь, я еще принесу. — Он вынул весь свой запас сахара и точно разделил пополам.

Хотелось ему положить Катюшке руку на плечи и так пройтись с ней по двору. Пускай все глядят. Чтобы больше ни один зловредный голос не смел бы обозвать его зятьком. Они отошли к подъезду и присели у забора на лавочку, продолжая дружелюбно разговаривать.

И тут совершенно неожиданно, заложив за спину руки, подошла к ним Фроська. Очевидно, ей кто-нибудь уже насплетничал. Увидав Фроську, Ванюшка растерялся. Решимость снова стать независимым человеком мигом испарилась под насмешливым взором Фроськи. Он хотел отодвинуться подальше от Катюшки и посредине посадить Фроську, но не тут-то было. Катюшка цепко держала его за рукав.

— Кать! Поди сюда! — повелительно сказала Фроська.

Катюшка сидела неподвижно, не подавая признаков жизни.

— Кать, на минуточку, — уже ласково попросила Фроська.

— Не пойду, — отозвалась Катюшка. Лицо у нее пылало.

У Ванюшки было такое ощущение, что Фроська сейчас же растерзает Катюшку, а ему плюнет в глаза. Но терзать Катюшку Фроська не стала. Больше ничего не сказав, она недовольно вздернула плечами и отошла. В эту минуту Фроська была злая-презлая. Глаза у нее метали огонь и молнии. Видно, отдавать Ванюшку под власть своей тихони подружки она не желала.

Сразу же после ухода Фроськи Ванюшка расстался с Катюшкой. Разговаривать им стало не о чем. Настроение испортилось. Ванюшка одиноко слонялся по двору, испытывая угрызения совести. Как случилось, что он, не поговорив толком с Фроськой, так легкомысленно изменил ей, Ванюшка и сам не понимал.

Подошли Купчик и Жучок, все вместе они направились в глубь двора. И... наткнулись на Фроську. Она стояла с Царем и оживленно беседовала.

Ванюшка насторожился. Со стороны он внимательно осмотрел того и другого и пришел к выводу, что говорит одна Фроська, а Царь только слушает. «Хитрюга, к Царю подлаживается», — подумал он.

Царь глядел особенно мрачно и сурово. Глубокая морщинка лежала у него на лбу, губы были крепко сжаты. Видно, находился Царь в глубоком раздумье. Фроська, мельком взглянув на Ванюшку, села с Царем рядом у забора на лавочку, а по другую сторону от себя положила камень, чтобы Ванюшка не вздумал присоединиться.

И, уже больше не обращая никакого внимания на Ванюшку, Фроська стала заигрывать с Царем. Она шутливо сдернула ему картуз на глаза, потом легонько толкнула в бок. Ванюшка все зорко примечал. Царь впервые за весь день улыбнулся, и глубокая морщина, прорезавшая лоб, стала разглаживаться.

Для Ванюшки стало все ясно. «Хитрюга!» — снова подумал он. Не Цветок его соперник, а сам Царь. По сердцу Ванюшки словно кто скребнул железиной. Так оно заныло. Подобного поворота событий он никак не ожидал. Впервые в жизни он почувствовал себя обездоленным и глубоко несчастным.

«Хитрюга! Ну и хитрюга!..» — повторял он про себя, качая головой.

Не желая быть свидетелем, как они любезничают, Ванюшка в то же время был не в силах и уйти домой. Он вертелся возле подъезда. Несколько раз с деловым, озабоченным видом прошел мимо них, давая ясно понять Фроське, что он не ушел домой. Только бы Фроська перестала любезничать с Царем. Проходили мучительно долгие минуты, но Царь и Фроська все находились вместе.

И тут к убитому горем Ванюшке подошел Копейка, как и обычно белозубо улыбаясь во весь рот.

— Хмырь! Давай сыграем? — предложил он, показывая Ванюшке медный пятак.

— Давай, — уныло согласился Ванюшка, ощупывая в кармане фантики. С Копейкой он неоднократно играл, и всякий раз с большим убытком: Ванюшкины фантики быстро перекочевывали в многочисленные карманы жилетки Сереги. На этот счет Копейка был ловкач из ловкачей.

— Фи! На фантики, — неодобрительно хмыкнул Копейка, тряхнув головой в картузе. — Давай по грошику? Не жадничай.

• Предыдущая
• 12/78
• Следующая