Загадочный брак - Лэнгтон Джоанна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/35
• Следующая

— Дядя очень вспыльчивый, — не унималась девчушка. — Правда, из себя выходит редко. И слава Богу, потому что тогда унять Алекса очень трудно. Его вся семья боится. Никто не смеет ему перечить, даже бабушка. Я только один раз видела, как он бушует, и у меня душа ушла в пятки.

Племянница Серрано явно ждала от тетушки откровенности за откровенность, но Кэти только слегка нахмурилась и промолчала.

Изабелла принялась за еду, но болтать не прекратила.

— Когда мне было тринадцать лет, я случайно услышала, как мои тетки разговаривали об Алексе. Они терялись в догадках, кто же его настоящие родители, и я тогда даже не поняла, что это значит… Кэтрин замерла.

— Его настоящие родители? — повторила она, стараясь говорить спокойно.

Лицо Беллы было необычайно серьезно.

— Я оказалась глупа и пошла с этим вопросом к моей маме, и она ужасно расстроилась. Лишь спустя несколько лет я поняла-только в нашей семье усыновление считается чем-то позорным.

— Да, — машинально согласилась Кэти только потому, что девушка явно ожидала какой-то реакции. Шок от услышанного оказался настолько сильным, что пока Кэти не могла как следует обдумать эту новость.

Белла облегченно вздохнула и продолжила свои излияния:

— У нас никогда не говорят об этом. Посторонние уверены, Александр-сын бабушки. Как только им удалось всех обмануть? Ведь ей было уже сорок восемь, когда появился мой дядя.

— Что ж, такое бывает. — Кэти чувствовала себя крайне неловко, узнав семейные тайны. — Но нам с тобой не следует это обсуждать, Изабелла. Это глубоко личное дело. Откровенно говоря, я знаю об Алексе не больше твоего. А то и меньше.

Девочка мучительно покраснела и опустила голову.

— Простите… Я сама не знаю, зачем завела этот разговор.

— Потому что я тоже принадлежу к вашей семье… и в то же время пока не совсем, — мягко подсказала Кэти. — Но мне кажется, Алекс имеет право быть скрытным. Может, я ошибаюсь, но, думаю, не стоит обсуждать с ним этот вопрос.

— Да мне бы и в голову такое не пришло! — подскочила на месте Белла.

Кэтрин сменила тему, надеясь, что убедила юную следопытку воздержаться от дальнейших попыток расследовать это дело. Но после ухода племянницы молодая женщина еще долго размышляла над услышанным. Да, как это ни больно, она мало что знала о муже… Кэти прошла в гостиную, где стоял большой концертный рояль, и села на вертящийся стул.

Итак, Алекс не Серрано по рождению, приемыш. У его родителей три дочери; наверное, они очень хотели сына и тайно усыновили мальчика. За годы замужества Кэтрин читала в газетах несколько биографических очерков, посвященных ее мужу, но ни в одном не упоминался факт усыновления. Белла права, говоря, что об этом не знает никто, кроме членов семьи.

Сколько лет было Алексу, когда он узнал правду? Если его родители тщательно скрывали от сына правду, то от чужих людей Алексу наверняка крайне тяжело узнать, что он им не родной… Мысли не мешали пальцам летать по клавишам. Комнату заполнили нежные звуки Шопена. Кэти всегда играла музыку польского композитора, когда думала о самом сокровенном.

А думала Кэти о своем муже. Как каждый испанец, он очень предан семье, с которой ей только предстояло встретиться. Александр способен и на глубокие чувства. Почему она не замечала этого раньше? То, что мужчина женится на нелюбимой ради защиты интересов семьи, говорило, что он способен пожертвовать собой ради других. Хотя сознавать этот факт немного грустно. Потому что при этом он принес в жертву не только себя, но и жену.

Боже милосердный, думала Кэти в неожиданном приступе отчаяния: как можно жить бок о бок с мужчиной, с которым нет ничего общего, кроме постели? Может, раньше, когда она совсем плохо знала Алекса, она бы с радостью приняла все это и не думала бы о большем. Но сейчас муж нужен ей весь, целиком.

Однако выбора у Кэти не оставалось, а если бы и был, разве она нашла бы в себе силы уйти? Не лучше ли иметь краюшку, чем вообще остаться без хлеба? Совершенно измученная невеселыми мыслями, женщина медленно опустила руки с клавиш.

— Не останавливайся…

Вздрогнув, Кэти обернулась. В напряженной позе у французского окна стоял муж, черные глаза ярко блестели на смуглом лице, волосы в беспорядке, рубашка наполовину расстегнута, подбородок зарос щетиной.

— Поиграй для меня, — хрипло сказал он. Кэти вновь повернулась к роялю, подняла изящные, точеные руки и пробежалась по клавишам, изобразив нечто бравурное, бросая вызов каждой фальшивой нотой.

Через мгновение стальные пальцы обхватили хрупкие запястья и оторвали руки от клавиш. В комнате наступила полная тишина, нарушавшаяся лишь прерывистым дыханием Кэти. Почувствовав тепло склонившегося над ней сильного тела, девушка вздрогнула.

— В чем дело? — сквозь зубы спросил Алекс, отпустив ее руки.

— Я не рабыня, — дрожащим голосом сказала молодая женщина, но истинная причина ее поведения была в другом: Кэти вспомнила, как играла много лет назад, в первый вечер их встречи, как слушал этот властный мужчина, замерев у рояля, впитывая звуки Шопена. Она играла ему, как никогда в жизни никому не играла. Нежно и страстно, отдавая душу этому смуглому человеку. С тех пор Кэти никогда не играла Серрано. Музыка всегда была для Кэти средством самовыражения, слишком личным переживанием, чтобы разделить ее с человеком, который ее ненавидел.

— Играй! — снова приказал Александр.

Руки Кэт задрожали. Зная неуправляемый норов своего мужа, она понимала — от него можно ждать чего угодно. Атмосфера накалялась.

— У меня нет нот.

— Ты часами можешь играть без нот, — неумолимо напомнил, сверля жену глазами, Алекс.

Его злой взгляд действовал на ее чуткие нервы музыканта. Кэти стала играть-начинала одну вещь, тут же бросала, переходила к другой, играла отрывки из разных сочинений, но обычно гибкие и быстрые пальцы не слушались, и слух то и дело резали фальшивые звуки. После четвертой попытки Кэтрин опустила руки.

— Ты очень упрямая. Давно следовало это понять, — вздохнул Алекс. — Всему виной твоя обманчивая внешность. Ты выглядишь хрупкой и беззащитной, точно фарфоровая. Тронь-и разобьешься. Но это не так.

Однако сейчас Кэти действительно чувствовала себя совершенно беззащитной. Каждый нерв напрягся. Она медленно поднялась со стула, стараясь не смотреть на мужа.

— Расскажи о нем, — угрожающе спокойным тоном предложил Алекс,

Тряхнув головой и откинув с лица серебристые волосы, Кэти хотела выскользнуть из комнаты, но муж преградил путь.

— Я говорю о твоем возлюбленном. — Темные, как бездонная пропасть, глаза выжидательно смотрели на измученную женщину.

Кэти охватила тревожная дрожь.

— Не думаю, чтобы ты хотел услышать о Джери.

— Неужели? — спросил Серрано с угрожающей улыбкой. — Где ты с ним познакомилась?

— В универмаге…

— В уни… В универмаге? — изумлению Серрано, казалось, не было предела.

— Мы нечаянно столкнулись, из моих рук посыпались пакеты и разбилась какая-то банка, и вежливый молодой человек сразу же извинился, помог все собрать и, чтобы загладить свою вину, угостил меня кофе.

— Моя жена позволила подобрать себя в универмаге? — Алекс был на самом деле поражен.

— Он меня не подбирал! Но я думаю, даже если бы мы познакомились где-нибудь в районе Северного полюса, вряд ли это тебя должно интересовать.

— В универмаге! — снова повторил Серрано, словно не мог поверить собственным ушам. — И что дальше? Куда вы потом отправились? — с интересом спросил муж.

— Никуда! — запальчиво ответила Кэти. — Через неделю встретились снова, и опять совершенно случайно…

— Постой-ка… Кажется, я догадываюсь. В тот же день недели, в том же часу, на том же месте…

— Не помню.

— Врешь. Ты надеялась снова встретить его!

Кэтрин не ответила, а подошла к окну и стала смотреть на усеянное звездами небо и мерцающие блики моря. Ее муж не имел права задавать подобные вопросы. Никакого права, гневно думала молодая женщина.

• Предыдущая
• 21/35
• Следующая